Валерий Гусев - Вольный стрелок Страница 28

– Простите, Эжени, – великодушно вмешался Мещерский, – но я осмелюсь вступиться за моего приятеля – «давно он не был в свете». – И направился, поклонившись дамам, ко мне – уверенно, изысканно, непринужденно, – дружески взял меня под руку. – Не конфузьтесь, мистер Грей, в моем кабинете вы найдете приготовленный для вас вполне приличный смокинг. Сделайте эту любезность для наших дам…

Так… Как же мне психовозку-то вызвать, а?

Или к Монаху удрать. Во всяком случае, не надо перечить им, не надо показывать, что я их умнее. А то еще уши откусят. И пятки босые погрызут.

Я послушно переоделся. Впорхнула Женька, что-то шепнув на пороге Анчару.

– О! Тебе идет, – сказала она. – На шулера похож. Пойдем, я тебя представлю обществу. Князь дает перед отплытием прощальный бал.

– Больше на консилиум в психушке похоже, – буркнул я, вкалывая в тугие манжеты запонки. – Компьютер видишь?

Женька навела на него свой лорнет.

– Ну и что?

– Войти в него сможешь?

– А то нет! Женька куда хошь без мыла влезет. – И вопросительно уточнила: – Если очень надо, конечно!

– Сдается мне, что давно уже нет никакого конверта…

– Но информация осталась?

– В целом – да, а в общем – нет. Возможно, Князь, если не уничтожил ее, переложил в другое место. В компьютер, например.

– Влезу. Пароль для входа прост. Как солнце на рассвете, да? Либо Вита, либо Жизнь, либо Любовь. Скажешь – нет? Но только надо, чтобы мне не мешали.

– Я создам тебе условия. Если удастся снять информацию, сделаешь распечатку. В одном экземпляре.

– Когда это нужно сделать? Сегодня?

– Как только вернетесь. Потому что я не рассчитываю на особый эффект от предстоящего вторжения. И они ни хрена не найдут, и я из этого визитера мало что выдавлю.

– Ты думаешь?

– Вряд ли этот человек посвящен в дело глубже меня. Ему поставили узкую задачу: черный конверт размером с писчий лист – и все. Что-то, конечно, я из него выбью, но, по правде, больше рассчитываю на переговоры с Боксером.

– Ты с ума сошел! – взвизгнула Женька светским тоном. – Он не отпустит тебя ни живым, ни здоровым.

– Поторгуемся. У меня две надежды есть. Первая, что он посговорчивее станет, когда узнает, что я не только жив, но и его человека взял и кое-какую информацию с него наверняка снял. А вторая – я ему свои услуги предложу, в обход Мещерского…

– А это как? – не поняла Женька. – Подлость хочешь сделать?

– Вроде как условия поставлю для мирного решения вопроса: я тебе – конверт, ты от нас – отвянь.

– Дураков ищешь?

– Что их искать? – вздохнул я. – Полна дача. И Серый в том числе.

– Кроме меня, – поспешила заверить Женька. – Пойдем. У тебя все?

– Остальные инструкции – завтра, на берегу. С прощальным, гудком парохода. Чтоб не передумала.

Анчар растворил перед нами двери и, как мажордом жезлом, стукнул в пол ножнами, величественно провозгласил (Женька подучила) на южноамериканском плантаторском диалекте:

– Маса и миса Грей. – Он покосился сверху на Женьку, смерил ее взглядом и ехидно поправился: – Миска Грей.

– Ширинку застегни, простудишься, – шепотом отомстил я за свои унижения, обходя Анчара под руку с Женькой. – Стыд какой, распустился. Дамы кругом.

– Пряжка сломался на «молнии», – тоже шепотом смущенно поделился Анчар. – Очень заметно, да? Сейчас булавок найду.

– Ты поосторожнее, с булавкой-то, – обернувшись, заботливо посоветовала Женька. – Не уколись.

Анчар конфузливо хмыкнул в кулак.

– Мы решили сходить для начала на Андреевскую банку, – сказал мне Мещерский, протягивая коктейль. – Не возражаете? Там не глубоко и великолепное дно – сплошные заросли.

– Ну и что? Вы в них спрячетесь?

Пожатие плеч в адрес неразумного ребенка, снисходительное пояснение:

– В эту пору там кормится малек. И привлекает прекрасную рыбу под названием лаврак.

Вежливо подождал реакции – всплеска рук и восторженного визга вроде: не может быть, что вы говорите!

Не дождался.

– Местные называют его белорыбицей. До десяти килограммов, светло-золотой, упорный в борьбе. Добыть его – редкая удача.

– Доброй охоты, – вздохнул я.

