Росс Макдональд - Дело Гэлтона Страница 34

Летняя резиденция Рейчлеров находилась на берегу озера. Покрытые зеленой травой газоны спускались к озеру, где находилась их частная пристань и домик для лодок. Домик был большим старым амбаром, обшитым досками и увитым зеленью. Рейчлеров не было видно. На горничной, открывшей мне дверь, был накрахмаленный белый фартук и наколка на голове. Она сказала мне, что миссис Рейчлер отдыхает, а мисс Ада на озере в одной из лодок. Она скоро вернется. Я могу ее подождать.

Я стал ждать ее на пристани, на которой повсюду были вывешены таблички, предупреждающие, что это частная собственность и от нее следует держаться подальше. Поднялся слабый ветерок, и паруса на лодках наклонились в сторону берега. Слабые волны разбивались о берег. Появилась моторная лодка. Образующаяся по ее сторонам пена делала ее похожей на птицу с белыми крыльями. Лодка замедлила ход и подошла к берегу. За рулем сидела девушка с темными волосами и в темных очках. Она показала коричневым пальцем себе на грудь и вопросительно на меня посмотрела.

— Вы ко мне?

Я кивнул, и она причалила к пристани. Я поймал веревку, которую она мне бросила, и помог ей привязать лодку. Это была худенькая, гибкая девушка. Лицо ее, когда она сняла очки, было тоже худеньким ж напряженным.

— Кто вы?

Я уже решил, как представлюсь.

— Фамилия моя — Арчер. Частный детектив из Калифорнии.

— И вы так долго ехали, чтобы встретиться со мной?

— Да.

— Почему?

— Потому что вы знали Джона Линдси.

Лицо ее стало открытым, готовым ко всему — плохому и хорошему.

— Вас прислал Джон?

— Не совсем так.

— С ним что-то случилось?

Я не ответил. Она взяла меня за руку, как ребенок, требующий к себе внимания.

— Скажите, с Джоном что-то случилось? Не бойтесь. Я выдержу. У него неприятности?

— Не знаю, мисс Рейчлер. Почему вы думаете, что у него неприятности?

— Просто так. Я не имела этого в виду. — Она говорила отрывисто. — Просто вы сказали, что вы детектив. И я так подумала.

— Предположим, у него неприятности. Что тогда?

— Я хочу помочь ему. Почему вы говорите загадками?

Мне нравилась ее быстрая и определенная манера разговора. Такие люди всегда бывают честными.

— Я, как и вы, не люблю загадок. Давайте договоримся, мисс Рейчлер, я расскажу вам то, что знаю, а вы мне то, что знаете вы.

— Что происходит? Наступило время для исповеди?

— Я говорю серьезно. Начну первым, если вам интересно, что с Джоном... в каком положении он находится.

— Положение — интересное слово, довольно нейтральное.

— Поэтому я его и использовал. Ну что, договорились?

— Хорошо. — Она подала мне руку для рукопожатия, как сделал бы мужчина. — Но предупреждаю вас заранее, что не буду вам говорить о нем ничего плохого. Просто не знаю о нем ничего плохого, за исключением того, что он меня бросил... Да ладно, я это заслужила. — Она подняла свои худенькие плечики и пожала ими. — Можем поговорить в саду, если хотите.

Мы поднялись по ступенчатому зеленому холму в сад у дома. Он пестрел разноцветными цветами. Она указала мне на шезлонг против себя, и я рассказал ей, где сейчас Джон и что он делает.

Глаза ее были черными, мягкими, светящимися изнутри. В них отражались все подробности моего рассказа. Когда я закончил, она сказала:

— Это похоже на одну из сказок братьев Гримм. Пастух оказывается переодетым принцем. Или на историю Эдипа. У Джона была своя теория в отношении Эдипа. Он считал, что Эдип убил своего отца, потому что тот изгнал его из королевства. Я считаю, что это довольно удачная теория. — Голос ее ломался. Она тянула время.

— Джон умный парень, — сказал я, — а вы умная девушка. И вы хорошо его знали. Вы верите, что он именно тот человек, которым представляется?

— А вы? — И когда я ничего не ответил на ее вопрос, она продолжала: — Значит, у него есть девушка в Калифорнии. Быстро он действует. — Ее руки лежали ладонями вверх на худеньких коленях.

— Меня нанял отец этой девушки. Он считает, что Джон не тот человек, за которого себя выдаст.

— А вы? Вы тоже так считаете?

— Мне бы не хотелось так думать, но боюсь, что да. Есть предположения, что вся его история придумана для данного случая.

— Чтобы он мог получить наследство?

— Примерно так. Я беседовал с хозяйкой его комнаты в Энн-Арбор, миссис Хаскел.

— Я ее знаю, — заметила девушка.

— Вам что-либо известно о предложении, которое ему сделал продюсер?

— Да, он говорил мне об этом. Он должен был заключить контракт, который кинопродюсеры заключают с многообещающими молодыми актерами. Этот человек видел его в пьесе «Выбор Хобсона».

