Сергей Самаров - Молния в рукаве Страница 3

Алевтина Николаевна Соколянская жила с двенадцатилетним сыном Вениамином в просторной трехкомнатной квартире, расположенной в элитном доме. Двор сего строения, как и полагается, был огорожен трубчатым парапетом. Взрослый человек запросто перешагнет через него, а ребенок поднырнет под нижнюю трубу.

Во дворе имелась стоянка для автомобилей жильцов и их гостей, охраняемая, крытая, огороженная профнастилом и, разумеется, платная. Алевтина Николаевна каждый месяц отстегивала денежку за три места, хотя имела только одну машину. Два предназначались для гостей, которые в ее доме бывали часто. Причем не по два человека, а сразу большими компаниями. Почти все они оставляли свои машины на улице, поскольку во двор их не пускала охрана. Не полагалось.

Автомобиль убитой женщины по сей день находился там же, на стоянке. Месяц только начался, и все три места были оплачены заранее.

Все эти данные я почерпнул из описания осмотра места происшествия. За ним следовали протоколы допросов свидетелей – охранников стоянки, двора и консьержки, работающей одновременно на оба подъезда, существующих в доме.

Я начал с охранников. В тот вечер дежурили три парня. Все они приехали из деревень, работали в городе вахтовым методом по месяцу, потом столько же времени отдыхали дома.

Ребята, как один, заявляли, что видели, как Алевтина Николаевна выезжала со двора, отвозила сына к матери. Ее они знали хорошо, как и других владельцев стояночных мест. Им даже было известно, что сына к матери она отвозила тогда, когда у нее ожидались гости.

Сама Алевтина Николаевна была человеком общительным, время от времени беседовала со всеми охранниками.

Один из них даже как-то занимал у нее деньги. При этом парень сразу начал клясться, что отдал их, хотя никто у него об этом не спрашивал.

Сей факт мог значить, что парень не вернул долг. Или же он боялся, что его заподозрят в убийстве из-за нежелания отдавать деньги.

Но сумма была небольшой – пять тысяч руб-лей. Из-за таких денег обычно не убивают. Разве что когда грабят незнакомых людей, надеясь на большее.

Был зарегистрирован в журнале охраны и момент возвращения Алевтины Николаевны, то есть время, когда она поставила машину на стоянку. Однако оттуда имеются два выхода. Один ведет во двор, в сторону дома, второй – на улицу.

Все три охранника, допрос которых проводился по отдельности, обратили внимание на то, что Алевтина Николаевна покинула стоянку через второй выход, то есть пошла домой не сразу, сначала направилась на улицу. Ждал ли ее там кто-то – этого парни не знали. Следить за улицей – не их обязанность, а излишним любопытством никто из них, похоже, не страдал.

Две камеры засняли передвижение Соколянской по стоянке. Видеозаписи прилагались к материалам дела. Я имел возможность просмотреть их, если бы у меня возникли какие-то вопросы.

Еще пара камер стояла около дворовых ворот. Одна из них смотрела в сторону подъезда, вторая – на калитку и совсем небольшой участок улицы.

Обе они были расположены не особенно умно, но Алевтину Николаевну засняли. Первая – когда она входила с каким-то мужчиной во двор. Вторая зафиксировала, как Соколянская с этим мужчиной прошла в свой подъезд. Как он выходил, ни одна камера не зарегистрировала. Ни ночью, ни утром, ни позже.

Не видела этого и консьержка – стандартный «божий одуванчик», всегда занятая, как все бабушки ее возраста, вязанием носков внукам. Она сказала, что не обратила внимания на парня, с которым Алевтина Николаевна входила в дом.

Дежурная комната располагалась на первом этаже, между входами в подъезды, окошки из нее смотрели в каждый из них. Старушка вполне могла совсем кого-то не заметить или взглянуть на него лишь мельком. Именно этим объяснялся тот факт, что она не сумела описать парня, не могла даже сказать, во что он был одет.

А выйти незамеченным, по мнению следственной бригады, было проще простого. Наверное, парень не пользовался лифтом при спуске с этажа. Он мог без звука пройти по лестнице, потом – вдоль стены до окна консьержки, там присесть, на четвереньках пробраться под ним и выйти.

Однако это не исключало попадания его в поле зрения видеокамеры наружного наблюдения. А этого не случилось.

Камеры наблюдения были недорогие, черно-белые, без инфракрасной матрицы ночного наблюдения. Они показывали только человека в темной одежде, которого трудно было идентифицировать.

