Ричард Пратер - Дело об исчезнувшей красотке Страница 31

До этого момента мне как-то не приходило в голову скрывать свое имя и профессию, но, завидев маленького старичка, я решил заговорить с ним по-другому.

— Фрэнсис Джойн, — представился я, — а вы, надеюсь, мистер Петерсен?

— Я — Петерсен, вы не ошиблись. Чем могу служить?

— Видите ли, господин Петерсен, я чрезвычайно увлекся Обществом Ревнителей Истины Внутреннего Мира, в это воскресенье я слушал Нарду. И я случайно узнал, что вы тоже там были. Вот я и подумал, а не поговорить ли нам об обществе.

Мой хозяин гостеприимно распахнул дверь:

— Входите, мистер… Джойн, так, кажется? Пожалуйста, не стесняйтесь.

Я вошел. Он усадил меня в старое удобное моррисовское кресло.

— Понимаете, господин Петерсен, я узнал об обществе совсем недавно, и оно меня очень сильно заинтересовало. Похоже, так сильно, что я уже почти решил оказать ему материальную помощь. Я имею в виду деньги, конечно. Но все равно не мешает, я думаю, на всякий случай лишний раз убедиться и спросить мнение других членов. Вы согласны?

— О да. — Старичок усиленно почесал мочку уха. — Не хотите ли чаю, мистер Джойн?

— Нет, благодарю вас. Времени мало. Дай, думаю, забегу на минутку и спрошу об организации. Узнаю ваше мнение.

— Конечно, конечно, мистер Джойн. Многого, к сожалению, сказать не могу. В воскресенье я там был в первый раз.

— А как вы туда попали, если не секрет?

— О, очень просто. Прочитал в газете. Видел такие объявления и раньше, но не обращал внимания. А в этом говорилось, что они формируют новый взгляд на жизнь, мир в душе и тому подобное. А я живу один. И иногда становится невыносимо одиноко. Вот я и пошел туда. Подумал, что получу успокоение.

— И как вам служба, господин Петерсен? Понравилось? Оправдались ли ваши надежды?

— Право, не знаю. Затрудняюсь что-либо сказать. — Он снова потеребил ухо. — Даже странно. Пока Нарда говорил, у меня было такое ощущение, что я нахожусь где-то еще. Я понял из его речи не более половины. Замечательный оратор, честное слово. В общем, можно сказать, мне понравилось.

— А вы не планируете пойти туда опять когда-нибудь? Стать постоянным ревнителем?

— Не знаю, сегодня утром я пропустил. Но завтра… завтра, возможно, пойду. Вреда, по крайней мере, никакого, и место неплохое. Там царит покой и тишина. Да, я пойду завтра, а вы, мистер Джойн? Вы тоже пойдете?

Я поднялся с кресла:

— Да, безусловно. Я обязательно вернусь туда.

— Ну и отлично. Там и увидимся. До встречи?

— До встречи, господин Петерсен. Спасибо, что уделили мне столько времени.

Он проводил меня до самой двери и уже почти на крыльце, по-птичьи двигая большим кадыком над туго повязанным галстуком, сказал:

— Простите, мистер Джойн, но если вдруг вам снова захочется со мной поговорить, знайте — мне это будет приятно. Сам я пью только чай, но для вас мог бы найти и что-нибудь покрепче.

Я поблагодарил безобидного старичка, чувствуя себя перед ним немного виноватым, уверенный, что больше у него никогда не появлюсь.

На проверку остальной части первого списка ушло еще сорок пять минут, но везде было примерно то же самое. Муж и жена пришли на проповедь в воскресенье, потому что их обожаемый пастор в силу некоего невообразимого стечения обстоятельств оказался замешанным в грязном скандальном деле. Для них это был удар, вместо церкви они стали ходить по магазинам и глазеть на витрины, а потом возник откуда-то Нарда, и в их душах совершился целый переворот. Молодой парень с девицей забрели на службу из любопытства и в результате, как и я, едва не попали в неловкое положение, ибо простоять там обнявшись и не рассмеяться оказалось, чуть ли не выше их сил. Замыкала первый список женщина сорока с хвостиком с пытливым складом ума, которая поставила перед собой целью изучить «все грани и оттенки религиозного самовыражения в Южной Калифорнии». Беседа с ней забудется не скоро. Я вышел из ее дома уже в девятом часу вечера и извлек из кармана второй листок. Список тех, кто, по моему мнению, были у Нарды завсегдатаями и активно продвигали или думали, что продвигают, его благородную чушь и ересь.

Имя номер один — Альфред П. Фресснелл. Пришлось не только звонить три раза, но и стучать кулаком. Беседа, однако, оказалась интересной и не только интересной, но и в некотором роде проливающей свет на все это дело.