— Когда?

— В прошлом феврале.

— А вы видели этого человека?

— Никогда. Джон сказал, что он улетел обратно на побережье. Потом Джон не хотел обсуждать этот вопрос.

— А он называл какие-нибудь имена перед тем, как уехать?

— Не помню. Вы думаете, Джон все это выдумал? Что ему предложили что-то другое?

— Вполне возможно. Или его обманули. Заговорщики предстали как работники кино или агенты по найму, а потом сказали, что он на самом деле должен делать.

— Но почему Джон согласился с их планом? Он не преступник.

— Наследство Гэлтонов стоит миллионы. Он унаследует все. Даже небольшой процент этого наследства может сделать его богатым человеком.

— Но его никогда не интересовали деньги. Во всяком случае, деньги, которые можно получить по наследству. Он мог бы жениться на мне. Он не женился на мне как раз из-за денег моего отца. По крайней мере, он так сказал. Но настоящей причиной было, конечно, то, что он не любил меня. А ее он любит?

— Дочь моего клиента? Не могу сказать. Возможно, он никого не любит.

— Вы очень честный человек, мистер Арчер. Я задала вам вопрос, который вы могли бы использовать в своих личных целях, но не сделали этого. Вы могли бы сказать, что он от нее без ума, и возбудить во мне ревность, — сказала она, как бы насмехаясь над собой.

— Я стараюсь быть честным с честными людьми.

— Вы сказали это, чтобы заставить меня говорить?

— Совершенно верно.

Она посмотрела на озеро и дальше. Казалось, она пыталась увидеть Калифорнию. Последние парусники приближались к берегу, убегая от темноты, которая наступала со стороны горизонта. Свет покидал небо, и его последние отблески поблескивали на воде.

— А что ему будет, если удастся доказать, что он самозванец?

— Посадят в тюрьму.

— На какой срок?

— Трудно сказать. Было бы лучше для него, если бы это дело раскрылось как можно раньше. Он еще ничего не требовал и не получал никаких денег.

— Вы действительно считаете, что я помогла бы ему, если бы разоблачила? Честно?

— Да, я такого мнения. Если все это ложь, рано или поздно мы разоблачим его. Лучше для него, чтобы это было раньше.

Она заколебалась. Ее профиль обострился. На шее вздулась вена.

— Вы говорите, он рассказывал, что вырос в приюте в Огайо?

— Кристал-Спрингс, Огайо. Он когда-нибудь говорил вам об этом месте?

Она отрицательно покачала головой. Я сказал:

— Есть некоторые признаки, указывающие на то, что он вырос здесь, в Канаде.

— Какие признаки?

— Произношение. Правописание.

Она вдруг встала, прошла в конец сада, сорвала львиный зев и бросила его далеко за загородку. Потом вернулась ко мне. Не глядя на меня, отвернув лицо в сторону, она сказала:

— Только не говорите ему, что узнали это от меня. Я не хочу, чтобы он меня ненавидел, даже если никогда его больше не увижу. Этот глупый дурачок родился и вырос здесь, в Онтарио. Его настоящее имя — Теодор Фредерикс, а его мать — управляющая пансионатом в Питте, в шестидесяти милях отсюда.

Я встал и попытался заставить ее посмотреть мне в глаза:

— Откуда вы это знаете, мисс Рейчлер?

— Я разговаривала с миссис Фредерикс. Это была не очень приятная беседа. Она ничего не дала ни мне, ни ей. Я не должна была туда ездить.

— Он возил вас туда, чтобы познакомить со своей матерью?

— Нет, я сама туда поехала две недели назад. Когда он пропал, я решила, что он поехал домой в Питт.

— А откуда вы узнали о его доме в Питте? Он вам рассказал?

— Да. Но мне кажется, это получилось случайно. Он рассказал об этом, когда был у нас здесь в выходные дни. Он был у нас здесь в Кингсвиле всего один раз. Для меня это было ужасно. Мне не хочется вспоминать об этом.

— Почему?

— Если это так обязательно, я скажу. Он сказал, что не любит меня. В воскресенье утром мы с ним поехали покататься на машине. Машину вела я. Он не дотрагивался до руля моей машины. Так он себя вел со мной. Держал себя очень гордо, а я должна была поступиться своей гордостью. Вся эта природа, цветы, бабочки настроили меня сентиментально, и я предложила ему жениться на мне. Он отказался.

Возможно, он увидел, как я расстроилась, и попросил меня отвезти его в Питт. Мы были недалеко от Питта, и он решил мне показать что-то. Когда приехали в город, он сказал, чтобы я поехала по дороге, которая шла рядом с негритянским районом вдоль реки. Это было ужасное место: грязные дети всех цветов возились в мусоре, неопрятные женщины кричали на них. Мы остановились напротив старого кирпичного дома. На ступеньках дома сидели мужчины в майках и распивали вино.