Джеймс Эллрой - Американский таблоид Страница 3

Фрэнк подружился с налетчиком по имени Хьюи Крессмейер. Мамаша Хьюи держала абортарий в Черном городе. Подружка Хьюи забеременела, и он попросил мамашу и Фрэнка помочь ему. Хьюи сглупил и совершил налет на заведение, где проводились «покерные вечера» Микки — Пита в тот вечер «на посту» не было: его подкосил грипп.

Микки «заказал» налетчика Питу.

Питу стукнули: Хьюи прячется в Эль-Сегундо. В доме, принадлежащем одному из бойцов Джека Драгны[5].

Микки ненавидел Джека Драгну. Он удвоил цену и сказал: убей всех, кто будет в доме.

14 декабря 1949 года — небо затянуло облаками, задул пронизывающий ветер.

Пит поджег дом, где скрывался налетчик, при помощи коктейля Молотова.

Четыре тени метнулись к задней двери, пытаясь сбить с себя пламя. Пит застрелил их и оставил тела догорать.

Газетчики опознали погибших.

Хьюберт Джон Крессмейер, 24 года.

Рут Милдред Крессмейер, 56 лет.

Линда Джейн Кэмроуз, 20 лет, на четвертом месяце беременности.

Франсуа Бондюран, 27 лет — врач-терапевт, канадский эмигрант французского происхождения.

Официально убийства остались нераскрытыми, однако информация все же просочилась в «узкий круг».

Кто-то позвонил в Квебек его отцу и все рассказал. Старик перезвонил ему, умоляя сказать, что это не так.

Должно быть, Пит запнулся или голос его выдал. В тот же день старик и мать отравились газом.

Пожилая тетка, сидевшая в баре, была вылитая Рут Милдред.

Время тянулось, точно резиновое. Он послал тетке порцию спиртного за счет заведения. Вошел Уолтер П. Киннард и примостился в баре рядом с Гейл.

Представление началось.

Гейл поманила бармена. Внимательный Уолт перехватил ее жест и свистнул. Бармен метнулся к ним с шейкером — завсегдатая-выпивоху Уолта здесь знали.

Беспомощная Гейл стала рыться в сумочке в поисках спичек. Услужливый Уолт — рад стараться — галантно щелкнул зажигалкой. Со спины весь пиджак Сексуально Привлекательного Уолта был осыпан перхотью.

Гейл улыбнулась. Привлекательный Уолт улыбнулся в ответ. На Сексуальном Уолте были белые носки и костюм-тройка в узкую белую полоску.

Пташки, устроившись рядышком, начали болтать и поглощать мартини. Пит не сводил глаз с предпостельного «разогрева». Гейл с жадностью выпила свой мартини — для храбрости; видно было, что нервы у нее на взводе.

Она коснулась руки Уолта. Точно хотела сказать Питу: я делаю это исключительно ради денег.

Пит прошелся пешком до «Амбассадора» и зашел в свой номер. Устроено отлично: его номер, номер Гейл и одна общая дверь, позволяющая быстро и втихаря попадать из одного номера в другой.

Он вставил пленку в фотоаппарат, укрепил вспышку. Он смазал дверной косяк. Подобрал наилучший ракурс для портретной съемки.

Медленно протянулись минут десять. Пит прислушивался к звукам за дверью. Ага! — сигнал Гейл: «Черт, куда я дела ключ!» — пожалуй, слишком громко.

Пит вжался в стену. И услышал, как одинокий Уолт ноет: мол, его жена и дети не понимают, что у мужика есть потребности. Гейл спросила: тогда почему у вас семеро детей? Уолт ответил: мол, это держит жену дома — там, где ей место.

Голоса стали утихать — парочка приближалась к постели. С глухим стуком упали на пол туфли. Гейл сбросила туфлю на высоком каблуке так, что та стукнулась о стену — условный сигнал: пять минут до старта.

Пит рассмеялся — комната за тридцать долларов за ночь, а стены тонкие, как вафля.

Расстегнулись молнии. Заскрипели пружины кровати. Пошли секунды: тик-так, тик-так. Уолтер П. Киннард стал постанывать — Пит засек его оседланным в 14.44.

Ему пришлось прождать аж до 15.00. Он ме-е-едленно приоткрыл дверь — отлично смазанный косяк исключал малейший скрииип.

Ага: Гейл и Уолтер П. Киннард — трахаются. Миссионерская поза, головы близко друг к другу — самое оно, чтобы предъявить в суде в качестве доказательства супружеской измены. Уолт балдел; Гейл имитировала оргазм, хотя на самом деле ее больше занимал сломанный ноготь.

Пит выбрал угол для съемки крупным планом и щелкнул фотоаппаратом.

Раз-два-три — фотовспышки со скоростью автомата Томпсона. Чертова комнатенка с вафельными стенами так и засияла светом.

Киннард вскрикнул и обмяк. Гейл выбралась из кровати и поспешила в ванную.

Сексуальный Уолт, абсолютно голый: метр восемьдесят, девяносто пять килограммов, плотного телосложения.

