Джеймс Чейз - …И вы будете редактором отдела Страница 22

– Кажется, с этой синьориной произошел несчастный случай в Сорренто? – спросил Сарти, глядя на меня. – Она дочь синьора Шервина Чалмерса, американского газетного магната?

При всей своей непритязательной внешности он по крайней мере следил за новостями.

– Да, – ответил я.

Сверкнуло золото зубов. Очевидно, он понял, что сможет неплохо заработать. Вытащив блокнот и огрызок карандаша, он что-то записал.

– Я немедленно берусь за это дело, синьор, – заявил он.

– Это – первое задание. Я также хочу знать, кому принадлежит темно-зеленый «рено» вот с этим регистрационным номером.

Я протянул ему бумажку с номером.

– В полиции мне говорят, что такой номер не зарегистрирован. Единственный шанс – наткнуться на эту машину случайно и проследить за ней либо взглянуть на водителя.

Записав что-то еще, он захлопнул блокнот, потом поднял глаза и спросил:

– Вероятно, смерть синьорины не была случайной, синьор?

– Мы этого не знаем. Не забивайте этим голову. Быстренько разузнайте то, что мне нужно, а остальное – дело полиции.

Он обещал сделать все, что в его силах, предложил мне внести обычный задаток в семнадцать тысяч лир, взял чек, заверил меня, что скоро что-нибудь разнюхает, и откланялся. Я открыл еще одно окно и пошел на встречу с Мэттьюсом.

Он сидел и пил шотландское со льдом в баре у Гарри: высокий, худой мужчина с суровым лицом, спокойными серыми глазами, крючковатым носом и выдающимся подбородком. Мы пропустили по паре рюмок, потом прошли в ресторан.

– Мне нужна кое-какая информация, Джим, – сказал я в конце обеда.

Он улыбнулся.

– Не настолько уж я глуп, чтобы думать, будто ты угостил меня таким обедом просто из любви ко мне, – ответил он. – Давай выкладывай – какая именно?

– Имя Майры Сетти тебе о чем-нибудь говорит?

Он мгновенно изменился в лице. Взгляд его из вялого стал сосредоточенным.

– Ну и ну! – произнес он. – Это уже интересно. Почему ты спрашиваешь?

– Прости, Джим, но об этом я умолчу. Так кто она?

– Дочь Фрэнка Сетти, разумеется. Тебе бы следовало это знать.

– Этого гангстера?

– Ты что, только вчера на свет народился?

– Не заносись. Кое-что я о Сетти знаю, но не так уж и много. Где он сейчас?

– Я бы и сам не прочь это знать. Он где-то в Италии, но точное место не известно ни мне, ни полиции. Приплыл он на пароходе в Неаполь, зарегистрировался в полиции, дав в качестве адреса гостиницу «Везувий». Потом как сквозь землю провалился, и с тех пор полиция не может напасть на его след. Известно только, что из Италии он не выехал, но куда забрался, никто не знает.

– Даже дочь?

– Знать-то она, вероятно, знает, да помалкивает. Я перемолвился с ней словечком. Она живет в Риме последние пять лет. Говорит, что отец даже не пишет ей.

– Расскажи мне о Сетти, Джим.

– Закажи еще бренди, а? Такой отменный обед надо завершить в подобающей манере.

Я подал знак официанту, заказав два больших бокала, а когда нам их подали, предложил Мэттьюсу сигару, которую приберег на этот случай.

Он подозрительно осмотрел ее, откусил конец и поднес к ней спичку. Мы оба с некоторым беспокойством смотрели, как она разгорается. Когда он удовлетворился, что я его не обманул, он заговорил:

– О Сетти я знаю не так уж много такого, чего бы не знал ты. Он был боссом профсоюзов пекарей и официантов. Он крутой и опасный головорез, который, чтобы добиться своего, ни перед чем не остановится. С Менотти они были заклятые враги, оба хотели быть первыми. Ты, возможно, знаешь, что Менотти специально подбросил Сетти на квартиру партию героина, а потом донес в отдел по борьбе с наркотиками. Ну, те явились, забрали наркотики и арестовали Сетти. Но все было шито белыми нитками, и адвокату Сетти не стоило никакого труда разнести в пух и прах обвинение окружного прокурора. Сетти признали невиновным, но пресса, которая давно охотилась за ним, подняла такой хай, что впоследствии его признали нежелательным иностранцем и выслали из страны. Он оставил себе итальянское гражданство, поэтому итальянские власти не могли воспрепятствовать ему высадиться здесь. Они как раз подыскивали какой-нибудь предлог, чтобы избавиться от него, когда он исчез.

– Я слышал, полиция считает, что это он организовал убийство Менотти.

– Это более или менее достоверно. Прежде чем уехать, он предупредил Менотти, что разделается с ним. Два месяца спустя Менотти убили. Можешь держать пари на последний доллар, что все подстроил Сетти.

