Сара Парецки - Заказное убийство Страница 33

Из дальнего конца бара пришел плотно сбитый человек в полиэстровом костюме. Я не увидела его, когда вошла, но теперь я заметила, что еще одна официантка сидит в кабине. После того как схлынула толпа посетителей, они оба обедали.

Плотно сбитый человек подошел к бармену.

— В чем дело, Люк?

Люк кивнул в мою сторону:

— Эта дама хочет задать какой-то вопрос.

Он возвратился к своей посуде, расставляя стаканы и бокалы аккуратными пирамидами по обе стороны кассы. Герман подошел ко мне. У него было волевое, не лишенное достоинства, тяжелое лицо.

— Что вам угодно, мэм?

Я вновь вытащила свои фото.

— Я хотела бы выяснить, бывали ли у вас когда-нибудь эти двое? — спросила я деловым голосом.

— У вас есть для этого юридические основания?

Я вытащила из сумки свое удостоверение.

— Я провожу частное расследование. По поручению большого жюри, которое подозревает одного из своих членов в тайном сговоре со свидетелем.

Он быстро посмотрел на мое удостоверение и бросил его мне.

— Я вижу, что у вас есть нужные полномочия. Я ничего не знаю об истории с большим жюри, но этого человека я знаю. — Он постучал пальцами по фотографии Мастерса. — Он работает в «Аяксе». У нас он бывает нечасто, раза три в год, с тех пор как я стал здесь хозяином.

Я ничего не сказала, только отпила пива. Любой напиток хорош на вкус, если горло у тебя пересохло от смущения.

— Но другой никогда здесь не бывал. По крайней мере, с тех пор, как я здесь хозяйничаю. — Он громко захохотал и, протянув через стойку руку, потрепал меня по щеке. — Надеюсь, дорогуша, мои сведения тебе сгодятся.

— Спасибо, — сказала я сухо. — Сколько я должна вам за пиво?

— Пиво за мой счет. — Он вновь захохотал и враскачку отправился доедать свой недоеденный обед. Я выпила еще легкого пива. Затем положила на стойку доллар для Люка и медленно вышла из бара.

Я пошла дальше по Ван-Бурен, мимо самого большого, магазина Сиерса в Чикаго. По обеим сторонам было много закусочных, но мне пришлось пройти целый квартал, прежде чем я нашла еще один бар. Бармен бегло взглянул на фото и подозвал официантку. Она с сомнением посмотрела на оба фото, затем указала на Мак-Гро.

— Знакомое лицо, — сказала она. — Он что, выступает по телевидению?

Я сказала — нет, не выступает, но, может, она видела его в баре? Она вроде бы не видела, хотя и не могла утверждать с полной уверенностью. Не видела ли она Мастерса? И его тоже она вроде бы не видела, но здесь бывает много бизнесменов, и все они выглядят одинаково: седовласые, в строгих темных костюмах. Я положила на стойку два доллара: один для нее, один для бармена, и покинула заведение.

Ее слова о телевидении навели меня на неплохую мысль. В следующем баре я сказала, что изучаю популярность лиц, выступающих по телевидению. Не видел ли кто-нибудь двух этих человек вместе? Такой подход вызвал большой интерес. Но как раз в это время по телевидению передавали бейсбол. В двух барах смутно узнали Мак-Гро, но я приписала это тому, что его фото часто появлялись в газетах. Еще в одном баре лично знали мистера Мастерса как одного из сотрудников «Аякса», а кто-то даже знал его по имени. Но нигде его не видели вместе с Мак-Гро. В некоторых местах меня встречали враждебно, и мне приходилось прибегать к подкупу или угрозам, чтобы получить ответ. Некоторые проявляли полное равнодушие. Кое-где звали менеджера, чтобы он вынес окончательное решение. Но нигде не видели вместе мою пару.

Шел уже седьмой час, когда я добралась до улиц Вашингтон и Стейт, в двух кварталах западнее улицы Мичиган. После пятого бара я уже не притрагивалась к заказанному мной пиву, у меня было такое чувство, будто я опилась, к тому же я вспотела и была в сильном унынии. Я договорилась встретиться с Ральфом в восемь часов. Но перед этим я должна была съездить домой и привести себя в порядок.

Маршал-Филд занимает весь район к северу от участка улицы между Стейт и Уобош. Мне помнилось, что на Вашингтон, рядом с Мичиган-авеню, должен быть еще один бар. Но с этим можно было подождать. Я спустилась в подземку на станции Стейт-стрит и села в поезд, идущий к Аддисон.

Вечерние часы пик были еще в самом разгаре. Свободных мест не было, и мне пришлось стоять до самого Фуллертона.

Едва оказавшись в квартире Лотти, я сразу ринулась в ванную и приняла холодный душ. Выйдя из ванной, я заглянула в комнату для гостей; Джилл здесь не было, поэтому я сунула свои вещи в ящик гардероба и надела халат с поясом. Джилл сидела на полу в гостиной, играя с двумя розовощекими темноволосыми детишками лет трех-четырех.