Альфред П. Фресснелл оказался довольно высокого роста. Он был тощ и бледен. Лицо его сильно напоминало бесформенную плюху из майонеза. Вышел он ко мне в бордовом шелковом халате и выглядел так, как будто только что поднялся с постели. Процедив сквозь зубы: «Я никого не принимаю», он попытался сразу же закрыть дверь. Но я навалился на нее плечом и сказал:

— Хотел бы обсудить кое-какие аспекты деятельности ОВМ. Вам эта организация должна быть хорошо знакома.

Он сначала вылупился на меня не мигая, затем прохрипел: «Вали-ка ты отсюда», — и закрыл-таки дверь, чуть не прищемив мне палец. Ключ в замке повернулся, и шаги удалились в глубь дома. Рандеву закончилось, так и не начавшись.

Следующий адрес — Гарвард-бульвар, дом 824/2. Огромный особняк на большой зеленой лужайке, за которой никто не ухаживал. Кто-то ухлопал на такую хату немалое состояние. Слева от тяжелой входной двери была выведена кнопка звонка, я ее нажал, и внутри зазвучала очаровательнейшая мелодия. Прелюдия до-диез минор Рахманинова. Звуки музыки еще разносились по гулким просторным помещениям, а на меня уже смотрела дама лет тридцати — тридцати пяти.

Черты лица правильные, но цвет его желтовато-болезненный, густые темные волосы собраны и подвязаны ярким платком. За последние несколько часов это была уже вторая представительница прекрасного пола, которую я видел со стаканом спиртного в руке на пороге собственной квартиры. Но эта вторая или меньше выпила, или лучше держалась. Надо отдать должное.

За слегка затуманенным алкоголем недоуменным взглядом последовал вопрос:

— Чем могу?

Я к тому времени уже больше часа косил под Фрэнсиса Джойна, и мне это, признаться, надоело. Поэтому решил назвать настоящее имя и посмотреть, что произойдет.

— Добрый вечер, мэм. Шелл Скотт, частный детектив. Хотел бы задать вам пару вопросов.

Узкие затуманенные глазки сузились еще больше, нижняя губка капризно наползла на верхнюю.

— Де-тек-тив? В чем дело? Я ничего такого не совершала. В чем, спрашивается, дело?

— Ничего особенного, миссис… — Я попытался изобразить радушие и сердечность. — Миссис Келланд. Вы ведь миссис Келланд, не правда ли?

— Да, конечно, но это не значит, что… — Ее нижняя губка продолжала усиленно работать.

— Видите ли, я веду одно дело, и вы можете помочь мне получить кое-какую необходимую информацию. Лично вас это дело не касается.

Нижняя губка наконец успокоилась.

— Что ж, о'кей. Проходите, коли так.

Мы прошли в гостиную и сели.

— Миссис Келланд, мне стало известно, что на протяжении достаточно длительного времени вы активно участвуете в работе Общества Ревнителей Истины Внутреннего Мира. Все, что мне требуется, — это немного информации о вашем обществе.

Она залпом допила остатки того, что было в стакане, и выпалила:

— Я с этой организацией никак не связана.

— Но вы не станете отрицать, что ходили на собрания?

— Всего лишь несколько раз. Повторяю вам, я никак с ними не связана.

Я был иного мнения, но решил не настаивать.

— А как вам понравилась эта организация вначале, миссис Келланд? Какое впечатление произвела на вас философия Нарды? Получили ли вы что-нибудь ценное для себя? По-настоящему ценное, я имею в виду?

Моя хозяйка поставила стакан прямо на пол, откинулась на диванные подушки и зевнула:

— Послушайте, мистер… как вас там… Я сейчас устала. Давно пора спать. Говорить об этом не хочу. Не желаю. Ничего об этом не знаю, и оставьте меня в покое. Прошу вас. — Стеклянные глазки закрылись, голова запрокинулась назад.

Так прошло минуты две-три.

— О'кей, — разговор пора было заканчивать, — еще один вопрос, миссис Келланд. Последний, и я уйду.

К сожалению, в свое время я недостаточно овладел искусством светской беседы с молодыми дамами. Миссис Келланд мирно похрапывала.

Покидая спящую красавицу, я тем не менее не преминул попрощаться: «Спокойной ночи, любовь моя», — после чего тихо прикрыл за собой дверь. Восемь сорок пять вечера, понедельник.

Из ближайшей телефонной будки я позвонил Сэмсону:

— Это опять Шелл, Сэм. Все. Давай…

— Что «давай»? Какого дьявола ты снова пропал!

— Не надо, Сэм, не нервничай. Давай провернем вместе одно дельце. Заедем к Нарде.

— Хм, давно пора. Ты где?

— Справимся вдвоем, я думаю. Арестуем наконец-то нашего старого доброго приятеля.

— О'кей, гений. Арестуем, и что?

— Предъявим обвинение.