Кирилл Казанцев - Трижды преданный Страница 41

– Валите отсюда! – Он закрыл перед ними дверь, сел на кровать, прислушиваясь к звукам из коридора. Стук каблуков стих где-то в области туалета, девок там, судя по радостным возгласам, приняли с распростертыми объятиями. Олег прилег, закрыл глаза, потом вскочил, огляделся. На ночь, сказала одна из девиц – и точно, ночь, темно, на улице идет снег, из-под колес летящих по шоссе машин поднимаются белые вихри… – Олег посмотрел на часы, пытаясь понять, сколько прошло времени. Получалось, что спал он почти сутки, но голова была такой тяжелой, будто вздремнул полчаса. «Надо уезжать», – подумал он и лег, не раздеваясь, закутался в одеяло. Холод-то какой, будто в настоящем вытрезвителе, по коже озноб, и зубы стучат, надо бы выпить чего-то горячего и поспать, но нельзя. Он открыл глаза и следил за пляской теней на потолке, слушал доносившийся с дороги гул машин, приглушенную музыку из дальнего номера и визг и хохот девиц оттуда же.

Мысли терзали самые противоречивые – с одной стороны, радоваться надо, что жив остался, а с другой, нет повода для радости. Продул он вчистую, переиграл его Чирков, что было ожидаемо, с его-то возможностями и связями это раз плюнуть. Надо было Морока слушать, когда он вариант с лесом предлагал, реально беспроигрышный шанс был со следователем поквитаться. Морок!.. Сон как рукой сняло. Олег сел на кровати и уставился в стену перед собой, вспоминая, анализируя, сопоставляя. Его передернуло от мысли, что прошел, считай, по кромке, и он плотнее укутался тонким одеялом. Морок все рассчитал верно, все учел – и внешность, и характер двойника, сыграл ловко и умело и довел бы дело до конца, да вот промашка вышла. «Как Бог отвел», – мелькнуло в голове. Олег встал, подошел к окну, задернул короткие шторки, остановился. Он не чувствовал ни обиды, ни злости, одно лишь недоумение – «почему я?».

«По кочану», – ответил сам себе и снова лег, стараясь не думать о том, что произошло. После, все после, сейчас другое – завтра надо уезжать. Договориться с кем-то из водил, отъехать с ним километров за сто или поболе, в другом городе сесть на поезд. А перед этим отправить запись с осиповской исповедью в прокуратуру, и сделать это завтра же. Правда, для этого нужно возвращаться в город, что небезопасно, но придется рискнуть. Это последний шанс хоть как-то зацепить Чиркова, заставить его ответить по закону. Плохо, что не удалось напомнить прокурорским о старом деле убитой сожителем несчастной женщины, из которой Чирков посмертно сделал психопатку, но это дело уже быльем поросло, и фигуранты, и свидетели давно в могиле. Можно, конечно, заявление написать, или что-то в этом духе…

«Ты вчера умер, дружок. Или забыл?» – выбили отчетливую дробь зубы, и Олег усмехнулся. Да, непривычно осознавать себя покойником, наверное, поэтому, и холод такой. А заявление можно написать и задним числом, как и попытаться убедить сотрудника на почте поставить старый штамп. Да какая уже разница, плевать на даты, пусть, кому положено, разбираются.

А утром он не смог оторвать голову от подушки, вместо озноба накрыла просто адская жара, и Олег уже подумывал, не открыть ли окно. Откуда-то взялся зверский кашель, он начинался от малейшего вздоха, и Олег никак не мог с ним справиться. В комнате становилось все жарче, он разделся почти догола и лежал, глядя в потолок, до самых сумерек. Потом перед глазами появилась дымка, она стлалась по полу, цеплялась за стены, лезла по ним, окутала шкаф и шторы, подбиралась к кровати. Слабая надежда, что все это самой собой рассосется, прошла вместе с новым приступом выворачивающего наизнанку кашля, и Олег признался сам себе, что дела плохи. Заплыв в проруби и пробежка в мокрой одежде по морозу даром не прошли, организм отозвался свирепой простудой, и она переходила в нечто более серьезное. Срочно нужны антибиотики, нужен врач, нужна еда, в конце концов, или он скоро протянет ноги. Мысль, что он вот так запросто может умереть в этом клоповнике, подстегнула, Олег поднялся с кровати и кое-как, едва не уронив серую сумку себе на голову, снял ее со шкафа. Вытащил мобильник, включил его и набрал номер Вики. Потом, спохватившись, глянул на часы – почти полночь, но он уже нажал вызов, и девушка ответила почти сразу, будто ждала звонка.

– Вика… – только и успел сказать Олег, и сразу зашелся в кашле. Она моментально все поняла, засыпала его вопросами, и в ее голосе слышалась тревога:

– Тебе плохо? Ты заболел? Где ты, говори адрес, я приеду!

