Лео Мале - Коррида на Елисейских Полях Страница 20

– Валяйте, – сказал я ему.

– Вот что...

Когда Ритон-с-иголочки отвалил, снабженный некоторой суммой и по-прежнему сопровождаемый моим одноруким другом, я стал размышлять над тем, что узнал (теперь я припомнил, что в свое время до меня доходили фрагментарные отголоски того или иного события): чуть больше года тому назад банды гангстеров по продаже наркотиков были разгромлены при драматических обстоятельствах. Ассоциация из трех банд – банда Люка, банда Гродюбуа и банда Вербрука – имела в своем владении запасы морфия, кокаина, героина и опиума, и это был невиданный прежде в анналах торговли наличный запас наркотических веществ. Оценивавшийся в сотни миллионов, он хранился на одной вилле в парижском пригороде, а сторожили его самые отпетые бандиты. Но в один прекрасный день этим отпетым бандитам нанесли визит еще более отпетые, которые прикончили их всех, прежде чем забрать всю наличность наркотиков. Никто не знал, чьих это рук было дело. Но в воровском мире прошел слух: главой тех незнакомцев был некий Бланшар, который неожиданно исчез. С тех пор этого Бланшара, так же, как и товар, больше никто не видел. А возвращаясь к краже этого запаса, можно сказать, что она развязала настоящую войну внутри ассоциации банд, которые стали соперничать и обвинять друг друга в этом налете. С этого времени торговля наркотиками не возобновлялась в прежних масштабах. Возможно, Вентури примыкал к банде Гродюбуа. Ритон-с-иголочки не знал... или не хотел ничего сказать. Что же касается Мельгано, то он поддерживал "торговые отношения" со всеми этими командами, не входя ни в одну из них.

Ритон-с-иголочки честно меня предупредил. Он не был доносчиком. Все это рассказано подробно и многократно в газетах по мере развертывания событий. Он мне просто сэкономил время, если допустить, что во всем этом для меня было что-нибудь полезное.

Глава одиннадцатая

Никакого отпуска для Нестора

На следующий день я встал в одиннадцать часов. Солнце сияло, и это само по себе было счастьем. После ухода Ребуля и его осведомителя я снова улегся в постель. Предупредил консьержа внизу, что меня ни для кого нет. Он сказал, что мне звонил месье Марк Ковет. Я ответил, что меня это не удивляет. И также пять минут тому назад звонил месье Тони Шарант. Ах, да. Тони Шарант? Теперь уж для него я ничего не мог сделать. Не мог же я помешать Флоримону Фару зайти к нему и задать несколько вопросов. Насчет Фару. Я позвонил на Кэдез-Орфевр:

– Ничего нового? – спросил я.

– Ничего.

– А моя тачка?

– Мы ее еще немного подержим.

– Отпечатки пальцев дали что-нибудь?

– Их изучают.

Я положил трубку, снова поднял ее и попросил соединить меня с резиденцией Монферье. Слуга подозвал мне Тони Шаранта.

– А! Нестор Бюрма, – сказал актер. – Я позвонил...

– Знаю. Я как раз хотел вас повидать. Это очень удачно.

– Приходите, когда захотите. Мы устроим партию на троих.

– Партию?..

– Ваша секретарша уже тут.

– Моя секретарша? Элен?

– Мне кажется ее не так зовут. Скорее Мишлин.

– А!.. А! Да, конечно. До скорой встречи.

Я вышел из "Космополитена" через черный ход, чтобы не наткнуться на Марка Ковета, если он караулит меня в холле. Отправился на улицу Шатобриан в специальный гараж взять напрокат автомобиль без шофера, потом взял курс на Нейи.

– К счастью, вы сказали мне, что будете действовать без обиняков, – бросил мне упрек вместо приветствия Тони Шарант.

– Не горячитесь, – посоветовал я ему. – Вас, кажется, заносит.

– Вот именно. Вам нужны объяснения?

– Нет. А где моя... секретарша?

– В бунгало. Нетронутая. Мне надо было только дунуть на ее одежду, чтобы она улетела, но я этого не сделал. Я тотчас же понял весь расклад... Вы, кажется, забыли свою трубку.

Я направился к бунгало. Ладно. Я недооценил его. Эх, Нестор... Мишлин сидела на диване и играла с псом. Она наклонилась вперед, и ее фирменное декольте полностью открыло взорам грудь.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуйте, месье.

– Оставьте нас на некоторое время, пожалуйста. Пойдите прогуляйтесь у бассейна с этим псом и попробуйте его утопить...

Она вышла. Тони Шарант тихонько посмеивался.

– Да уж, право! – сказал он. – Хороши уловки, знаменитый Нестор Бюрма! Я думал, что вся эта история с наблюдением – выдумки. Вы сами это сказали. А присылаете ко мне шпионку. Классический случай, если не считать того, что обычно шпионки бывают блондинками, а ваша – брюнетка.