Короче говоря, в протоколах было зарегистрировано, что мужчина, подозреваемый в убийстве, прошел вместе со своей жертвой в ее квартиру. Но дом он вроде бы не покидал.

Резонно было бы предположить, что мужчина остался в подъезде. Он является здешним жильцом или имеет тут друзей, у которых остался переночевать. Но никто из соседей не опознал этого человека по фотографии, выведенной с записи видеокамеры наружного наблюдения.

Хотя менты тоже не зря свой хлеб едят. Они ползали по подъезду чуть не на четвереньках и обнаружили слабый кровавый отпечаток на подоконнике между первым и вторым этажами, что навело их на мысль о пути, которым преступник мог бы покинуть дом. Это окно выходило на другую сторону дома и не попадало в сектор обзора камер.

На подоконнике отпечатался окровавленный палец, но в обыкновенной рабочей перчатке. Значит, установить личность преступника по этому факту было никак нельзя.

Пластиковое окно оказалось закрыто изнутри. На первый взгляд это исключало использование его в качестве выхода из подъезда, хотя под ним находился бетонный козырек. Он нависал над служебной дверью, через которую рабочие по необходимости чистили мусоропровод.

Но менты – народ дотошный. Они внимательно осмотрели задвижку и обнаружили на ней следы отвертки. Эту штуку кто-то недавно снимал. Зачем – стало понятно тогда, когда один из оперов уголовного розыска открыл окно, а потом убрал с задвижки руку. Она медленно, неторопливо закрылась.

Видимо, убийца открутил задвижку, отрегулировал замок и поставил железку обратно. Потом он выбрался на козырек, захлопнул окно, и задвижка закрыла его.

Мне подумалось, что такой выход преступник должен был подготовить для себя заранее. Может быть, он даже уносил задвижку домой, чтобы довести ее до нужной кондиции. В таком случае этот умник обязательно должен был чем-то подпереть окно, чтобы оно не раскрылось, пока он не поставит задвижку назад.

Все это требовало от преступника хорошего знания местных условий. Если он не живет в этом доме, то хотя бы один раз приходил сюда, чтобы провести рекогносцировку. Значит, следует хорошо просмотреть все старые записи видеокамер.

Капитан Саня как раз отвлеклась от клавиатуры и ответила на телефонный звонок.

Поэтому я не побоялся оторвать ее от умных мыслей и сообщил:

– Убийца наверняка бывал у Соколянской раньше и хорошо изучил пути отхода, чтобы не попасть под наблюдение видеокамер. Нужно просмотреть записи хотя бы за весь предыдущий месяц. Где-то он обязательно мелькнет.

– Ты начинаешь приобретать опыт. – Капитан Саня одобрительно улыбнулась. – Но забываешь, что у нас он давно уже есть. Такой вариант мы, естественно, просчитали. Ты не посмотрел, что за диски прилагаются к делу?

– Нет. Они, как я понял, в конверте?

– Да. Мини-диски CD-RW, то есть с возможностью перезаписи. Каждый полностью заполняется в течение тридцати шести часов. Потом начинается новая запись, которая накладывается на предыдущую, стирает ее. Эта мелочная экономия расходных материалов нам дорого обходится. Приходится тратить средства и время на поиск, которого, возможно, не было бы, имей мы записи за более длительный период. Но мне нравится ход твоих мыслей. Читай дальше, может, еще что-то дельное подскажешь.

С пола на потолок я от ее слов не упал. По крайней мере не ушибся. Капитан Саня свое дело знала и могла бы быть моим учителем в сыскном деле. А я-то самонадеянно думал, будто нашел то, что полиция упустила. Но это вовсе не значило, что у меня опустились руки. Я стал только больше уважать уголовный розыск и продолжил изучение документов. Вернее, вернулся к первой странице, чтобы заново прочитать протокол осмотра места происшествия.

План квартиры был выполнен рукой кого-то из оперов уголовного розыска. Ему явно было лень взять в руки линейку, чтобы провести прямые линии и хотя бы минимально соблюдать масштаб. Но она показалась мне достаточно просторной для двух человек.

Впрочем, я не завидовал. Мне было просторно даже в моей однокомнатной квартире, где имелся только необходимый минимум мебели и никак не помещался тренажер, который я надумал себе купить.

Здесь же, в квартире убитой женщины, судя по плану, мебели было больше, чем свободного пространства. Мне такое не нравится.

Из того опера, который делал план квартиры, не получился не только архитектор, но и художник. Женское тело, нарисованное рядом с обеденным столом в большой комнате, больше походило на очертания инопланетянина из созвездия Кассиопеи, чем на человеческие.