Ричард Пратер - Смерть выберет тебя Страница 22

Я вернул пулю Хэнку и сказал:

— Это чертовски профессиональное орудие убийства из всех виденных мною. Удивительно, как вообще от Рэндольфа что-то осталось после попадания такого снаряда.

— Мы нашли ружье с этой пулей на траве рядом с улицей. Он или уронил, или бросил его, услышав, что мы приближаемся.

— Вы едва не застигли их. Он кивнул:

— Мы были совсем рядом. Вызов поступил к нам сразу после выстрела — тот мужик еще говорил по телефону с участком, и мы сразу запустили сирену. Их машину мы уже не застали, но они-то уж точно слышали нашу сирену. — Он помолчал. — И очень хорошо, что так.

— Ты имеешь в виду мисс Коррел?

— Ага. Если бы у него было больше времени, он мог бы оставить вторую пулю в ней.

Я вздрогнул, представив себе, что бы мог сделать этот кусок металла с телом Литы.

— Есть еще что-нибудь? — спросил я Хэнка.

Он покачал головой, отошел на секунду и вернулся с парой белых бумажных перчаток.

— Я нашел их в нескольких ярдах от разбитого окна. Из-за них никаких отпечатков пальцев на ружье.

Я приложил одну перчатку к своей ладони — мне бы она подошла. И Арку тоже.

— Так что с фотографиями? — поинтересовался я.

Он кивнул. Через несколько минут он, Райли и я наблюдали, как Лита медленно переворачивает страницы большого альбома с полицейскими фотографиями. Я стоял за спиной Литы, а оба полицейских сидели с другой стороны стола.

Лита уже пролистала одну книжку и уже наполовину просмотрела вторую. Занятие довольно нудное — рассматривать страницу за страницей фотографии мужчин. Правая рука Литы лежала на столе сбоку от книги, а левой рукой она небрежно перелистывала страницы. Она пролистала уже примерно половину страниц, еще несколько страниц, и она увидит портрет Арка.

Я понял, что она нашла человека, которого описала нам, прежде, чем она произнесла хоть одно слово. Она перевернула страницу, и я сразу узнал отвратительные обезьяньи черты лица Арка. В тот же миг ее правая рука конвульсивно сжалась в кулак. Я не видел ее лица, но на моих глазах она так сильно сжала кулак, что его суставы побелели.

Странно тихим голосом, от которого у меня мурашки побежали по спине, она произнесла:

— Это он, тот мужчина. — Она разжала кулак и показала на фотографию Арка.

Остальное уже было рутиной. Она убедила Хэнка в том, что бессмысленно искать фотографию водителя машины, ибо была убеждена, что не сможет опознать его. И она очень устала.

Но нам пришлось проторчать в участке еще довольно долго. Нужно было отпечатать и подписать показания, Лите пришлось ответить на дополнительные вопросы. Прошло еще четыре часа, прежде чем нам позволили уйти. Где-то после полуночи я вдруг вспомнил о том, кто меня нанял, — о Сказочном Лоуренсе и позвонил ему.

Он ответил сонным голосом: заснул полчаса назад, сообщил он мне. Но у него сразу пропал сон, когда я рассказал ему, что случилось.

— Как Лита? — поинтересовался он. — Она в порядке?

— Да. Шокирована, естественно, и утомлена. Но через некоторое время она придет в себя.

— Что за чертовщина! Я сейчас приеду. Скотт.

— В этом нет необходимости. Мы скоро уйдем отсюда. Просто мне подумалось, что вам следует быть в курсе.

— Спасибо, Скотт. Скажите ей, что она может располагать мной, если я ей понадоблюсь.

— Непременно.

— Господи… Рэндольф. Джон Рэндольф… — Он помолчал. — Ну, увидимся завтра у Адера.

— Верно. Я и забыл. До завтра, Лоуренс. Наконец мы с Литой смогли отправиться восвояси. И полицейские, и я — все вместе пытались убедить ее, что безопаснее было бы остаться в участке, но она категорически отказалась от такой «охраны».

Около трех часов ночи мы вышли из голливудской тюрьмы и сели в мою машину. Пока я заводил мотор, Лита откинулась на спинку сиденья и сказала:

— Это не совсем то, что я планировала на сегодняшнюю ночь, Шелл.

— Вы еще не знаете второй половины плана, дорогуша, — заверил ее я. — Мои планы тоже были несколько иными.

Она повернула голову и медленно улыбнулась. Через пару кварталов она воскликнула:

— Я умираю с голоду!

— О'кей. Гамбургер, или вы предпочитаете что-нибудь менее опасное?

— Пусть будет гамбургер. — Помолчав, она добавила:

— Но без лука.

В свою очередь, я воскликнул:

— Мне тоже!

