Чарльз Вильямс - Глубокое синее море (др. пер.) Страница 27

— Он спас вас обоих, — сказал Сведберг и быстро рассказал им, что произошло на мостике. С его мокрой головы все еще продолжала сочиться кровь. — После того как бандиты пристукнули меня, Эштони полностью развернул рулевое колесо и потом все время не сводил глаз с воды, разыскивая вас в море.

Годдер улыбнулся и похлопал филиппинца по спине.

— Большое спасибо, Эштони!

— Они вас тоже сбросили за борт? — спросил Сведберг.

— Да, — ответил Годдер и рассказал о Мадлен Леннокс, о Рафферти и о стычке на средней палубе.

— Много людей, кроме Линда, участвуют в заговоре? — спросил Сведберг.

— Точно не знаю. Но знаю, что в нем замешан боцман, Отто, Карл стюард столовый и кто-то из машинного отделения. Но их, видимо больше. И все вооружены.

— Кроме их оружия, судя по всему, на корабле нет никакого оружия, бросил Сведберг и добавил, что он уже обыскал всю каюту капитана и картографическую каюту. Потом он сказал, что Стин еще жив. — Я не знаю, добавил он, — что они собираются делать с кораблем и членами экипажа, но если они увидят кого-либо из вас, вы наверняка опять полетите за борт. Вы должны исчезнуть, пока я не узнаю, каковы их планы.

— Вы знакомы с работой радиста? — спросил Годдер.

— Нет. В наши дни офицеру это знать необязательно, но я спрошу второго помощника. И потом узнаю — может, кто-либо из инженеров имеет оружие. Долго вам здесь все равно не высидеть — дым не позволит вам этого сделать, поэтому я подумаю, как перевезти вас в другое место и куда именно. Я или сам вернусь, или пришлю с кем-нибудь весточку.

Сведберг и Гутиррец побежали к трапу, который вел на нижнюю палубу, и вскоре исчезли в дыму. Керин и Годдер переступали с ноги на ногу, поскольку пол был очень горячим.

Едкий дым все больше затруднял им дыхание. Кроме того, они должны были найти что-либо, на чем могли бы стоять, не рискуя сжечь себе подошвы ног. Годдер огляделся. Слева от них тянулась переборка, которая отделяла их от машинного отделения, справа, в коридоре, находились холодильные установки Барсета, но их двери были заперты. Точнее, первые четыре. Пятая оказалась открытой. Годдер взял Керин за руку и потянул за собой.

Это было маленькое помещение, в котором Майера зашивали в парусину, и Годдер вспомнил о двери на деревянных козлах, на которой лежал «труп». Этого им вполне хватит. О Красиски он не вспомнил, а тот лежал сейчас, как мумия, зашитая в парусину. Он увидел, как Керин непроизвольно вздрогнула. Внезапно увидев кучу парусины, он потащил Керин за собой, и в следующие мгновение они уже стояли на ней, довольные, что избавились от жара накалившейся стали.

Где-то над ними раздались выстрелы. Они посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Потом над их головами послышался топот ног многих людей. Они что, убегали от огня? Дым становился все более едким. Годдер закашлялся. Кроме того было очень жарко. Пот ручьями лил по его лицу.

Через какое-то время наступила тишина. Только слышно было, как бушует огонь.

— Как ты думаешь, — пожар усиливается? — спросила Керин.

— Не знаю, — ответил он. — Но мне кажется, нам пора выбираться из этой ловушки, пока еще есть возможность добраться до трапа.

Он знаком показал ей, чтобы она подождала, и быстро подбежал к двери, все время переступая с ноги на ногу, чтобы не поджарить себе подошвы. Он выглянул в коридор трюма. Трап был в дыму, а на стальных поверхностях краска вся пузырилась. Он оглянулся назад.

— Кинь мне парусину, а сама минутку посиди вон там. — Он показал на дверь, на которой лежал Красиски.

Быстро расстелив парусину вдоль коридора, он по трапу выбрался на палубу и огляделся. Никого.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Давай за мной! — Керин выскочила из каморки и подбежала к трапу. Он вытащил ее наверх.

«Лазарет» находился от него всего в нескольких ярдах, но тишина сделала его подозрительным. Годдер сделал Керин знак рукой, чтобы она подождала, а сам выглянул из-за переборки. Огонь продолжал полыхать, но поблизости никого не было.

Он сделал ей знак подойти, и она быстро подбежала к нему.

У основания двух трапов лежали шланги, вода из которых больше не шла.

— Если бы они собирались покинуть корабль, они бы поднялись наверх, к лодкам, а они побежали вперед, — сказала Керин.