И было подумал: где он живет, в каком мире, но тут же укорил себя – почти уже в мире ином. Потому он и плюнул на все конверты и опасности. Потому и торопится, стоя на пороге, взять последнее, что еще предлагает ему мир этот. Мир, где Вита, Анчар и море.

Похоже, все они здесь сдвинулись в какое-то иное измерение, не найдя себя в мире реальном. Не попали туда, где им было отведено место. Ну не в своем времени родились. Не в своем качестве. Потому, видно, так трагически разорвались и сплелись их судьбы.

Ведь тому же абреку Анчару было скорее всего суждено ухаживать, напевая в усы, за виноградной лозой, радовать друзей своим прекрасным вином, а по большим праздникам, безлунной ночью, разбойничать на горных тропах, угонять чужие табуны, похищать длиннокосых чернооких красавиц.

А Вите? Не ей ли судьба – за клавесином при свечах или за пяльцами у заснеженного окошка поджидать своего возлюбленного из далекого похода?

Ну да эта болезнь тоже общая. Говорилось уже…

За столом я был плохим собеседником. Устал. Да и голова была занята. Кажется, начал понимать, в каком углу темной комнаты затаилась кошка, которой там нет.

Я старался поменьше пить и есть. Мне еще предстояла работа в ночь. И очень сложные следующие сутки. И следующие за ними – тоже. И, может быть, еще не одни… Если повезет.

И еще я знал: будет момент, когда я очень пожалею, что не встал среди застолья, не бросил на одно плечо сумку, на другое Женьку и не ушел отсюда подальше. Не оглядываясь. Пока не поздно.

Да вот, стало быть, уже давно поздно…

Мещерский, с сигарой в зубах, сел к роялю. Вита с Женькой, обнявшись, стали в его «излучине», похожие на два цветка. Впрочем, плохая цифра для цветов – четная.

На что же они были похожи? Больше всего, пожалуй, на молодых, красивых и счастливых женщин. На первый взгляд, по крайней мере.

Мещерский полистал, щурясь от синего дыма сигары, тетрадь с нотами, положил пальцы на клавиши. Сейчас девушки ис – полнят дуэтом «романс любимый Лизы». Или Женька срамную частушку выдаст.

Не выдала. Напротив – они очень миленько прощебетали что-то ласковое и чуть слышное. Квартет получился – два голоса, рояль и потрескивание свечей. Ну и еще – цикады, когда ветер отдувал от окна штору. Да растроганные вздохи Анчара, терпеливо ожидающего своей сольной партии.

Девушки переглянулись, перешептались, и за рояль села Женька, заиграла старый вальс, а Вита пригласила Мещерского.

Они всегда были красивой парой, а в танце особенно. Они – белое и черное – так плавно скользили по комнате, что даже не вздрагивали язычки свечей.

Многое мне не нравилось в этом обреченном доме. А танец не понравился сверх меры. Особенно лицо Мещерского, его глаза. Которые словно пытались запомнить прекрасное лицо любимой и взять этот образ с собой. Вальс – ожидание, вальс – обещание; все не то, совсем не так: танец – прощание. Будто Мещерский в начале бесконечной дороги стоял, а Вита на пороге готовилась заплаканным платочком ему вслед помахать.

Придумают же.

Хорошо, что Женька и Анчар что-то почувствовали. Женька ахнула и резко сменила мелодию – Анчар резво полез в пляску. Чтобы не обогнали.

Вот тут я уже не выдержал. Видеть, как Анчар самозабвенно отплясывает в своем белом пиджаке с черными пуговицами и с огромной блестящей английской булавкой на… ну, вместо «молнии» на брюках, – было свыше моих сил.

И я незаметно смылся. Тоже по-английски.

Из досье на Николая Угарова (Степняк, Лацис, Бакс):

«…Один из первых крупных теневиков, ставших на путь сращивания экономики, политики, криминала. Создал объединение из нескольких группировок, „работающих“ в сфере производства и сбыта, ввел некоторые новые структурные подразделения, в частности те, что охраняли сферы влияния его организации от вторжения конкурентов и правоохранительных органов. Организовал вложение средств в поддержку некоторых депутатов, обеспечил их избрание.

По непроверенным, но заслуживающим внимания данным, создал некий мощный «страховой фонд» организации.

Внимательно следит за политической и экономической обстановкой в стране.

Личные качества: умен, коварен, предусмотрителен (в случае опасности предпочитает превентивные меры), патологически жесток…»

Резюме Серого:

«Политическая обстановка в стране обостряется.

Сотрудничество России в рамках Интерпола конкретизируется. Подготовлено межправительственное соглашение, позволяющее компетентным органам получать необходимую информацию о принадлежности зарубежных банковских счетов.