Пит бросил фотоаппарат и схватил его за горло. Пит медленно и отчетливо изложил ему свои требования:

— Твоя жена хочет развестись. На следующих условиях: восемь штук в месяц, ваш дом, «бьюик» пятьдесят шестого года выпуска и оплата протезирования зубов вашему сыну Тимми. Либо ты выполняешь ее требования, либо я нахожу тебя и вышибаю тебе мозги.

Изо рта Киннарда пошла пена. Питу страшно понравился цвет его лица: синева от шока и краснота больного-сердечника.

Из-за двери ванной комнаты послышался звук убегающей в слив пены — обычно после постели Гейл мылась быстро.

Пит уронил Уолта на пол. Больше девяноста кило — совсем неплохо.

Киннард схватил свои шмотки и, спотыкаясь, рванулся к двери. Пит наблюдал, какой, спотыкаясь, бежал вниз по лестнице, пытаясь на ходу натянуть штаны.

Из облака пара появилась Гейл. Ее «Я больше так не могу» абсолютно не удивило Пита.

Уолтер П. Киннард беспрекословно подчинился. Таким образом, счет Пита стал: 23:0 в пользу жен. Миссис Киннард расплатилась: пять штук вперед и 25 % от алиментов в дальнейшем.

На очереди: три дня по расписанию Говарда Хьюза.

Судебный процесс по делу «Трансуорлд эйрлайнз» страшно напугал большого Говарда. Пит устроил «отвлекающий маневр».

Заплатил шлюхам, которые скормили газетам «утки»: большого Говарда засекли в том или ином «сексодроме». Он засыпал организаторов процесса анонимными телефонными «подсказками»: Хьюз в Бангкоке, Маракайбо, Сеуле. Он поселил в бунгало еще одного двойника Хьюза — актера-ветерана порнофильмов, щедро одаренного матерью-природой. Старик и впрямь страдал болезненной эрекцией — как-то Пит подослал к нему Барбару Пейтон, чтобы та обслужила его. Алкоголичка Барби и вправду решила, что перед ней — настоящий Хьюз. Она делала ему минет и с удивлением обнаружила: дружочек Говарда прибавил аж пятнадцать сантиметров.

Эдгар Гувер мог запросто развалить процесс. Хьюз отказывался обращаться к нему.

— Пока рано, Пит. Сперва мне надо закрепить дружбу с мистером Гувером. Ключом к этому я вижу обладание журналом «Строго секретно», но сначала мне нужен новый «поставщик скандалов». Ты же знаешь, как мистер Гувер любит получать щекотливую информацию…

Пит распустил слухи:

«Строго секретно» требуется новый «поставщик грязи». Заинтересованным лицам обращаться к Питу Б.

Пит околачивался возле телефона в своей шикарной «конуре». Звонили какие-то непонятные типы. Пит обращался к каждому с просьбой: сообщить какую-нибудь свежую сальную новость, чтобы показать «квалификацию».

Звонившие повиновались. И вот что они сообщали: Супруга знатного республиканца Пэт Никсон только что родила ребенка от чернокожего сладкоголосого певца Ната «Кинга» Кола. Телеведущий Лоуренс Уэлк держал бордель с мужчинами-проститутками. Сладкая парочка: королева твиста Пагги Пейдж и Фрэнсис, Говорящий Мул.

В жилах Дуайта Эйзенхауэра текла негритянская кровь. Лесси[6] забеременела от Рин-Тин-Тина. Иисус Христос держит черный бордель в Уоттсе.

И остальное было не лучше. Пит зафиксировал девятнадцать звонков — и все от каких-то болванов.

Телефон снова зазвонил. Вероятно, это был болван № 20. Пит услышал треск на линии — похоже, звонили из другого города.

— Кто это?

— Пит? Это Джимми.

ХОФФА.

— Джимми, как поживаешь?

— В данный момент — мерзну. В Чикаго холодно. Я в доме друга, а отопление здесь накрылось. А ты уверен, что твой телефон не прослушивается?

— Уверен. Фредди Турентайн раз в месяц проверяет все резиденции Хьюза на наличие «прослушки».

— Значит, я могу говорить?

— Можешь.

И Хоффу точно прорвало. Пит держал трубку на расстоянии вытянутой руки и слышал про-о-осто превосходно.

— Маклеллановский комитет налетел на меня, как мухи на дерьмо. Этот гребаный хорек Бобби Кеннеди успел убедить полстраны, что профсоюз водителей грузовиков хуже чертовых комми, и уже подзатрахал меня и моих людей повестками в суд, и мой профсоюз атаковали его хреновы следаки…

— Джимми…

— …как шелудивого пса блохи. Сперва достали Дейва Бека, теперь вот взялись за меня. Бобби Кеннеди — это одна большая куча дерьма. Я, значит, строю во Флориде курортный поселок, «Солнечная долина» будет называться, и Бобби пытается разнюхать, откуда взялись три миллиона, на которые я это делаю. Он подозревает, что я прикарманил их из Центрального пенсионного фонда профсоюза…