Валерий Иванов-Смоленский - Капкан для оборотня Страница 50

Он перевернул лист и написал:

«…на разрешение эксперта поставить следующие вопросы:

1. Является ли данный боеприпас боевым патроном и пригоден ли он к употреблению по своему прямому назначению?

2. Идентичны ли отпечатки пальцев, имеющиеся на патроне, отпечаткам пальцев гражданина Петрова А. К.?»

Капитан хмыкнул. Этого будет вполне достаточно. Он положил бланк на стол и почесал в затылке. Нет. Надо добавить, пожалуй, вопрос по оружию, из которого можно выстрелить данным патроном. Он снова взял бланк, чтобы дописать еще и этот пункт.

В кабинете дознавателя перед капитаном сидел понурый Петров. Его лицо выражало отчаяние.

Сбоку на стуле сидел унылый адвокат.

— Гражданин Петров, — спросил капитан, — признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении?

— В чем именно? — удивленно произнес Петров.

— В незаконном хранении боеприпаса к огнестрельному оружию, то есть в преступлении, предусмотренном частью первой статьи 172 Уголовного кодекса Российской Федерации, — разъяснил капитан.

— Патрон действительно был найден участковым в моей квартире, но я его не хранил. Я вообще впервые его увидел в тот день.

— На патроне были найдены отпечатки Ваших пальцев, он был обнаружен на полу в Вашей квартире — скучным голосом продолжал капитан, — Ваши соседи, допрошенные в качестве свидетелей, подтвердили это. Это подтвердил на допросе и участковый, который в тот день проверял анонимное заявление. Да вы и сами не отрицаете, что он был найден у вас…

— Не отрицаю. Но это не мой патрон, понимаете? Зачем он мне, если у меня и оружия-то никогда не было? Я и стрелять-то не умею…

— В армии служили?

— Служил.

— Значит, умеете, — лениво констатировал капитан. — По заключению эксперта патрон годен к употреблению, является крупнокалиберным и подходит не к какой-нибудь древней пукалке, а к современной снайперской винтовке «Ремингтон-СТ-14».

— Я никогда и не слышал о такой винтовке…

— А разве нельзя предположить, что снайперскую винтовку и патроны к ней вы ловко спрятали. Скажем, зарыли в лесу, до подходящего случая? А один патрон случайно обронили.

— До какого случая?

— Ну, например, когда наш город посетит президент или глава правительства.

— Да зачем мне президент… — ошеломленно произнес Петров.

— Мало ли убивают президентов и других политиков, — капитан начал раздражаться, — вы, что, хотите, чтобы вам еще и теракт вменили? И арестовали? Патрончик-то непростой, попробуй такой добыть…

— Мой подзащитный, — подал голос адвокат, — признает себя виновным частично: в том, что патрон был найден в его квартире.

— Признаю, частично, — убито пробормотал Петров.

— Давно бы так, — оживился капитан, — расписывайтесь вот здесь…

В зависимости от целей КГБ и от характеристики личности несчастного Петрова, его могли и арестовать — санкция статьи Уголовного кодекса, предусматривающая до шести лет лишения свободы, формально это позволяла.

Поняв, что попал в хитроумную ловушку, Петров начинал писать жалобы в прокуратуру. Что, мол, он не виновен, что патрон кто-то подбросил и прочее, и прочее.

Но многоопытный прокурор лишь усмехался. Кому это надо подбрасывать патроны гражданину Петрову. Ментам? Так он у них по оперативным учетам не числится. Нет у них никакого интереса к Петрову. Да и подбросили бы патрон от «Калаша» или «Макарова», и вся недолга. Многие хранят патроны от боевого оружия неизвестно зачем, и не знают, что это влечет уголовную ответственность. И вообще, по сложившейся практике, милиция обычно подсовывает нужным фигурантам наркоту или меченые деньги в качестве взятки. Все необходимые доказательства в этом уголовном деле есть. И прокурор, отказывая в удовлетворении поступившей жалобы, направил дело в суд…

Чаепитие подходило к концу. Картина, нарисованная Авдеем, Клыча весьма впечатлила.

— Да, — оценил он услышанное, — ну и подлянки закручивают. И, что, загремит этот Петров на зону?

— Все может быть, — предположил Авдей. — В зависимости от целей КГБ, сотрудники которого могут подключиться к расследованию и добавить компромата на Петрова. А цели бывают разные — от межведомственных разборок до устранения политических противников…

— А суд что? Не разберется?

