Игорь Срибный - Летучие мыши Страница 4

             До скал дошли уже в сереющем свете сумерек. Кефир и Могила ушли, неслышно растворившись в камнях. Но не успел Седой отправить людей в охранение, как на поляну вышло человек двадцать вооружённых  людей – по виду контрактников. Одеты они были так же, как и федералы, воюющие в горах, – в потрёпанные горки, в касках, бронежилетах. В общем, группа выглядела так, как должны были по уставу выглядеть российские военные.

               - Наши? – полувопросительно тихо сказал майор Дорошенко. – Разведчики?

               Седой молчал, разглядывая непонятных солдат. Краем глаза он увидел, что его разведчики, скрытые от противостоящей группы общей массой, начали уходить за деревья, занимая позиции для боя.

              Что-то было не так в облике этих солдат... И вдруг он понял – разведка, а тем более, контрактники, никогда не полезут в горы в касках и бронежилетах! Значит, это духи, вырядившиеся под федералов для совершения какой-то диверсии.  «Тогда почему не стреляют?» - подумал он, и тут же сообразил, что разведчики, одетые в грязные разношерстные одеяния, небритые, осунувшиеся выглядят, наоборот, как боевики. Только из другого отряда.

                Обе группы стояли и пялились друг на друга…

                - Вокховерг мила ву? (Кто старший?) – спросил вдруг солдат, стоящий несколько впереди остальных.

                Седой сделал шаг вперёд и, вскинув автомат, открыл огонь, целясь поверх бронежилетов. И тут же, упав на землю, откатился за небольшой валун, по которому мгновенно зацокали пули, высекая снопы искр.

               Очень кстати возвратившиеся из камней Кефир и Могила ударили духам во фланг, укрываясь за скалами.

               В такой ситуации спасти могли только выучка и скорость реакции… У разведчиков эти показатели оказались выше, чем у духов.

               Внезапно стрельба прекратилась.

               Седой медленно поднялся, держа дымящийся автомат наизготовку, и осмотрелся.

              Девять тел валялись на земле, не подавая признаков жизни. В том числе, и амир отряда, задавший вопрос, послуживший сигналом к открытию огня… Остальные духи ушли в лес.

               Над поляной низко стелился кисло пахнущий пороховой дым…

               - Все живы?! – спросил Седой, взглядом выискивая каждого разведчика.

               - Все! – нестройным хором отозвались пацаны.

               - Осмотрите тела! – сказал Седой. – Кум, Вован, Ящер – в лес. Удаление сто, дальше не ходите.

                Трое разведчиков ушли в лес по широкому кровавому следу, стелившемуся по ещё влажной после дождя траве.

                Седой развернул карту, пытаясь определить маршрут группы диверсантов.

                - Батон, рацию! Передай, что в квадрате 65-16 обнаружена группа боевиков, численностью 20-25 человек, одетых под российских солдат, следовавшая в направлении населённого пункта Даттах. В ходе огневого контакта девять боевиков уничтожены.

                 Вернулась группа Кума.

                 - Ушли! – доложил Кум. – У них, как минимум, один труп и двое-трое раненых.

                 - Почему так решил?

                 - Метрах в ста пятидесяти отсюда обнаружили лужу крови. С такой кровопотерей человек не выживает… Там же бинты. На земле лежали трое. Перевязывали двоих.

                - Я же сказал, не удаляться дальше ста метров!

                - Там лес заканчивается и идёт каменное ложе. Мы бинты увидели издалека, и пошли проверить.

                - Ладно! Ночёвка отменяется. Уходим!

                - Почему? – удивлённо спросил майор Дорошин. – Люди устали!

                - Потому что духи местные! И к утру могут перекрыть нам все ходы-выходы. А потом нас загонят в какой-нибудь тупиковый огрызок ущелья и расстреляют, как в тире.

                - Уходим! Кефир, Могила, идёте в головном дозоре! 

Глава 5

                Сухой, подтянутый, словно свитый из одних мышц, майор Дорошин думал, что на перевале Седой скомандует привал. Его уже штормило от высоты, от недостатка кислорода, от неимоверного физического напряжения, от пробирающего до костей холода… Но разведчики шли, как заведённые.

                В полночь луна опять спряталась за тучами, и перевал преодолевали в полной темноте. Шли в связках по три человека, страхуя друг друга, потому что на перевале неожиданно повалил мокрый снег с дождём. Все мгновенно вымокли до нитки, но всё равно шли  без остановок, потому что туман сгущался, и скоро на расстоянии трёх метров уже ничего не было видно. Как в такой обстановке находили дорогу Кефир и Могила, майор Дорошин не знал.

