Картер Браун - Путеводный свет Страница 22

— Я начинаю сомневаться в том, что я коп, — хмыкнул я. — Может быть, это как-то связано с Кендаллом?

— В который раз я должен вам повторять, что знаю его, как знаю почти всех, кто живет поблизости от моей бензоколонки. Ведь я тут обосновался почти восемь лет назад. Это большой срок.

— Знаете ли вы девицу, которая работает с Кендаллом в его храме, Джастис Хеллер?

— Видел ее несколько раз. Прямо скажем, красотка.

— Что скажете про Лайона Шаффера?

— Разумеется, Лайона я знаю. Иногда я подкидываю ему работенку: он накачивает бензин, если сам я занят серьезным ремонтом.

— Знали ли вы, что он бывший заключенный?

— Нет, не знал. Но разве это что-то меняет? — Быстрым жестом он отбросил со лба темные волосы. — Вам надо уразуметь кое-что в отношении человека, пытающегося заработать себе на жизнь здесь, на озере. Я просто не могу позволить себе не быть в хороших отношениях решительно со всеми обитателями здешних мест, независимо от того, нравятся они мне или нет. Тут же не так много жителей, чтобы я мог ковыряться: этот хорош, а тот — нет. Так что постарайтесь использовать с максимальной пользой те сведения, которыми вы располагаете, но занимайтесь только своими делами. Последнее — самое главное!

— Знаете ли вы человека по имени Фенвик?

— Нет, про него я даже не слыхал никогда.

— Не хотите ли вы поделиться со мной своим мнением о Чейри Кордовер, которая одно время была девушкой Хэнка?

— Про нее я тоже не слыхал.

— Должно быть, вы один из самых заядлых «не-суй-свой-нос-не-в-свое-дело» людей!

— Пусть так! — Его лицо слегка побагровело под слоем жирных пятен. — Итак, Лайон Шаффер — бывший осужденный, сказали вы мне? Я мог бы об этом догадаться, потому что он заставил меня однажды здорово понервничать. Раньше я частенько ходил удить рыбу на озере. По какой-то причине ему это было не по душе. Как-то вечером прихожу я сюда, а он стоит посреди кабинета. «Ты, наверное, совсем рассеянный, раз оставляешь дверь настежь, уходя на целый день», — произнес он. Я же прекрасно помнил, что запер дверь на все замки. А он подмигнул мне и заявил, что мы должны обтяпать одно дельце. Не стану упоминать подробности, но суть дела заключалась в том, чтобы я отказался от рыбной ловли на озере, он же будет давать мне столько свежей рыбы, сколько я захочу.

— Почему ему не нравится, что вы ловите там рыбу?

— Черт побери, откуда мне знать? — Брайан чуть не подпрыгнул от негодования. — Возьмите того же Кендалла. Когда ты с ним разговариваешь, он производит впечатление симпатичного малого. После того как я по-настоящему узнал Гейл, я посчитал, что не будет ничего плохого, если я спрошу Кендалла, как обстоят ее дела в храме. Так он чуть не оторвал мне голову за такую дерзость. «Не твое дело! — заорал он на меня. — Не суй нос, куда не просят!» Как вам это нравится? Разве это нормально?

— Сколько раз вы ночевали в доме Гейл? — спросил я как бы между прочим.

Его лицо вспыхнуло еще сильнее.

— Разве это ваше дело, лейтенант?

— Я имею в виду — до той ночи, когда я встретил вас там, явившись с известием о том, что из озера вытащено тело Хэнка?

— Много раз, — буркнул он, не глядя на меня. — Полагаю, что личная жизнь…

 — Припоминаю, что парадную дверь открыли вы, — продолжал я с невозмутимым видом. — Вы были в халате и имели такой вид, будто только что поднялись с постели.

— Так оно и было на самом деле. Не забывайте, что вы явились очень рано.

— С чьей постели вы поднялись? — спросил я ровным голосом.

— Постойте, лейтенант, я не намерен…

— С чьей постели вы поднялись? — повторил я напористо.

— Это была кровать Гейл. Но какого…

— Вы спали там всю ночь?

— Черт побери, конечно! Я спал там всю ночь!

— Неужели вас ни капельки не удивило, когда она вернулась среди ночи и легла рядом с вами после того, как ей удалось утопить труп своего мужа в озере?

— Я… я хочу сказать… Эй! — вытаращил он глаза. — Так вот вы о чем, лейтенант!

— И даже четыре выстрела не разбудили вас?

— Она не могла его застрелить в ту ночь, когда я там был! Я пролежал рядом с ней в постели до самого утра! Поднялся, когда раздался ваш звонок в дверь.

— Не сомневаюсь, что у моего желания стукнуть вас по носу имелись веские основания! — подмигнул я ему. — Неужто вы сами не могли этого сообразить?

