Микки Спиллейн - Месть — мое личное дело Страница 3

— Этот напыщенный бездарь? Надеюсь, ты этого так не оставил.

— Сказал ему все, что о нем думаю. Что еще я мог сделать?

— Ты его проучишь, не сомневаюсь!

Вельда откинула на плечи свои роскошные волосы, вытащила платок из моего нагрудного кармана и высморкалась.

— Прости, Майк, — проговорила она. — Я плакала как последняя идиотка.

— Налей-ка шерри, Вельда. С Патом мы пили за окончание карьеры Майка Хаммера, частного детектива. А с тобой выпьем за новое дело — контору по охране прав детективов.

— Дело нешуточное, Майк.

— Мне твердят об этом целое утро. И самая большая шутка состоит в том, что оно и правда нешуточное.

Мы выпили по рюмке, потом еще по одной. Я прикурил две сигареты и сунул одну из них ей в рот.

— Расскажи мне обо всем, — попросила Вельда. Слезы ее уже высохли, а в глазах светился живой интерес и негодование. Мне пришлось во второй раз рассказать о событиях вчерашнего вечера. Выслушав меня, Вельда отпустила несколько словечек, которых не услышишь в пансионе для благородных девиц, и швырнула сигарету в корзину для бумаг.

— Подлый карьерист! Такая мразь пройдет по трупам, лишь бы подняться на ступеньку выше. Жаль, что я могу только отвечать на письма и телефонные звонки, иначе я разорвала бы этого идиота прокурора на кусочки.

Она плюхнулась в кресло и прижала коленки к подбородку. У некоторых людей ноги предназначены лишь для того, чтобы ходить, у Вельды же они исполняют и другие функции. Одна из них заключается в том, чтобы отвлекать меня от посторонних мыслей.

— Больше тебе не нужно будет печатать мои письма, дорогая.

Ее глаза снова наполнились слезами, но она все-таки попыталась улыбнуться:

— Придется искать другое место. А ты что теперь будешь делать?

— Ну-ка подумай сама, Вельда. Ты же умница. Я налил себе еще шерри и потихоньку потягивал его, глядя на Вельду. Она покусывала ногти и напряженно думала.

— Что ты затеял, Майк?

Я взял со стола ее сумочку и бросил на пол: раздался хорошо знакомый мне металлический стук.

— У тебя же есть разрешение на владение оружием, не так ли? А в сейфе лежит лицензия. С этого момента шефом станешь ты, а я буду выполнять черновую работу.

Вельда поняла меня. Губы ее тронула легкая улыбка.

— Тебе это понравится.

— Что?

— Черновая работа.

Я встал и подошел к Вельде. Ее вполне можно было бы сфотографировать для календаря. Улыбка делала ее неизъяснимо прекрасной.

— Теперь шеф — ты. А потому не будешь тратить время на эти проклятые письма. Мы направим наши усилия на другое — я должен вернуть свою лицензию и пистолет. Прокурор припер меня к стенке. Но ему придется взять назад все свои обвинения, иначе журналисты сделают из него посмешище. Я не стану диктовать, как тебе действовать. Думай сама. Оставляю за собой право вмешиваться только в практическую часть. Но я бы посоветовал тебе заняться для начала самим Честером Вилером. Отличный был парень и хороший семьянин. Все подробности ты узнаешь из газет. Тем временем я тоже наведу кое-какие справки. В ящике стола ты найдешь чековую книжку с моей подписью. На расходы можешь не скупиться.

Налив себе еще шерри, я выпил его залпом. Жизнь опять была прекрасна, и я довольно улыбнулся.

— Дело нешуточное, Майк, — повторила Вельда.

— Ты даже не знаешь, как ты близка к истине, мой ангел, — заявил я, закурив новую сигарету и сдвинув шляпу на затылок. — Дело в том, что Честер Вилер убит одной пулей. У меня в обойме шесть патронов, но когда Пат разряжал мой пистолет, их там оказалось всего четыре.

Вельда уставилась на меня, чуть приоткрыв рот и прикусив зубами кончик языка. Обычная ее кошачья мягкость исчезла, глаза горели, как у дикого зверя. Она застыла в напряжении, словно каменное изваяние, но я по-прежнему не мог отвести взгляд от прекрасных изгибов ее фигуры.

— Если ты направишь свой пистолет на человека, — деловито продолжил я, — но, выстрелив, промахнешься, успеешь ли вновь взвести курок?

— Мне не придется этого делать, — четко проговорила она. — Я не промахнусь.

Я направился к выходу, и Вельда проводила меня взглядом. На пороге я обернулся и поскорее закрыл за собой дверь. Она так и не поправила задравшееся платье, и я не мог ручаться за себя. Возможно, когда-нибудь она перестанет быть со мной такой суровой. Кто знает?