– Это нарочно. Вопрос камуфляжа. А если говорить откровенно, то я сам себя спрашиваю, что надо было вам сказать? Позавчера вы мне рассказали почти всю свою жизнь, но забыли сообщить, что были любовником Люси Понсо.

– А что вам с того?

– Ничего. Но поскольку вы все сечете так быстро, поймите следующее: фараоны перетряхивают теперешние и прошлые связи старой актрисы...

– Почему? Разве это не самоубийство?

– Да, но особого рода. Они доберутся и до вас в своих грубых башмаках, потому что нашли вашу фотографию, украшенную посвящением, не оставлявшим никакого сомнения насчет ваших отношений с Люси Понсо. Не знаю, в какие времена...

– О! Очень давно.

– Давно или нет, вопрос не в этом. Они знают, что было время, когда вы баловались наркотиками. Короче, делайте выводы сами. Это нетрудно.

Он сел, внезапно поддавшись отчаянию:

– Черт! Что я сделал Господу Богу, проклятье? О! В конце концов, пусть приходят эти легавые, забирают меня в кутузку, а Монферье выпутывается, как хочет. И если только эта чокнутая Дениза Фалез может спасти его фильм, пусть расхлебывает...

Он чертыхнулся еще несколько раз.

– Не пытайтесь темнить, припутывая Денизу Фалез к тому, к чему она не имеет никакого отношения, – сказал я. – Не будете же вы мне рассказывать, что она участвует в распределении ролей?

– Почти. Вы знаете столько всего, но не в курсе этого, да? Сейчас ее стараются навесить мне в качестве партнерши. Она охмурила Монферье. Он снова отправился на Лазурный берег, взяв ее с собой в качестве дополнительного багажа. И у меня нет другой надежды, кроме той, что самолет развалится.

– Я считал, что у нее контракт с Ломье. В настоящее время она уже снимается у него.

– Монферье заплатит неустойку. Он не впервые занимается похищениями такого рода. А Ломье, тот всегда без гроша и будет рад получить какой-нибудь кусок. И когда она закончит тот фильм, о котором вы говорите, я буду иметь ее в работе. Бесподобная зануда! Завистливая и все прочее. А при том, ничего больше! Кажется, она чувствует в себе душу великой актрисы. Смешно! Великая актриса! С каких это пор?

– Говорят, всегда была.

– Ах, да? Вы тоже об этом слышали? Она никогда этого не доказала.

Он снова начал заводиться. Я перевел разговор:

– Вернемся к вам. Не понимаю, зачем вам скрывать вашу связь с Люси Понсо? Вы стыдитесь ее?

– Ни в коей мере! Можно испытывать только гордость, что женщина такого рода, такая великая актриса, была твоей любовницей, потому что она-то уж была действительно великой актрисой...

– Тогда почему?

– У меня не было никакой причины рассказывать вам об этом. И потом, черт возьми! Поставьте себя на мое место. Смерть Люси здорово подействовала на меня, но я не хотел быть впутанным во все это. И давно уже забрал все свои письма и фотографии... Как видно, забыл одну из них. Нет, я был вне всего этого. И хотел оставаться в том же состоянии из-за особых обстоятельств этого самоубийства и моих старых привычек... к которым я вернусь. Боже мой! Если бы это могло вразумить Монферье!

– Только не делайте этой глупости.

– Я сказал это для смеха. Выпьем что-нибудь?

Он полез в холодильник:

– Пригласим вашу шпионку чокнуться с нами?

– Нет никакой шпионки. Мишлин – одна из тех девушек, которые мечтают работать в кино и быть рядом с такой кинозвездой, как вы. Она знала, что я с вами немного знаком, и воспользовалась моим именем, чтобы проникнуть к вам... Не сердитесь на нее и даже, если сможете, сделайте для нее что-нибудь... Она далеко не глупа.

Он не ответил ни да, ни нет, и наполнил стаканы.

– К тому же больше нет никаких шпионов, – продолжал я. – Я бросаю это дело и возвращу все бабки Монферье...

Я не мог поступить иначе после того, как все выложил Фару.

– Монферье заболеет от этого, – ухмыльнулся Тони Шарант. – Он тут же увидит меня напичканным наркотиками и свою неспособность предотвратить катастрофу. Моя месть начинается с ваших добрых слов, Нестор Бюрма!

– Так вы никак не простите ему, что он хочет заставить вас играть вместе с Денизой Фалез? Это вам претит до такой степени?

– Это – зануда, сказал я вам. И потом, когда в сцене с вами она начинает раздеваться, вы тут же отходите на задний план, так ведь? Ни один зритель никогда не смог назвать ее партнеров-мужчин. Она закупоривает своим телом весь экран.

– Да неужели? Забавно!.. Но... кажется, что она раздевается все меньше и меньше.