— Я так счастлив, что разрешаю вам дать мне настоящую затрещину: я ее вполне заслуживаю, лейтенант! — Его физиономия расплылась в улыбке. — Выходит, что бы Гейл ни говорила, вы не намерены ей верить?

— Ее признание с самого начала не произвело на меня большого впечатления, — честно ответил я. — Но я доволен: у меня теперь есть доказательство того, что оно ложное.

— Однако с какой стати ей было возводить на себя такую напраслину? Чего ради она вздумала признаваться не в каком-то пустяке, а в столь тяжком преступлении? — Лицо у него посуровело. — Должна же была она понимать, что ее заявление будет опровергнуто, поскольку ночь она провела со мной.

— Я думаю, все дело в том, что кто-то другой не имел об этом понятия, а Гейл забыла ему сообщить о данном обстоятельстве, — медленно произнес я. — Я также считаю, что вы правы, говоря, что здесь людям следует заниматься своими делами, не интересуясь занятиями соседей. И еще одна мысль приходит мне в голову: были бы вы до сих пор живы, если бы Гейл не позабыла, что вы находились с ней в ночь убийства?

— Я что-то вас не понимаю, — произнес он слабым голосом.

— Теперь вам можно не волноваться, потому что сейчас уже им ничего не исправить, даже если бы они убрали вас, — заявил я, чтобы успокоить его. — Вы собираетесь жениться на ней?

— Да, конечно.

— Как вы относитесь к ребенку?

— Девочка мне очень нравится, но сблизиться с ней мне не удается. Вы же знаете, как оно бывает? Я ее мнимый дядюшка, а она вечно натыкается на нас, когда мы целуемся на кухне или где-то в другом месте.

— Даже если бы вы спрятались в погребе, Саманта вас все равно бы засекла, — заметил я, качая головой. — Поверьте, на земле нет такого места, где от нее можно было бы спрятаться. Что вы водите?

Он заморгал глазами:

— Что я вожу?

— В смысле автомобиля…

— А-а… — Лицо у него прояснилось. — У меня имеется небольшая спортивная машина иностранной марки. Ей около пяти лет, но я ее держу в полнейшем порядке. Блестит, как новенькая!

— Вам следует в ближайшее же время нанести визит миссис Вудбэнк, — сказал я, хмуря брови. — Саманта мечтает научиться водить машину. Теоретически она изучила черт знает какие фокусы, практически же ровным счетом ничего не знает.

— Та-ак… — протянул он, не спуская с меня глаз.

— Она намеревается стать чемпионом международных авторалли — когда вырастет, конечно. Так что сейчас путь к ее сердцу лежит через вот такие уроки, причем руководить ею надо на полном серьезе, придираться ко всем ошибкам и не допускать небрежностей. Самое же главное — не вздумайте ей дарить кукол: такого оскорбления она не потерпит.

— Прекрасно… Огромное спасибо. Я утром же поеду туда. Как вы считаете, могу я посетить Гейл в окружной больнице?

— Почему нет? Сейчас ей необходимы дружеское участие и поддержка, а вы практически — ее единственный друг.

— Надеюсь, больница ей поможет, — пробормотал он. — Я начал беспокоиться за нее еще до того, как Хэнк снова появился и позволил себя ухлопать. Поверите ли, по временам она бывала в таком состоянии, что едва ли узнавала меня и даже девочку…

— После своих визитов в храм?

— Все это начиналось сразу после них, но настоящий ад наступал дня через два.

— Путеводный свет, — сказал я самому себе, но вслух.

— И это тоже. Она не переставала об этом говорить. Порой мне казалось, что я помешаюсь, коли она не перестанет нести такую чушь!

— А упоминала ли она когда-нибудь джазовую музыку, крутящиеся огни и обитый атласом гроб?

— Вы, должно быть, смеетесь? — Он сердито посмотрел на меня, не допуская, что я говорю серьезно.

— Нет-нет.

— Она изводила меня, твердя бесконечно, какой замечательный человек Кендалл и сколь удивительна его потрясающая теория путеводного света. А эта чушь о вечной любви, которая никогда не исчезает, и поэтому никто не должен бояться смерти?! Эти мысли не оставляли ее и ночью. Она частенько будила меня своими вздохами и стонами. Видели бы вы, как иногда она начинала метаться по всей кровати! А тут как-то две ночи подряд умоляла во сне дать ей путеводный свет. Знаете, мне начинает казаться, что пора кому-то вплотную заняться и Кендаллом, и его Храмом любви. Там творится что-то нехорошее.

— Возможно, — произнес я с сомнением в голосе. — Мне вот начинает казаться, что единственное место, где нельзя найти никакого путеводного света, — это Храм любви.

Глава 9

Когда я вошел в контору, Аннабел улыбнулась, и это было настолько неожиданно, что я запнулся о собственную ногу и едва не свалился плашмя.