Картер Браун - Гурия для заклания Страница 3

Наконец, конферансье объявил выход Лейлы Зента.

К моему удивлению на сцене возникла стройная блондинка с задорным личиком и длинной – до глаз – челкой. Тощей ее не назвал бы даже близорукий, но тем не менее изящное тело являло разительный контраст с несколько оплывшими фигурами предшественниц.

Костюм Лейлы состоял только из узких сверкающих трусиков и двух звезд, прикрывавших соски весьма впечатляющих грудей. Я не специалист в балетном искусстве, но после бесконечных вращений пупка, уже опротивевших мне, ее танец показался грациозным и возвышенным.

Впрочем, судя по жидким аплодисментам, я оказался здесь в подавляющем меньшинстве. Поклонникам широких бедер и мерно вздымающихся жирных животов танец Лейлы не понравился.

Поняла это и она. Бросив на зрителей уничтожающий взгляд, Лейла гордо покинула эстраду. На смену ей вышла Ишка из Стамбула, чей виртуозно дергающийся пупок мог удовлетворить самых требовательных ценителей этого жанра.

Первые же движения Ишки дали мне повод подумать, что из Стамбула ее изгнали за непристойное поведение.

С великим трудом я обратил на себя внимание официанта, который наблюдал за танцем раскрыв рот. Для него Ишка была средоточением всего лучшего, что когда-нибудь Турция дала миру.

– Что вы хотите? – недовольно осведомился он. – Еще один бурбон?

Поманив пальцем, я доверительно шепнул ему на ухо:

– Приятель, я игрок и живу тем, что спорю с кем угодно и на что угодно. Не желаете ли пари?

– Нет, – он сделал кислую физиономию. – Никогда не спорю с незнакомыми людьми.

– Вы еще не слышали условие спора, – настаивал я. – А оно очень простое. Я проиграю десять долларов, если вы не отведете меня в раздевалку Лейлы Зента.

– И не собираюсь.

– Тогда я проиграл.

С этими словами я протянул ему десятидолларовую банкноту. Похоже, это отбило у него всякий интерес к животу Ишки.

– Может, поспорим еще? – спросил я.

– Согласен, – быстро ответил он. – Условия прежние?

– Нет, – я улыбнулся.

– А какие? – насторожился он.

– Спорю, что за пятьдесят долларов вы не отведете меня в раздевалку Лейлы Зента так, чтобы этого никто не заметил.

Он задохнулся от радости и, еще не веря в чудо, произнес:

– Вы опять проиграли. Я сделаю это за шестьдесят.

– По рукам!

– Но оплату вперед.

Я сунул ему две десятки.

– Остальное на месте, если вы исполните обещание.

– Ладно, – он выхватил деньги так, что едва не вывихнул мне кисть руки.

– Тогда не будем откладывать. Время позднее.

– Пройдете через зал вон к тем дверям, – он кивнул в направлении кухни, – и будете ожидать меня. Сейчас управлюсь с делами.

Я не спеша двинулся в заданном направлении. Все были так поглощены разнузданными телодвижениями Ишки, что не обратили на меня ни малейшего внимания.

Ждать официанта пришлось довольно долго, но вот, наконец, появился и он. Заговорщицки кивнув мне, устремился на кухню. Я не отставал. Одного взгляда на кастрюли и сковороды оказалось достаточно, чтобы на целую неделю отбить у меня желание посещать рестораны и кафе.

Поплутав по грязным узким коридорам, мы остановились у дверей, на которых мелом было нацарапано "Мисс Зента".

– Стучите, сэр, – шепотом предложил официант.

– За полсотни баксов ты постучишь и сам, – осадил его я. – Не ленись, приятель.

Он осторожно поскребся в дверь, и когда раздался резкий женский голос: "Кто там?", произнес:

– Какой-то мужчина хочет видеть вас, мисс Зента.

– Что ему надо?

Официант вылупил на меня глаза и кивнул на дверь.

– Слышите, что она спрашивает? Отвечайте.

– Я здесь по просьбе одного вашего друга, мисс Зента. Его зовут Осман-бей. Он поручил мне поговорить с вами кое о каких делах.

Девушка за дверью молчала не меньше минуты, а потом, словно колеблясь, негромко ответила:

– Не знаю... Может быть... Дайте мне хотя бы одеться.

– Я свое дело сделал, – шепнул официант. – Теперь очередь за тобой, приятель.

Получив обещанные деньги, он поспешно ретировался.

Я курил, переминаясь с ноги на ногу. Мое терпение почти иссякло, когда дверь растворилась и меня пригласили войти.

Раздевалка была совсем маленькая, да вдобавок еще и перегороженная пополам ширмой. Сидя перед туалетным столиком, Лейла Зента снимала грим с лица.

Она действительно переоделась, но довольно странным образом: расшитые блестками трусики сменились другими – розовыми, а вместо звезд ее груди едва-едва прикрывал белый бюстгальтер. В этом наряде она выглядела еще более соблазнительно, чем прежде, и в моей душе родилась надежда.