                На спуске идти  стало ещё тяжелей. Майор шёл в полусонном состоянии, уже не отличая сон от реальности. Все чувства притупились, уступив место полнейшей апатии. Несколько раз он хотел сесть в снег и не вставать больше, но он тут же вспоминал, что он второй в связке, и если он сядет, то рядом с ним вынужденно сядут ещё двое разведчиков – его подчинённых. И, подстёгивая себя нечеловеческим усилием воли, он продолжал идти.

               Рассвет застал группу в очередной долине, после которой им предстояло перевалить ещё одну горку и… всё – они в точке эвакуации.  Вышли к реке, весело журчащей по камням, и, наполнив фляжки, сразу ушли под деревья.

               Майор Дорошин с удивлением смотрел на зелёную траву, посеребрённую росой, на зелень листвы в лесу, и не мог поверить, что ночью они с трудом пробивались через снеговые заряды… В лесу разведчики развели в ямке бездымный костерок, обложив его голышами.  Голышам давали нагреться и сушили с их помощью одежду, раскладывая её на горячих камнях. На спиртовках закипела вода, и запахло ароматом чая. Согревшись и подкрепив силы тушёнкой, пошли дальше.

               А была весна. И где-то, совсем рядом с Чечнёй, в городах ходили девушки в коротких юбках, и парочки сидели в открытых кафе и обнимались на лавках в парках и скверах, и никому не было дела до этой войны…

              Их всё-таки ждали… Когда группа вышла из лесу, и головной дозор начал подъём на горку, с высоты застучали автоматы. Духи поторопились открыть огонь, не дав разведчикам полностью выйти из леса, поэтому, отстреливаясь, группа быстро откатилась в лес. Их, видимо, пытались окружить, поскольку из лесу тоже начали стрелять в их направлении, но духам не хватило времени, чтоб завершить свои манёвры. И майор Дорошин понял, насколько прав оказался Седой, заставив группу идти всю ночь без остановок. Ведь если бы не этот сумасшедший ночной марш-бросок на пределе сил и возможностей человека, духи успели бы к утру приготовить им засаду, из которой они вряд ли смогли бы вырваться… Майор стрелял в лес, чувствуя, как с первыми выстрелами проходит дрожь в руках и возвращается уверенность. Он лупил, глядя, как от выстрелов осыпаются ветки, и отлетает от деревьев кора. Он изливал злобу за пережитую в страшном напряжении ночь, за моменты страха, пережитые минутой раньше. Он словно хотел расстрелять свой страх, и остановился только тогда, когда автомат, выбросив крайнюю гильзу, замолчал, щёлкнув вхолостую бойком…

              Внезапно всё стихло… Разведчики, заняв круговую оборону, «ловили тишину», внимательно вслушиваясь во все звуки леса, пытаясь различить в них «чужие», посторонние звуки.

              Дорошин подполз к Седому и открыл, было, рот, чтобы спросить, что они будут делать дальше. Но Седой внимательно посмотрел на него и приложил палец к губам. В полной тишине прошло минут десять…

              Седой кивнул Куму и пополз в лес, бесшумно извиваясь в траве. Кум пополз за ним, слегка приотстав. Метров через двести Седой вдруг замер и, показав Куму два пальца, тихо сместился за дерево, достав из ножен свой древний НР-43. Кум сделал тоже самое.  Седой привстал на одно колено и осторожно выглянул из-за дерева. То, что он увидел, не обрадовало его. Он показал Куму два пальца, встряхнул ими и снова показал два пальца. Кум понял, что ползут двое духов, а через несколько метров за ними – ещё двое. Седой показал знаком Куму отойти и, ткнув пальцем в его сторону, показал два. Кум кивнул головой и отполз назад…

                Седой присел, прислонившись спиной к дереву и откинув голову, и полностью расслабился. Он пропустил мимо себя первую пару духов и ждал вторую. Когда тихий шелест травы возвестил об их приближении, он снова привстал на одно колено. Теперь он был похож на сжатую пружину, на курок, готовый выстрелить.  Духи проползли мимо, и он прыгнул на спину крайнего к нему, ткнув его деревянной рукоятью ножа в основание черепа. Мгновенно перекатившись через него, Седой прыгнул на спину второго. Захватив его пальцами за глазницы, он до отказа запрокинул голову духа назад и полоснул острым, как бритва лезвием по горлу. Некоторое время он держал голову духа запрокинутой, чтобы тот не захрипел в конвульсиях, и, как только тело обмякло, он отпустил голову и утащил тело в кусты.