Владислав Виноградов - Генофонд нации Страница 33

– Нам спешить некуда, – недобро усмехнулся Скотч. – Вся ночь впереди. Глотни вот, чтобы легче пошло.

После влитой в горло мензурки водки Синтезу действительно чуть полегчало. Забрезжила надежда, что и в этот раз он сумеет выскользнуть из западни. Их много уже было на его пути. Вот и пару лет назад в Саратове попух конкретно – с партией синтетического наркотика «Желтый карлик», который привез на пробу тамошним паханам – Ноздре и Чую.

Замели его прямо на вокзале. Но повез опер не в ментовку, а на хату. Наркоту просто внагляк заныкал, а потом еще отобрал у Синтеза подписку о сотрудничестве. С такой малявой не побежишь жаловаться к блатным на ментовский беспредел.

На этом вроде и затихло. Синтез думать забыл о подписке, хотя не раз после этого снова наведывался в Саратов – центр сбыта наркотиков в Поволжском регионе. И вот пару недель назад тот опер отзвонил. Передал привет от Ноздри и Чуя и сказал, что ему нужны в Питере надежные люди для веселого дела. Лаве гарантировал. И тогда Синтез вспомнил о Скотче.

– Вот и все, Скотч, мамой клянусь! Не было от меня никакой подставы, вот те крест истинный!

Скотч некоторое время молчал:

– Как зовут того опера?

– Мне он сказал – Виктор Васильевич. Фамилию не называл. Ди зачем мне, подумай сам, его фамилия!

– Выглядит как? Приметы?

– Высокий, усатый, особых примет не заметил.

– А связываешься ты с ним как?

– О чем ты, Скотч! Никак я с ним не связываюсь, я ж не крыса, не стукач на самом деле. Всего-то раз он мне и позвонил!

– И ты, сука, сразу встал по стойке «смирно»! Привел ко мне мента. А мент – хуже сволочи…

Скотч отошел от замотанного в клейкую ленту человека. Ментов он всегда мочил и мочить будет. Стал ему понятен и сюжет с наездом на магазин. У каждого из цветных свой интерес, но когда светит срубить бабки, они объединяются. После дела – а стопорнули автобус с комедиантами лихо – мент из Саратова навел на Скотча здешних лысого. Теперь вместе делят слам, который взят был в магазине.

Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Скотч давно хотел побывать в Саратове, как-никак, один из красивейших городов на Волге.

Теперь оставалось решить, что делать с Синтезом. Ясно, что ему нечего больше топтать землю. Сколько уже народу отправил на тот свет своей отравой.

– Живи, черт с тобой, – вернулся Скотч в угол, где елозил по кафельному полу Синтез. – Но прежде тайничок свой сдай.

– Какой тайничок?

– С рыжевьем, баксами. А главное с отравой. Не тяни, а то меня ведь знаешь.

…Тайник был не супер, так, для лохов – вделанный в стену небольшой сейф. Скотч, не глядя, побросал его содержимое в неразлучный кожаный планшет. Пожалуй, это компенсирует потерянное в ларьке, а значит время потрачено не напрасно.

Пакетик с белым порошком Скотч принес на кухню и высыпал в глотку Синтезу, – все, до последней крупинки, замотав рот клейкой лентой, чтобы не выл.

– Передоз – тяжелый случай, – покачал Скотч головой.

Завершив таким образом трудовой день – за окнами качалась, пуржила, глухая февральская ночь, – бандит прошел в спальню. Закутавшись в одеяло, Кристина забилась в угол огромной кровати – настоящего сексодрома.

Скотч нащупал в кармане острый нож «кершау» и, не раздеваясь, прилег рядом:

– Скажи мне еще раз «коханый»…

Открываясь, мягко щелкнул нож. По-другому Скотч не мог. Его любовь означала смерть.

Глава десятая По всем параметрам ада

1. Разговор по душам в «Голубых джунглях»

Перед входом в клуб «Голубые джунгли» Вова Сытенький тронул Токмакова за рукав:

– Вадим, я бы очень попросил… Сделайте мне одно одолжение – забудьте, что вы из. Этой вашей организации.

Предложение не подкупало оригинальностью. С подобным к Токмакову обращались не раз. Отвечал он примерно одно и то же.

– На водопое лев кроликов не трогает! – и в этот раз произнес Токмаков, имея в виду, что закроет глаза на мелкие нарушения, которыми грешит любой кабак. Действительно, зачем льву кролики, если он охотится за антилопой. – Закон джунглей!

Голубые глаза Вовы Сытенького замигали как испортившийся светофор:

– Так ты уже здесь был!

Токмаков пожал плечами, еще раз внимательно оглядывая массивный фасад здания, у которого они с трудом припарковали свои машины. Это был один из «очагов культуры» времен первых советских пятилеток, которые сейчас живут, сдавая в аренду свои помещения. Нет, кажется, сюда его не заносило.

