Джон Макдональд - Оставшийся в живых [Меня оставили в живых] Страница 4

Я сидел и обдумывал то, что рассказала Дороти. Все это совсем не похоже на моего друга, но с другой стороны, кто знает? Иногда самые серьезные люди откалывают еще и не такие номера…

Я ударил кулаком о левую ладонь и сказал твердо:

— Они ошибаются, Дороти. Я уверен. Дэн не мог этого сделать. Где-то произошла ошибка. И я найду виновных.

Я не был до конца уверен в собственных словах. Но выражение ее глаз… Она снова гордо подняла голову, и на мгновение опять стала той женщиной, что я знал раньше. Ее глаза вновь заблестели.

Потом прежнее выражение безнадежности вернулось на лицо Дороти. Она вежливо улыбнулась мне.

— Это очень мило с твоей стороны, Говард. Я уверена, что Дэн по достоинству оценил бы твои слова. А теперь, извини, у меня множество дел по хозяйству.

Она проводила меня до дверей. Я неуверенно постоял некоторое время на пороге. Она положила руку на мое плечо и взглянула мне в глаза.

— Я знаю, что это безнадежно, Говард, но я хочу, чтобы ты попытался. Для себя самого. Если ты этого не сделаешь, то будешь жалеть всю жизнь. Но постарайся, чтобы это тебя не сломало. Пожалуйста. Дело не в том, что я потеряла веру в Дэна. Совсем не в этом. В конце концов каждый может допустить ошибку. Я думаю, так оно все и было. Меня убивает пятно, которое теперь падает на всю семью. Что будет с Билли, когда он вырастет и прочитает это письмо? Какое прошлое получит парень в наследство? Ты понимаешь, что я хочу сказать? Я ненавижу это письмо! — Она отвернулась, закрыв лицо руками.

У меня не нашлось мужества, чтобы сказать ей хоть слово. Я выскочил на улицу, сел в машину и поехал прочь. Дождь заливал ветровое стекло. Мне казалось я вижу мокрое плотное тело Дэна на белом песке пляжа. Волны набегали на берег и толкали его в плечо…

Мистер и миссис Кристофф сидели напротив меня в кабинке кафе в Кливленде. Они сильно постарели с тех пор, как я видел их в последний раз. В глазах миссис Кристофф застыло выражение, напомнившее мне пустоту в глазах Дороти. Но у них был еще один сын. Мистер Кристофф с шумом допил свой кофе и, стукнув чашкой о толстое блюдце, поставил ее на стол.

— Черт возьми, Говард, на что ты рассчитываешь? Почему бы просто не забыть всю эту историю? Не будите спящую собаку.

— Я не хочу казаться упрямым. Я уже говорил вам, мистер Кристофф. Я не верю в это.

Он повернулся к жене и, насмешливо глядя на нее, развел руки.

— Мы получили восемь или девять писем, в которых говорилось, что Дэн напился и вывел корабль в море ночью, не имея на это никакого права. Восемь или девять писем, в которых написано одно и то же, а он не верит. Миссис Кристофф подняла свой маленький подбородок и покачала головой. — Оставь его в покое, Карл. Он пытается помочь. Иногда я просыпаюсь ночью и думаю о том, что, может быть, все написанное в тех письмах — неправда. Возможно его накачали наркотиками. Кто знает. Дай ему список с адресами. — Она повернулась ко мне и голос ее смягчился. — Что ты собираешься делать?

— Постараюсь встретиться и поговорить со всеми свидетелями. Затем сравнить все, что они расскажут и посмотреть, нет где противоречий. Они обязательно найдутся.

Мистер и миссис Кристофф сидели и смотрели на меня через стол, на лицах их надежда боролась с привычным отчаянием… и отчаяние побеждало.

— В газете напечатали небольшую заметку об этом, ты знаешь, — сказала миссис Кристофф. — В Кливлендской газете. Так что многие знают обо всем. И они до сих пор говорят нам, что они сожалеют. А ведь произошло все год назад, но им нравится приносить свои соболезнования, — она посмотрела на дно своей кофейной чашки.

— Ты мне нравишься, Говард, — сказал мистер Кристофф, — и всегда нравился. Я рад, что ты сохранил верность Дэну. Но я не хочу, чтобы ты сейчас тратил силы на эту историю. Тебе и так крепко досталось, — он засунул руку во внутренний карман и достал список фамилий с адресами. Чистый, заново отпечатанный список. Он толкнул его по мраморной поверхности стола. — Здесь все фамилии. Но не торопись, обдумай все как следует. Может быть, лучше, чтобы у тебя осталась хотя бы тень сомнения… возможно, ты пожалеешь о своих усилиях, если убедишься, что Дэн все-таки совершил ту ужасную ошибку. Обдумай все это хорошенько.

Я не стал смотреть список, а сразу засунул его в карман.

Миссис Кристофф повернулась к мужу:

— Может отдать ему письма, которые сослуживцы Дэна написали тебе?

— Это невозможно, Мэри. Я их разорвал. Не хотел, да и не мог их хранить, — он посмотрел на свои толстые, узловатые руки. Потом поднял на меня глаза и улыбнулся кроткой улыбкой. Улыбкой Дэна. — И давай не будем устраивать панихиду. Расскажи нам о себе.