Не исключено, что мы подружимся, подумал я. Было бы совсем неплохо закончить день в объятиях столь соблазнительного существа. Ведь не зря же на ней сейчас столь легкомысленный наряд.

– Я слушаю вас? – сказала она без всякой теплоты.

– Меня зовут Дэнни Бойд, – я повернулся к Лейле своим неотразимым профилем.

– По-вашему, этого достаточно, чтобы ворваться в мою раздевалку?

Пришлось набраться терпения и начать объяснения с самого начала.

– Я разыскиваю пропавшую девушку. Ее зовут Марта Мюрид. В Штаты она приехала четыре дня назад, и с тех пор о ней ничего не известно. Ваш друг Осман-бей уверен, что вы могли бы пролить свет на это печальное событие.

– Кто? – удивилась она.

– Осман-бей, – пришлось повторить мне.

– Я не знаю такого человека, – отрезала она. – Вы специально придумали эту историю, чтобы пробраться в мою раздевалку. Сейчас я позову вышибалу и вас выбросят вон. Одно мое слово, и вас втопчут в грязь. Понимаете вы это?

– Успокойтесь, милая, – вкрадчиво сказал я. – Почему вы не вызвали вышибалу, когда я находился за дверью? Ведь вам было сразу сказано, что я пришел сюда по просьбе Осман-бея. Если вы не знаете его, зачем же тогда впустили меня?

Медленно повернувшись на вращающемся табурете, она в упор уставилась на меня.

– Не знаю я никакого Осман-бея. Ясно? Но если вы утверждаете обратное, пусть так оно и будет. Кто послал вас сюда, снабдив этой легендой?

– Он сам, кто же еще.

– Сам?

Она вытаращилась на меня, как на полоумного.

– Да, сам Осман-бей, – подтвердил я в растерянности.

– И когда это было?

– Сегодня после полудня. Мы беседовали в его квартире.

– В полдень? – повторила она. – Это невозможно!

– Почему же?

Все это напоминало сценку из пьесы о жизни душевнобольных.

– А потому... Ай!

Она вскочила с табуретки, словно ужаленная.

– Что с вами?

– Костюмерша повсюду разбрасывает булавки. Я только что села на одну из них.

Она уперлась руками о туалетный столик, отставила туго обтянутый трусиками зад и попросила:

– Посмотрите, пожалуйста, она должна торчать у меня где-то пониже спины.

Я склонился и тщательно ощупал розовый шелк ее трусиков. Булавки нигде не было видно, и я пришел к заключению, что придется последовательно исследовать каждый дюйм тела Лейлы. Работа, конечно, займет немало времени, но зато обязательно принесет результат. Вот только какой?

К сожалению, мне не дали до конца все исследовать. Холодный револьверный ствол уперся в мой висок, а противный гнусавый голос произнес:

– Ну-ка расскажи поподробнее о твоей встрече с Осман-беем? Говоришь, это было в полдень?

Да, попался я глупо! Ну почему было не заглянуть за ширму? Этот тип мог скрываться только там. Но теперь уже поздно сожалеть о собственном промахе. Неужели круглые ягодицы Лейлы последнее, что я видел в этой жизни?

– Как я его провела? – торжествующим тоном заявила танцовщица. – Подставила ему задницу – и все! Это был самый надежный способ не дать ему разглядеть тебя в зеркале.

– Что ни говори, а задницы вас часто выручают, – буркнул человек с револьвером.

Настало мое время включиться в их диалог.

– Лейла, дорогая, почему бы вам не представить меня своему другу, – сказал я жизнерадостно. – Заодно сообщите, что его револьвер несколько нервирует меня.

– Почему бы вас и не познакомить, – усмехнулась она. – Это Фрэнсис Ломакс, хозяин.

– Хозяин чего?

– Клуба "Оттоман"... – начала она.

– И всего, что в нем находится, – добавил мужчина у меня за спиной. – В том числе и пальца, который лежит на спусковом крючке. Можешь обернуться, придурок.

Мне не осталось ничего другого, как повиноваться.

С первого же взгляда Фрэнсис Ломакс вызвал во мне глубокую антипатию: белобрысый здоровяк с угрюмым взглядом и кривой ухмылкой. Чувствовалось, что он ненавидит весь свет, а не только меня одного.

Сзади раздался скрип пододвинутого табурета.

– Почему ты не садишься, Дэнни Бойд, если это тебе предлагает дама? – проворчал он.

Я открыл рот, чтобы ответить, – и в общем-то зря. Ответа от меня как раз и не ожидали. Ствол револьвера с силой вонзился в мое солнечное сплетение. Когда мои ноги подогнулись, Ломакс нанес еще один удар – рукояткой между глаз, и я мешком рухнул на заботливо подставленный Лейлой табурет.