Андраш Тотис - Убей, когда сможешь Страница 20

Через боковой вход они вошли в главное здание и по узкой, чистой боковой лестнице стали подниматься вверх. Альбер шел между двумя провожатыми — в самой невыгодной позиции, словно пленник. Разумеется, они не напали на него. Прошли по уставленной цветами открытой галерее, откуда были видны толпившиеся в холле люди. Наверное, одновременно кончились занятия нескольких курсов, и теперь спортсмены, громко делясь своими впечатлениями, пробивались к стойке бара.

Его ввели в современную, просто обставленную контору. Тот же ковер кремового цвета, как и внизу, стулья, обтянутые обивкой более темного тона, поразительно маленький письменный, стол, холодильник.

Принял его коренастый мужчина лет пятидесяти. Темный костюм с жилеткой, черные, начищенные до ослепительного блеска ботинки, выглядывающий из кармашка пиджака платочек, на темном галстуке сверкающая булавка. Он походил на кинозвезду тридцатых годов, изображающую удачливого гангстера. Когда Альбер вошел, он, медленно поднявшись, протянул ему руку через письменный стол. Рука была маленькой, безволосой, с наманикюренными ногтями.

Сопровождавшие остались за дверью. Альбер пожал мужчине руку, сел на стул, повернувшись так, чтобы уголком глаза следить за входом, и сумку положил перед собой. Его смущало, что он не успел переодеться, что он в старом, потрепанном тренировочном костюме, вспотевший, усталый после непривычной физической тренировки.

— Гастон Флери, директор центра, — представился мужчина. Говорил он как‑то странно, словно не до конца раскрывая рот. — Обычно я просматриваю все заявления о приеме в члены клуба.

— И беседуете с новыми членами, — помог ему Альбер. Голос его звучал слегка насмешливо.

— Иногда. Если что‑то смущает. — Флери смотрел в глаза Альберу. Не тот человек, который разговаривает с увертками и терпит, чтобы над ним издевались.

«Здесь пригодился бы Бришо, — думал Альбер. — Он был бы подходящим партнером этому фрукту. Или Корентэн, да, шеф тоже ему бы соответствовал. А я — нет, так как не смог устоять против того, что во мне пробудилось некоторое уважение к этому директору».

— Если не ошибаюсь, вас что‑то смущает.

Флери вздохнул.

— Не могу сказать, что смущает. Скорее, мне любопытно. Думаю, вы первый полицейский среди наших членов.

— Быть может, из‑за цен…

— Да, — Он замолчал.

Альбер начал понимать, что его так раздражает в директоре. Большинство людей во время разговора делает какие‑то жесты, движения. Чешет голову, нос, ковыряет в ушах, играет лежащими перед ними перьями или по крайней мере, сцепив руки, крутит пальцами. Но этот тип даже глазом не моргнет. Уставился своими темными неподвижными зрачками на Альбера, будто хочет загипнотизировать.

— Первый сыщик… — сказал Флери. — Среди наших членов есть ваши коллеги более высокого ранга.

«Префект полиции, — подумал Альбер. — Он может заплатить».

— Я мог бы расспросить их…

— Вот как? — Голос Альбера отвердел, как всегда, когда он чувствовал, что ему собираются угрожать.

— …но счел за лучшее действовать напрямик. Узнать непосредственно у вас, мосье Лелак. Вы здесь по службе?

— Почему вы так решили?

Флери не ответил. Альбер понял, что его вопрос на вопрос сочтен положительным ответом.

— А если я здесь лишь отчасти по службе?

— Мне хотелось бы знать, что вы расследуете. Не могу ли я помочь вам?

— Секрета нет. — У Альбера во рту пересохло от жажды, он бы не возражал, если бы Флери оказался более гостеприимным хозяином. — Веду следствие по делу об убийстве борца Фанфарона.

— Здесь? — растерянно спросил директор.

— Здесь тоже.

— Поэтому вы записались на курсы?

— Не совсем. — Теперь он впервые увидел интерес, настоящее любопытство в глазах Флери. — Меня интересует таи чи чуан.

— Не думаю, что наше учреждение имеет отношение к какому бы то ни было борцу или к какому бы то ни было убийству.

— Надеюсь, — ответу Альбер. Ему хотелось, чтобы голос его не был дерзким. Хотелось выглядеть таким же прямодушным, как в других случаях, таким же простофилей. К сожалению, Флери делал это невозможным. Альбер даже не пытался провести его, не начал пудрить ему мозги рассказом о какой‑нибудь глупейшей истории. А тот смотрел на него колюче и недоверчиво, словно чего‑то не понимая. Альбер начинал терять терпение.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы я продолжал ходить на тренировки? Я заплатил за два месяца.