Она хихикнула, и мы болтали о всяких пустяках по дороге к ближайшей закусочной, стараясь забыть о недавних ужасных часах. Все было чудесно: и разговор, и компания, и гамбургеры — без лука — с горячим кофе. Подкрепившись кучей калорий, уже в более приподнятом настроении мы ехали по направлению к «Эджуэй-Армс».

По дороге Лита молча повернулась ко мне и положила голову на мое плечо. Так мы и ехали к ее отелю, и это было приятно. Очень приятно.

Припарковавшись у тротуара перед отелем, я сказал:

— Я провожу вас до двери, загляну под вашу кровать и…

— До двери? — прервала она меня. — Но кровать за дверью!

— Я это прекрасно знаю. С черным сатиновым покрывалом, выглядящим весьма комфортным, благоухающим сладким запахом жасмина…

— О чем вы говорите? У меня нет никакого жасмина.

— Я это придумал — так мне показалось более пикантно.

— Милый мой, — мягко сказала она, — я попрощаюсь с вами у двери. Вы слишком переполнены энтузиазмом.

— Но энтузиазм — это ведь приправа жизни!

— Я точно оставлю вас у двери.

— Дорогуша, — заговорил я на полном серьезе, — вы можете оставить меня у двери, но, если вы не возражаете, мне следует остаться. Арк — один из подручных Тоби, а эти парни играют очень некрасиво.

Она ответила также серьезно:

— Я уже побывала в переделке, Шелл. Я видела, как это все бывает.

Она была права. Пережитое ею было посильнее любых моих слов и предупреждений. Но я добавил:

— Вас обязательно вызовут в суд, который будет решать вопрос о привлечении к ответственности Аркаджаняна и его сообщника. Как свидетель вы чрезвычайно опасны для всего клана Тоби. А этот клан отбивает у людей охоту свидетельствовать, попросту убирая их. — Я сделал паузу. — Неплохо бы вам на время поменять отель.

— Не глупите, Шелл. Мы уже обсуждали это. Я останусь здесь. Через девять-десять часов начнется прием в доме мистера Адера, и я должна приготовиться. К тому же я не верю, что мне угрожает опасность. Тот громила не мог разглядеть меня как следует. — Она потрепала меня по щеке. — Вы поможете мне выйти из машины, как и подобает джентльмену, или мне придется…

Не дав ей докончить, я выскочил из машины и открыл дверцу с ее стороны. Пока она выходила, серьезное настроение предыдущих минут словно слетело с нее. Она взяла меня под руку, когда мы входили в отель, и прошептала:

— Не будет ли шокирован портье, когда увидит вас в одном лифте со мной?

— Он будет еще больше шокирован, когда я не спущусь обратно.

— О, Шелл! — Она сильно сжала мою руку, но, похоже, не запаниковала.

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. Ее номер был сразу за поворотом коридора, и, когда мы завернули за угол, я внезапно остановил ее. Дверь в ее люкс была приоткрыта, и я сунул руку под пиджак и ухватился за рукоятку кольта.

— В чем дело? — спросила Лита.

Я напряг слух, потом немного расслабился.

— Ничего особенного. Дверь незаперта, но я, видимо, оставил ее в таком положении. Мне показалось, что кто-то взломал замок.

— О, вы… вы напугали меня. Я все еще не в себе.

— Оно и понятно.

Мы уже подошли к ее двери. Она повернулась к ней спиной и взглянула на меня. Потом взяла меня за руки и сказала:

— Я не прошу вас войти, Шелл. Как-нибудь в следующий раз. Когда не будет так поздно и когда…

— Я понимаю, дорогая.

Мы оба еще не совсем отошли от недавно испытанного шока, а то, что ее лицо находилось всего в нескольких дюймах от моего, вовсе не подействовало на меня успокаивающе.

— Я буду поблизости. Крикните, если я вам понадоблюсь. — Я улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ, сверкнув белыми зубами за мягко округлившимися полными губами. Ее мерцающие глаза, наполовину прикрытые веками, скользили по моему лицу. Мы простояли так несколько секунд, потом я провел ладонями по ее рукам, взял ее за талию и привлек к себе. Ее руки медленно обвились вокруг моей шеи, ее глаза оставались прикованными к моим.

Это был странный, острый момент. Я уже знал, что поцелую ее. И она знала, что я ее поцелую. Но мы еще долго оставались без движения, глядя друг на друга. Между нами росло ощущение напряжения, теплоты близости. Наконец я притянул ее к себе, и ее губы раздвинулись, когда я склонился к ее лицу. Ее мягкие, горячие губы округлились и двигались под моими губами. Ее руки с силой сжались на моей шее, мои же руки скользнули вверх по ее спине, потом правая рука переместилась по гладкой ткани ее платья и легла на ее грудь.