Мы просидели около часа, пока я негромко рассказывал им о высоких безлюдных горах, об обжигающем холоде Гималаев. Первый раз я кому-то излагал свои приключения. Я пропускал то, что им было бы неприятно слышать. Пока я говорил, неожиданно вспомнил эпизод, о котором совершенно забыл. Маленькая темная комнатка, слабо освещенная мерцающим неверным пламенем. Два коренастых человека, рассматривающих мою руку и негромко переговаривающихся между собой. Тяжелый деревянный брусок и вспыхнувшее лезвие ножа. Я не почувствовал боли, когда они отрезали отмороженные пальцы. Затем яркая вспышка боли и запах обгорелой плоти, когда они прижгли чем-то мою многострадальную руку…

Я почувствовал, что наступила полная тишина, а кабинка кафе и два бледных лица напротив меня погрузились в черноту. Я снова блуждал высоко в горах, и никак не мог укрыться от обжигающего лицо ветра и колючей ледяной крошки. Некоторое время я стоял неподвижно и вдруг услышал какое-то бормотание. Два лица вынырнули из мрака, начали медленно расти передо мной, и снова я оказался в кабинке кафе, а глаза старика с испугом смотрели на меня. Моя правая рука с такой силой сжимала бокал, что он лопнул, и темная кровь текла по мраморной поверхности стола.

Со мной вновь все было в порядке. Мы нашли аптеку, и там мне перевязали руку. Но после этого миссис и мистер Кристофф уже не могли себя чувствовать непринужденно в моем обществе. Я проводил их домой и обещал рассказать все, что мне удастся узнать о Дэне, какой бы тяжелой не оказалась правда.

Я вернулся к машине и медленно поехал по широким улицам ночного города. Красная неоновая вывеска — «Гриль-бар Мика». Я поставил машину между двумя другими и вошел в бар. Сев у стойки я заказал бренди с водой. Достал список и принялся изучать его. Рочестер, Бостон, Уотербери, Скрэнтон, Харисберг, Джерси-Сити, Сан-Франциско, Сиэтл. Большая часть на западе. Тем лучше.

В баре было шумно. Я сидел и в одиночестве пил свое бренди, отделавшись от двух пьянчуг, что пытались завести со мной разговор. Пока я так сидел от меня постепенно стал ускользать смысл моего предстоящего расследования. Каждый может совершить ошибку. Почему этого не могло произойти с Дэном? Да и семья должна верить в него больше, чем друг. Кровь не вода. Однако, они же поверили письмам. Они старались забыть обо всем, приспособиться к возникшей ситуации. А я опять буду бередить старые раны. Он мертв. Что тут поделаешь? Брось ты это дело. Я заказал еще бренди и опять достал список. Несколькими движениями я могу разорвать его на маленькие кусочки и выбросить. Я аккуратно сложил список и засунул его обратно в карман.

Я поехал назад в Беннетвилль и собрал свои вещи, чтобы выехать из отеля. Портье, нагло улыбаясь, заявил:

— Мне очень жаль, мистер Гарри, но мы не можем вернуть вам деньги, которые вы уплатили за девять дней вперед. Это совершенно невозможно.

Я положил обе руки на его конторку и взглянул на него. Я смотрел на его маленькие бледные глазки, веселенький галстук, белые руки. Улыбка медленно сползла с его лица.

— Вы же понимаете наше положение?

И опять я ему ничего не ответил, а только смотрел на него. Тогда он снова улыбнулся, но я заметил, что он немного подался назад так, чтобы быть уверенным — я не смогу до него достать.

— Я думаю, мистер Гарри, что в вашем случае мы можем сделать исключение. Мы вернем вам деньги за неделю.

Я кивнул.

Этот случай озадачил меня. Что увидел в моем взгляде маленький наглый клерк? Я зашел в туалет и уставился в зеркало. Впервые за все это время я внимательно осмотрел себя. Мне не так уж и нужны были эти деньги за номер, но я знал, что меня обманывают. Из зеркала на меня смотрело длинное мрачное лицо со шрамом, пламеневшим через всю правую щеку. Глаза казались ввалившимися, темными и слишком блестевшими. Глубокие морщины пролегли от ноздрей к уголкам рта: я походил на человека, способного на насилие. Я смотрел на себя и начинал понимать: мое лицо, даже когда я спокоен, было лицом человека, в котором кипит гнев, готовый в любой момент вырваться наружу. Мне это совсем не понравилось. Даже обеспокоило.

По телефону я договорился о встрече с Сэггерти и поехал в Чикаго. Он ждал меня сидя за своим столом. Он посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. И тут я вспомнил, что раньше он всегда так делал, чтобы я почувствовал неуверенность. Я понял, что пора отплатить ему той же монетой. Я уставился на его неуклюжую фигуру, на торчащие в разные стороны седеющие волосы, понимая теперь, что таким образом он самоутверждается в собственных глазах. Я внутренне усмехнулся, когда заметил, что сейчас это сработало против него. Теперь некоторая неуверенность охватила Сэггерти. Он взял карандаш и постучал себя по носу тем концом, на котором была резинка.