— Мы вернем вам членские взносы, — спокойно сказал Флери. Из ушей его торчали темные волоски; Альберу захотелось обратить на это внимание директора. Может, тот даже обрадуется. — Разумеется, вы можете продолжать тренироваться. Если этого требуют интересы следствия…

— Нет, — невинно ответил Альбер. — Интересы следствия этого не требуют. Это для моего собственного удовольствия.

— И в этом случае тоже. Вы — гость фирмы.

Лелак нашел предложение соблазнительным. И непонятным. Хотят подкупить? Такой суммой? Думают, сыщика парижской уголовной полиции можно подкупить парой тысяч франков? А, может, они правы?

— Нет, благодарю вас, — грустно произнес он.

Им повезло. Все прошло легко, гладко, как по маслу, словно разыгрывалось в рекламном полицейском фильме, а не в этой печальной, кровавой, скучной действительности.

Субчиков они застали на месте, что само по себе было удачей, ибо зачем двум здоровым негодяям проводить вечер дома? Почему бы им не вернуться домой поздно ночью или на следующее утро, а сыщикам все это время, скучая и не раз сменяя друг друга, торчать в машинах, припаркованных у дверей дома?

Они не оказали сопротивления, не застрелили ни одного полицейского во время задержания, не ранили никого из мирных прохожих; это не стало сенсацией на первых полосах газет, в них не появилось ни строчки о случившемся. Первый открыл им дверь, будучи в носках и кальсонах; в руках он держал наполовину разобранный карманный приемник. Бришо в левой руке держал удостоверение, в правой пистолет. В нем не оказалось нужды. Мужчина (не особенно, впрочем, взволнованный их визитом) оделся. В двухкомнатной квартире царил беспорядок. Два сыщика, сопровождавшие Бришо, быстро осмотрели ее, не имея даже разрешения на обыск, но мужчина его и не требовал. Пистолета у него не обнаружили, нашли только несколько разобранных радиоприемников, магнитофонов и пустые бутылки из‑под вина.

Второй субчик собирался куда‑то уйти. Бришо хотел подняться на лифте, когда услышал, как тремя этажами выше захлопнулась дверь и бойкие шаги застучали вниз по лестнице. Он ждал, делая вид, будто неловко возится с лифтом и двинулся лишь тогда, когда увидел, что приближается нужный им человек. Со скучающим видом Бришо загородил ему дорогу. Небрежным движением вынул и показал удостоверение, потом отступил назад, чтобы позволить своим помощникам окружить молодчика и отвести к ожидавшей их машине. Они не надевали на него наручников, просто потеснее придвинулись с обеих сторон так, чтобы руки их касались его рук.

А потом все стало сложнее. Бришо рассчитывал, что молодчики будут все отрицать, но не предполагал, что они будут делать это с такой наглой самоуверенностью. Они друг друга не знали. Во время очной ставки оба с вежливым интересом глазели друг на друга и, пожимая плечами, заявляли, что, мол, никогда этого господина не видели. Что он совершил? Им показывали фотографии, сделанные Буасси с помощью телеобъектива, когда они поспешно выходили из дома убитой девушки по имени Кароль. «Ловкий монтаж», — заявляли они. На фотографиях выражение лиц у обоих было одинаковым. Напряженным, злым, полным решимости. По взмахам рук было видно, что они спешат. С третьим господином они тоже не знакомы. Понятия не имеют о Спортивном центре «Академия».

Оба хорошо подготовились. Такой допрос по сути дела похож на борьбу не на жизнь, а на смерть. Не всегда побеждает тот, кто кажется сильнее. Имеет значение и то, чья решимость непреклоннее, кто до каких пределов согласен идти, кто насколько жесток и у кого больше самоуверенности. Одна сторона здесь может угрожать ночью, которую придется провести в камере, суровым приговором, побоями, может использовать древние, но хорошо зарекомендовавшие себя и все еще действующие трюки. Другая может врать, ухмыляться в лицо ведущему допрос, блефовать, ссылаться на своих знакомых высокого ранга, требовать адвоката, на угрозы отвечать завуалированной угрозой. Вопрос, кто до каких границ пойдет.

Бришо до побоев не дошел. И в другое‑то время он этих методов не применял, а сейчас и подавно, учитывая ведущееся в полиции расследование. Оба его противника не испугались обещанного наказания, их не волновала перспектива провести ночь за решеткой. Оба уже сидели, чего и не собирались отрицать, не заявляли даже о том, что, мол, если что‑то и натворили, это не имеет никакого отношения к делу. Бришо не знал, что с ними делать. Они отрицали и свое знакомство с Коллем, и то, что искали его где бы то ни было. Оружия у них нет и никогда не было. Первый раунд выиграли они. Бришо слабо верил в то, что до второго их успеет сломить камера, что очная ставка с Альбером и швейцаром из «Рэнди кока» окажется успешной. В глубине души он знал, что слово Альбера против утверждений этих двоих не многого стоит, а швейцар вообще ни о чем не вспомнит.