— Что тут разбираться — суду, как говорится, все ясно. Судебное заседание быстро проходит, дополнительно и выяснять ничего не надо. И суд постановляет обвинительный приговор, иногда и с лишением свободы.

— Ну, дела… Значит, что хотят, то и творят…

— Нет, тут ты не прав, — стал объяснять Авдей. — Обрати внимание, закон нарушил лишь участковый лейтенант. И то — с благими целями и намерениями. Все остальные участники процесса действовали в строгом соответствии с требованиями закона. В том то и заключается вся хитрость.

— А гэбистский полковник?

— Он всего лишь исполнял секретный циркуляр. И разработчики циркуляра действовали в интересах дела и государства. Чтобы, при необходимости, используя рекомендации секретного циркуляра, оперативник мог хоть на время изолировать особо опасного преступника, о преступной деятельности которого имелись достоверные сведения, но не имелось достаточных доказательств для привлечения его к уголовной ответственности. И за это время можно собрать на него необходимую компру.

— Ты думаешь, Косарю тоже по схеме сошьют? — Клыч наморщил лоб.

— Не сомневаюсь.

— И что же могут впарить? — поинтересовался Клыч.

— Да все, что угодно. Ведь сорви с мента даже, скажем, погон, просто упираясь — вот тебе и состав преступления, за который светит до двух лет лишения свободы. А за Косарем, ты ж знаешь — не заржавеет.

— Знаю, — вздохнул Клыч, — распсихуется — удержу нет. Кто под руку попадет, тому и…

— Конечно, менты могли сотворить подлянку, — убежденно произнес Авдей, — и устроить провокацию, изукрасив себя, для верности, синяками.

— Что предлагаешь?

— Собрать все силы и брать штурмом изолятор, — решительно сказал Авдей.

— Он пока в обезьяннике.

— Ну, на ментовку у нас сил не хватит — там, почитай, каждый «Макаром», вооружен. Да еще автоматы в дежурной комнате, их быстро раздадут. А против «Калашей» не очень-то попрешь. Но я уверен, что в любом случае его поместят в ИВС.

— Лады. Готовь пока своих, — сказал Клыч, — а я скину «маляву» Косарю — что он скажет.

Уже на второй день Клыч стал разрабатывать план нападения на изолятор временного содержания, сообщив об этом в камеру Косарю «малявой» по отлаженным каналам.

Но здесь даже неустрашимый Косарь по-настоящему испугался. При штурме изолятора его могли запросто пришить крастоновские люди, якобы при попытке к бегству. Может, этого они только и добивались. На следующий день его отвезли в суд, где он был привлечен к административной ответственности в виде ареста, на пятнадцать суток. Косарь был помещен для отбывания наказания в изолятор временного содержания. В ответной «маляве» он наказал Клычу не предпринимать ничего, до его особого распоряжения.

И вообще — Косарь наслаждался. Один незабываемый специфический тюремный запах чего стоил. Он попал в знакомый привычный мир. Ему сразу же освободили почетную «шконку» у окна, на которую положили два матраца, чистые простыни и подушку. Вокруг суетились «шестерки» и «сявки», угадывающие каждое его желание. Его татуировки рассматривали с неподдельным восторгом, а рассказы о нравах, царивших в суровых северных лагерях, готовы были слушать сутками напролет.

Говоря медицинским языком, старый вор попросту впал в детство, на время превратившись из всесильного главаря воровского клана в обычного уголовника, соблюдающего «отрицаловку». Что такое каких-то пятнадцать суток в райских условиях изолятора временного содержания? Ему, отсидевшему многие тысячи суток в кошмарах вечной мерзлоты и кумовского беспредела. Время пролетело мгновенно…

Из дверей контрольно-пропускного пункта изолятора временного содержания Косарь вышел значительно посвежевшим и даже несколько пополневшим.

Его встречал Авдей.

Немного поодаль стояла косаревская черная «Волга» и два джипа сопровождения.

Авдей с Косарем обнялись по-братски и пошли к машинам.

— Ну, какие тут «сороки»? — спросил Косарь, — смотрю, что-то смурные все… Не рады мне…

— Новость одна, — печально произнес Авдей, — но очень плохая.

— Просеки.

— Клыч погиб.

— Как погиб? С ментами взъерошился?

— Нет. По-глупому, — вздохнул Авдей, — на своей машине разбился.

Они сели в «Волгу», автомобиль тронулся. Джипы сопровождали его, как и положено, спереди и сзади.