Он попытался ее отговорить, просил, чтобы она приехала завтра, но Вика и слушать ничего не желала. Олег понимал, что сильно рискует, и хоть свою жизнь он уже недорого ценил, но девушка была тут ни при чем. И все же он сказал ей название мотеля, описал, как смог, свое состояние и удивился, услышав в трубке короткие гудки – Вике было некогда. Она появилась через час с небольшим, осторожно постучала в дверь, и Олег едва смог расслышать этот звук из-за шума в ушах и воплей, доносившихся из коридора. С трудом добрался до двери, открыл и впустил Вику в номер.

– Ну и местечко! – Она скинула пуховик, поставила на стол большую сумку, принялась копаться в ней.

– У тебя все в порядке? – первым делом спросил Олег.

– Да, все нормально. Кому я нужна, сам подумай? Два дня в гостинице ночевала, потом плюнула и вернулась домой. Никто на меня не покушался, так что все в порядке.

Вика достала коробки с лекарствами, шприцы, надела на шею стетоскоп, поправила очки и приказала Олегу:

– Иди сюда. Стой спокойно. Дыши. А теперь не дыши. Снова дыши. Не дыши…

Потом стучала по его спине, ребрам, спрашивала, где болит, а после села, сосредоточенная и серьезная, и стала перелистывать какую-то небольшую толстую книжку.

– Что? – не выдержал Олег. Кашель снова скрутил его, и он едва не задохнулся. Вика пристально смотрела на него, дождалась, когда все пройдет, и спросила:

– Давно это у тебя?

– Второй день, – кое-как проговорил Олег и поторопил ее: – Что у меня? Давай, колись.

Вика убрала стетоскоп в футляр и нерешительно произнесла:

– Я могу ошибаться, но похоже на пневмонию, причем острую. Это не бронхит, точно. Неплохо бы сделать снимок, чтобы знать точно. Где ты так ухитрился?

Это единственное, что действительно интересовало ее, остальное – и поздний звонок, и гадюшник, где оба оказались, – будто остались за кадром. Она в очередной раз приняла новые правила игры, и он был ей за это благодарен.

– Делать что надо? – перебил ее Олег, понимая, что выглядит последней сволочью: выдернул девушку сюда среди ночи, да еще командует, но ждать больше он не мог.

Вика открыла плоскую коробку, достала ампулу, ловко сломала ее, взяла шприц и принялась набирать в него прозрачную жидкость.

– Ложись на живот, – глядя, как пустеет ампула, сказала она. – Это антибиотик, колоть надо два раза в день. Хорошая вещь, тебе поможет. И вот это еще, от температуры, – подала Олегу таблетку.

И помогло, реально помогло, Олег уснул через несколько минут после укола. За ночь он просыпался раза два или три от приступа кашля и видел, что Вика здесь. Она не ушла, сидела в старом кресле рядом, что-то говорила негромко, подсунула ему еще какое-то снадобье. Олег проглотил таблетку и отключился. Пришел он в себя уже днем, совершенно обессиленный. Чувство было такое, будто в стиральной машине прокрутили, зато дымка перед глазами исчезла, голова соображала быстрее, и хотелось есть. Вика подала ему бутерброд и стакан с чаем, Олег быстро прикончил эту нехитрую еду и сказал:

– Спасибо, что бы я без тебя делал. Ты реально хороший врач, бросай свою Марианну и занимайся своим делом, людей спасай.

Вика еле заметно улыбнулась, со стетоскопом на шее села на кровать рядом с ним и несколько минут слушала его легкие. Результатом осталась не очень довольна, сделала Олегу еще один укол и надела пуховик.

– Надо поесть купить, – сказала она, – а вы, больной, спите. Тут недалеко магазин есть, я быстро.

И так почти неделю. Пока он, слабый, как новорожденный щенок, приходил в себя, Вика была рядом. С ней уже здоровались водилы и персонал, когда встречали ее в коридоре. Антибиотик безжалостно уничтожал заразу, та еще сопротивлялась, но постепенно издыхала, кашель почти исчез. Олегу даже удалось самостоятельно добраться до душа, где он под горячей водой смыл с себя остатки болезни и понял, что словосочетание «заново родиться» – это отнюдь не фигура речи. Вика перемену оценила, послушала его еще раз и заявила, что опасность миновала, но курс уколов необходимо завершить.

– Сам справишься, – показала она на коробку с ампулами и шприцы, – ничего сложного. Два раза в день, утром и вечером… – И потянулась за своим пуховиком.

– Я не умею, покажи, как надо.

Вика взяла шприц, ампулу, села на кровать, держа их перед собой, и попалась – упала на спину, попыталась вырваться, но Олег крепко обнял ее.

– Вижу, ты и правда выздоровел, – пробормотала она, – я молодец…