Глава 2

Газеты описали это происшествие со всеми подробностями. Бульварные листки перемыли мне все косточки. Те самые парни, которые раньше выклянчивали у меня мелкие сенсации, сейчас не оставили на мне ни единого живого места. А один оказался настолько любезен, что написал мне эпитафию. В стихах. Вот уж повеселился федеральный прокурор! Ну да ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Поужинав, я составил грязную посуду в раковину, после чего принял душ и побрился. Надев отглаженный костюм, взял с комода несколько стодолларовых банкнотов и сунул в бумажник. Потом взглянул в зеркало. Я был не совсем в форме: мятое лицо и непривычная пустота под мышкой, где обычно находился пистолет. Пристегнув пустую кобуру, сразу же почувствовал себя увереннее.

Прошедшая ночь осталась в моей памяти неясным темным пятном, на фоне которого мерцали несколько ярких искорок. Но прежде чем идти по следам, надо было кое-что сделать. В половине восьмого я отыскал стоянку неподалеку от отеля, где случилось это неприятное происшествие. Он был одним из тех старомодных заведений для старомодных людей, куда незамужние девицы допускались только в том случае, если им уже стукнуло восемьдесят. Перед тем как войти в холл, я открыл крышку часов, вытащил механизм и опустил его в кармашек рубашки.

Нельзя сказать, чтобы портье засиял от радости, увидев меня. Сперва он хотел снять телефонную трубку, но потом раздумал и, нажав какую-то кнопку, позвонил три раза. Когда появился высокий широкоплечий парень, явно гостиничный вышибала, портье с облегчением вздохнул. Во всяком случае, он больше не дрожал крупной дрожью. Значит, представляться мне не нужно.

— Сегодня ночью я потерял здесь одну штуковину от своих часов. Хотел бы отыскать ее.

— Но... но номер не в порядке, — пробормотал портье.

— Мои часы нужны мне в целости, — повторил я более твердо и, вытянув руку вперед, ослабил ремешок и постучал по крышке.

Высокий парень заглянул мне через плечо:

— Но...

— И немедленно!

— Я поднимусь вместе с ним и посмотрю, — заявил вышибала.

Портье был рад избавиться от лишней ответственности. Он снял с доски ключ и протянул его парню.

— Ну пошли. — Вышибала легонько ткнул меня под ребра, и мы отправились наверх.

В 402-м номере все осталось без изменений: пятна крови на ковре, незаселенные кровати и рассыпанный белый порошок для снятия отпечатков пальцев. Пока я заглядывал под мебель, мой провожатый, скрестив на груди руки, стоял на пороге, не спуская с меня глаз. Я не торопясь обыскивал номер. Наконец парню это надоело, и он стал нетерпеливо постукивать пальцами по стене.

— Вы же видите, никаких ваших штучек тут нет, — пробурчал он. — Пошли отсюда.

— А кто еще побывал в этом номере после полиции?

— Никто, даже горничная не входила. Ну, давайте... Вы, наверное, потеряли ее в какой-нибудь забегаловке.

Ничего не ответив, я отбросил одеяло на кровати, где спал прошлой ночью, и обнаружил у верхнего края матраца маленькую дырочку. Пройди пуля на несколько дюймов выше, я бы уже сидел где-нибудь на Небесах и мне бы не требовалось больше помнить о бритье. Пуля не может пробить матрац: она должна была застрять в нем где-то у поверхности. Но, сунув палец в дырку, я ничего в ней не обнаружил. Кто-то меня опередил. Гильзу я тоже не нашел.

Напоследок мне пришлось устроить целое представление. Порывшись в одеяле, я наконец с радостным видом вытащил часовой механизм, показал его вышибале и вложил под крышку.

— Наконец-то, — буркнул он. — Идем! Я одарил его благодарной улыбкой и вышел в коридор. Вышибала не отходил от меня ни на шаг, пока я не покинул отель и не направился к своей машине. Скоро ему дадут жару — как только полиция сообразит, что никакое это не самоубийство и что Честер Вилер был убит — убит весьма искусно.

И тогда у меня тоже начнутся неприятности. Я отыскал небольшой бар со стоянкой для машин почти у самой двери, получил пиво, сдачу и направился к телефонной будке. Было уже поздновато, но Пат не тот человек, который бросает работу на середине. Мне повезло: он оказался на месте.

— Это Майк, бакалейщик Пат хихикнул:

— Как твоя торговля?

— Процветает, Пат, вполне процветает. Я получил большой заказ на свеженькое мясо.

— Что-что?

— Это я так, шучу.

— Ну...

— Кстати, насколько я чист в деле Вилера? Спросил и явственно представил себе, как Пат в задумчивости насупил брови.

— Если я правильно понимаю, предъявить тебе нечего, — проговорил он. — А что?