Они пробежали по пустынному коридору, средней палубы. Все каюты и передняя палуба были пусты. Прильнув к иллюминатору одной из кают, они поняли, почему возле огня больше никого не было.

На носу под проливным дождем стояли люди. Вели они себя как недоверчивые животные. Годдер решил, что здесь собралась вся команда. Он увидел Барсета, мистера Паргораса, Сведберга, второго помощника, Гутирреца, двух инженеров и нескольких матросов. А также нескольких человек из машинного отделения.

Керин сделала знак Годдеру и показала ему на другой иллюминатор. Тот понял ее жест и посмотрел в сторону. На палубе стоял Отто с автоматом в руках — и стоял он таким образом, чтобы одновременно наблюдать за обоими трапами.

Годдер поманил Керин за собой, и они вновь вернулись в коридор. В этот момент они услышали с бакборта какой-то шум, словно кто-то уронил садок. На мгновение воцарилась тишина, а потом послышался стон. Годдер скользнул к углу и выглянул в поперечный коридор. Поперек его лежал человек. Рядом с ним валялось ведро, которое он, видимо, сорвал со стены, пытаясь удержаться на ногах.

Годдер подбежал к человеку и быстро перевернул его на спину.

Это был Кениг, который не так давно одолжил ему рубашку. Судя по всему, у него была прострелена грудь. Вся верхняя часть тела была в крови. Кровь также сочилась из носа и уголков рта.

Керин вздрогнула и на какое-то мгновение закрыла глаза.

Годдер опустился перед ним на колени.

— Кто это сделал? — спросил он.

— Боцман… — с трудом выдавил Кениг.

Годдер положил его на спину и, сорвав простыню с кровати ближайшей койки, вытер кровь.

— Я пытался… спрятаться в шкафу… Хотел от… нять у него пистолет… Я знаю, что… они собираются делать…

— Что? — спросил Годдер.

Но Кениг уже закрыл глаза, и по выражению лица нельзя было понять, слышал ли он слова Годдера. Но вскоре он опять с трудом заговорил. Он слышал слова Линда и Майера, когда они говорили на немецком языке в то время, когда другие тушили пожар.

— Я… немец, — ответил Кениг, тяжело дыша. — Майер сказал Линду, чтобы тот оставил корабль. Приказал вывести из строя все шлюпки, кроме одной, а сигнал бедствия дать с неправильными координатами… Спивак…

Кениг опять замолчал.

— Что со Спиваком? — затеребил его Годдер.

— Должен спуститься вниз… и открыть кингстоны…

Годдер посмотрел на Керин.

— Тридцать человек! — прошептал он. — Кто бы мог решиться на нечто подобное! — Он нагнулся над Кенигом. — Кениг, Кениг, вы меня слышите? Вы говорите, что приказы отдавал Майер? У вас не сложилось впечатления, что он… что он начальник Линда? По военной линии?

— Нет… — Голос Кенига становился все слабее. — Много хуже. Он отец Линда.

Это было ответом на многие трудные вопросы. Родня по крови. Кровь… Да, им было неважно, сколько крови они прольют, лишь бы спасти свою шкуру.

Глаза Кенига снова широко раскрылись, словно он увидел перед собой что-то ужасное, от которого уже не сможет убежать. Он попытался еще что-то сказать, но с губ его сорвался только шепот, который Годдер не смог понять.

13

Единственным благоприятным для них обстоятельством был тот факт, что Линд ничего не знал о их присутствии на корабле. Правда, большой пользы они из этого извлечь не могли, если учесть, что времени оставалось совсем мало. Самое большее через полчаса огонь перейдет на среднюю палубу и охватит всю среднюю часть судна. Машинное отделение было затоплено. Поскольку Годдер не знал, сколько времени понадобится, чтобы вода заполнила трюмы, то он, естественно, не имел никакого понятия и о том, сколько времени остается для того, чтобы закрыть кингстоны до того, как помпы и топки окажутся под водой.

Кениг все еще боролся за жизнь. Он стонал и хрипел, но дело было лишь в минутах. Тем не менее они не хотели оставлять его одного. Лишь когда он потерял сознание, Годдер кивнул Керин. Каждая секунда была дорога. Они оба быстро проскользнули по коридору.

— Что мы можем сделать? — спросила она.

— Хочу заполучить один из их пистолетов, — ответил он. Голос его прозвучал спокойно, но когда она посмотрела ему в глаза, она увидела в них ту же первобытную жестокость, которую заметила в них, когда он расправлялся с Рафферти.

— Один пистолет? — спросила она.

Они достигли двери, ведущей на юг. Стальная дверь напротив вела в машинное отделение. Он сделал ей знак, чтобы она вела себя тихо, проскользнул на ту сторону и немного приоткрыл дверь.