– А как это произошло? Неужто Менотти не отнесся к угрозе серьезно?

– Конечно, отнесся. Он и шагу боялся сделать без сопровождения целой кучи вооруженных бандитов, но все равно убийца Сетти до него добрался. Менотти совершил одну ошибку. Он регулярно раз в неделю ходил на одну квартиру, где проводил ночь со своей подружкой. Там он считал себя в безопасности. Его ребята сопровождали его туда, обыскивали квартиру, дожидались прихода девушки, а когда Менотти запирался изнутри, уходили. Утром они появлялись у двери, называли себя и сопровождали Менотти домой. В ту роковую ночь они проделали все, как было заведено, но, явившись утром за Менотти, обнаружили, что дверь открыта, а Менотти мертв.

– А как же девушка? Кто она такая?

Мэттьюс пожал плечами:

– Никто, похоже, не знает. Когда нашли Менотти, ее и след простыл. С тех пор ее никто не видел. Она ведь там не жила, а пока они обыскивали квартиру, она обычно стояла, глядя в окно. Известно лишь, что она блондинка с хорошей фигурой. Выследить ее полиция не смогла. Они считали, что она скорее всего впустила убийцу, потому как дверь не была взломана. Я думаю, она почти наверняка продала Менотти.

Я немного помолчал и спросил:

– Ты не знаешь громадного широкоплечего итальянца с белым зигзагообразным шрамом на лице? Его зовут Карло.

Мэттьюс отрицательно покачал головой:

– Это для меня что-то новое. А какое он имеет к этому отношение?

– Не знаю, но хочу знать. Если ты когда-нибудь что-нибудь о нем прослышишь, сообщи мне, ладно?

– Ну разумеется. – Он стряхнул пепел с сигары. – Скажи, откуда этот неожиданный интерес к Сетти?

– Сейчас я не могу обсуждать этот вопрос, но, если откопаю что-нибудь полезное для тебя, непременно дам тебе знать. Прости, но пока больше ничего сказать не могу.

Он поморщился.

– Ненавижу, когда темнят, – брезгливо произнес он, пожимая плечами. – Ну что ж, ладно, ленч получился не такой уж и плохой. Если тебе сегодня пополудни делать нечего, то мне есть что. Желаешь еще что-нибудь узнать, прежде чем я вернусь к своей тягомотине?

– Да вроде нет, но, если что-нибудь надумаю, я тебе звякну.

– Вот именно. Мои мозги всегда к твоим услугам. – Он встал. – А ты сам часом не знаешь, где скрывается Сетти, а?

– Кабы знал, тебе бы первому сказал.

Он грустно покачал головой:

– Сказал бы, как же. Как я бы сказал жене, что у моей секретарши огромный бюст… Если не увижу тебя раньше, то уж на похороны твои непременно приду.

Я посмотрел ему вслед, а потом минут десять перебирал в памяти все сказанное им. Узнал я не так уж много, но оно стоило тех денег, что я заплатил за ленч.

Возвращаясь домой, я прикинул, что именно сказать Чалмерсу. Ни о какой правде пока не могло быть и речи. Я оставил «линкольн» у здания и поспешно поднялся по лестнице в свою квартиру. Когда я шел по коридору, я увидел, что у моей двери торчит какой-то человек. У меня замерло сердце, когда я узнал невысокую широкоплечую фигуру лейтенанта Карлотти.

Он обернулся на звук моих шагов и одарил меня долгим взглядом, призванным, очевидно, привести меня в замешательство. Это ему удалось.

– Привет, лейтенант, надеюсь, ждете вы недолго? – спросил я, стараясь говорить весело и беззаботно.

– Да, только что пришел, – ответил он. – Хотел вас кое о чем спросить.

Я вытащил ключ, открыл входную дверь и отступил в сторону:

– Входите.

Он прошел в гостиную, как гробовщик входит в комнату, где лежит тело. Он стал спиной к окну с тем, чтобы, если я повернусь к нему, меня можно было получше разглядеть. Но я не доставил ему такого удовольствия, а сел за письменный стол в углу, подальше от света, вынудив его самого повернуться ко мне.

– В чем дело, лейтенант? – спросил я, закуривая сигарету и стараясь держаться спокойно.

Он огляделся, нашел стул и сел.

– К сожалению, теперь уже никак нельзя рекомендовать неаполитанскому коронеру вынести вердикт о несчастном случае, – заговорил он. – Есть несколько подозрительных моментов. Мы намерены провести полное расследование.

Я постарался сохранить бесстрастное выражение лица.

– Ну и что? – произнес я, спокойно встречая его холодный пытливый взгляд.

– У синьорины было немало приятелей, – продолжал он. – Мы установили, что она была девицей свободных нравов.

– Весьма тактично с вашей стороны, лейтенант. Вы хотите сказать, что она вела аморальный образ жизни?