– Так был, или нет? – с непонятной настойчивостью допытывался Сытенький, пытаясь заглянуть в глаза Токмакову.

– Какая разница?

– Огромная! Ведь мы назвали наш клуб «Джунгли». И раз ты вспомнил о законах джунглей, то был! Я сердцем чувствую. Вот послушай, как оно, бедное, колотится, – и Вова Сытенький, с неожиданным проворством завладев рукой Токмакова, приложил ее к своей груди.

Ощущение было такое, словно прикоснулся к старой бородавчатой жабе.

– Аритмия, – констатировал Токмаков. – Но пару лет еще протянешь.

Сытенький изменился в лице:

– Почему? Какая аритмия? Ты что-то знаешь?

За пару минут клиент ухитрился достать Токмакова. Но мнительность – это хорошо. Мнительный человек легко внушаем.

– Да пошутил я, пошутил!

– Противный! Больше так не делай, – Сытенький вздернул подбородочек, откинул светлые лохмы – при этом в правом ухе блеснула сережка с камешком – и подхватил Токмакова под руку.

Обуреваемый самыми дурными предчувствиями, как писали авторы «готических» романов, он двинулся со своим спутником к входу в Дом культуры. И только тут ужасная истина открылась ему во всей своей неприглядности.

Вероятно, так чувствует себя нормальный человек на сборище каких-нибудь тухлых вампиров. В очереди за билетами Токмакова окружали томные юноши в толстом слое макияжа, молодящиеся мужики под полтинник с бегающими глазками, вообще непонятные личности со странными ужимками, имя которым было одно – голубые! В большинстве своем они знали друг друга, перемигивались, целовались, и вдруг Токмаков услышал одобрительные замечания в свой адрес:

– Ого! Ты глянь, какого мачо отхватил себе Вован!

– Скорее, это мачо, натурально, отхватил себе Вована!

– Ну уж не надо! Вова тоже крутой, он был среди первых…

– Какая разница, друзья, если им хорошо вдвоем!

От таких разговоров ежик на затылке Токмакова поднимался дыбом, кулаки сжимались, и единственное желание все сильнее овладевало им: схватить Вована за ноги и, действуя им как нунчаками, гнать педрил из бывшего очага культуры!

Но вдруг откуда-то сверху – или рядом – негромко прошелестел голос подполковника Коряпышева, напомнив: курочка по зернышку клюет, в том числе отыскивая эти зернышки в навозе. А генофонд нации, разбазариваемый, кстати, и этой шайкой гнусных пидоров, стоил того, чтобы не бояться запачкать руки.

Руки, которыми он выжмет, вытрясет, выдавит из «голубца» по фамилии Сытенький все, что тот знает.

А тот, кстати, и вовсе распоясался, как микроб в питательной среде, прижимаясь, шепча на ухо:

– Нам повезло, сегодня будет шоу трансвеститов! Говорят, даже сам Педулаев приехал из Москвы со своей съемочной группой… Здорово, правда?

Так начался для Токмакова вечер в «Голубых джунглях». Он понял ощущения ангелов, отправленных в Содом и Гоморру со спецзаданием. Понял и позавидовал: ракетно-ядерный удар, нанесенный по результатам добытых ангелами разведданных, радикально способствовал оздоровлению древнего мира.

Но и Токмаков работал не в артели «Тихий труд». Сегодня функции небесного грома и молний успешно выполняет финансовая разведка. И он поклялся еще раз навестить «Голубые джунгли», но – в приятной компании сотрудников налоговой инспекции и своего отдела.

«Административок» здесь можно было нарубить целую рощу. Голубые вовсе оборзели – ни контрольно-кассовых машин, ни билетов при входе. Кстати, даже вывески не было, что тоже является нарушением правил торговли. А в данном случае и прав личности – людей с нормальной сексуальной ориентацией. Как бы чувствовала себя здесь, например, Маша?

Увы! – после секундного колебания Токмаков понял, что Маша была бы здесь как рыба в воде. Впрочем, он тут же нашел для нее оправдательные причины: журналист обязан изучать и осмысливать даже самые уродливые язвы общества.

Словно вызванные этими мыслями, мимо протопали со своим громоздким снаряжением – камерой, светом, микрофоном на «удочке» – телевизионщики. Присмотревшись, он заметил на их нежно-голубых бейсболках фирменный «лейбл»: «Студия «П».

– Смотри, смотри, ведь это Педулаев! – радостно взвизгнул Сытенький, указывая на тщедушного субъекта в темно-синем смокинге, который возглавлял эту процессию. – О-о-о!

Токмаков понял, что если не выпьет прямо сейчас, то все же использует Вована в качестве нунчак.

Бар находился на втором этаже. Чтобы попасть в него, пришлось пройти через компьютерный зал, обеспечивающий и выход во всемирную помойку – интернет. Сытенький зацепился языком с какими-то уродами. Судя по всему, он был здесь «в законе», чуть ли не одним из отцов-основателей.