— Здравствуй, моя ласточка. Ты хорошо отдохнула.

Она взглянула на меня и улыбнулась. Ее лицо порозовело, заметно было, что она расслабилась.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я проснулась всего час назад. Это племянницы Кэрол. Она должна была дежурить сегодня вечером, но Лотти уговорила ее приехать сюда и приготовить энчиладу[12] и всякую вкуснятину.

— Вкуснятину, вкуснятину, — хором повторили обе девочки.

— Замечательно. К сожалению, вечером у меня деловое свидание, как ни жаль, я не смогу быть вместе с вами.

Джилл кивнула:

— Лотти сказала мне. Вы занимаетесь расследованием.

— Да. Что-то вроде того.

Из кухни послышался голос Лотти, и я пошла с ней поздороваться. Кэрол сосредоточенно колдовала над плитой и, на миг обернувшись, одарила меня светлой улыбкой. Лотти сидела за столом, читая газету, как всегда наслаждаясь чашкой кофе. Она посмотрела на меня, сощурив глаза.

— Расследование шло сегодня не так удачно?

Я рассмеялась:

— Нет, я ничего не узнала, зато выпила целую бочку пива... Эта ваша стряпня так вкусно пахнет, что мне хочется отменить мое вечернее свидание.

— Так отмени его.

Я покачала головой.

— Мне кажется — может быть, из-за этого второго убийства, — что у меня в распоряжении мало времени. Хотя день был слишком трудным, слишком жарким и я еще не слишком твердо стою на ногах, я не могу остановиться. Я только надеюсь, что мне не станет дурно за ужином — человек, с которым у меня назначено свидание, и без того устал от меня. Но, может быть, если со мной случится обморок или что-нибудь в этом духе, он ощутит свое мужское превосходство, проявит подобающее сочувствие. — Я пожала плечами. — Джилл как будто бы выглядит лучше.

— О да. Сон оказался очень для нее полезным. Это была хорошая мысль — увезти ее на время из дома. Я немного поговорила с ней, когда вернулась домой; она очень хорошо воспитанная девочка, не хнычет и не жалуется, но очевидно, что она лишена материнского тепла. Что до ее сестры, то... — Лотти сделала выразительный жест.

— Все верно. Но мы не можем держать ее здесь вечно. Да и чем она могла бы заниматься в течение дня? Завтра я вновь поеду по делам, а дела эти таковы, что я не могу взять ее с собой.

— Я уже подумала об этом. Когда мы с Кэрол смотрели, как она играет с Розой и Трейси, племянницами Кэрол, нам обеим пришла в голову одна мысль. Она очень легко нашла к ним подход, без всякого нашего вмешательства. Дети — очень милые существа, нуждающиеся в нашей ласке, и общение с ними снимает угнетенное состояние. Что, если она поедет вместе с нами в клинику и поможет присматривать за детьми? Как ты видела сегодня утром, их там очень много — больные матери не могут оставить их дома одних; а если детей двое и один из них болен, кто посмотрит за другим, когда мать приведет его к нам в клинику?

Я подумала с минуту, но не увидела в этом предложении ничего плохого.

— Спросите ее, — сказала я. — Я уверена, что для нее сейчас самое лучшее — найти себе какое-нибудь занятие.

Лотти встала и пошла в гостиную. Я последовала за ней. Несколько мгновений мы наблюдали за тремя девочками. Сидя на полу, они были чем-то ужасно заняты, хотя и трудно было понять, чем именно. Легко двигаясь, Лотти присела на корточках рядом с ними. Я встала чуть поодаль. Лотти прекрасно говорит по-испански, и с минуту она говорила с двумя малышками на их языке. Джилл почтительно за ней наблюдала.

Затем, все с той же легкостью движений она повернулась к Джилл.

— Ты очень хорошо управляешься с этими малышками. Может, у тебя есть какой-нибудь опыт общения с ними?

— Я была воспитательницей в небольшом летнем детском лагере по соседству, — вспыхнув, сказала Джилл. — Но это все. Я никогда не сидела с детьми.

— У меня есть одна идея. Я хотела бы знать твое мнение. Вик будет занята весь день, расследуя, почему убили твоего отца и брата. И раз уж ты здесь, ты могла бы оказать мне большую помощь, работая в нашей клинике. — И она в нескольких словах изложила свою идею.

Джилл просветлела.

— Но ведь у меня нет никакого специального образования, — сказала она серьезно. — Что я буду делать, если они все вместе примутся кричать и плакать?

— Ну что ж, если это случится, это будет проверкой твоих способностей и терпения, — сказала Лотти. — Но я смогу тебе немного помочь. У меня есть целый ящик леденцов. Для зубов они, может быть, и не очень полезны, но хорошо унимают слезы.