Картер Браун - Том 7. Только очень богатые Страница 53

Глава 2

Ровно через час я вошел в ее номер, чуть не сбив с ног двух пятившихся к двери и отвешивающих поклоны официантов. Марсия, сидевшая за накрытым столом, на котором горели свечи в высоком подсвечнике, улыбнулась вместо приветствия и махнула рукой на свободный стул напротив себя. Я уселся и взглянул на стоявший сбоку столик с разнообразными закусками.

— По-моему, даже у тебя не каждый день бывает такой ужин, — заметил я, — почти банкет на государственном уровне.

— Меня просто мутит от тех отбросов, которые подают в самолетах, — ответила она, — а здесь у нас на ужин канапе с черной икрой и устрицами, русская икра и сиднейские устрицы, ну и, разумеется, вон там фазан под стеклянным колпаком. Это поможет нам продержаться до завтрака в Сиднее. Не затруднит тебя налить шампанского, Бойд?

— Ты всегда зовешь своих женихов по фамилии? — поинтересовался я, доставая из ведерка со льдом магнум — бутылку шампанского емкостью в два с половиной литра.

— Дэнни! — поправилась она и скорбно вздохнула. — Ну и имечко у тебя! Понадобится чертовски много времени, чтобы к нему привыкнуть. Между прочим, я только что сделала несколько звонков в Австралию, чтобы ввести их в курс дела. Итак, прими к сведению, что мы познакомились в Нью-Йорке, и ты меня покорил с первого взгляда. Любовь налетела как ураган, и теперь я с триумфом везу тебя домой. Готова поспорить, что Соня покрылась крапивной лихорадкой от возбуждения, прикидывая все возможности залезть к тебе в постель.

— Соня? — не понял я.

— Соня Шеппард, моя лучшая подруга и порядочная мерзавка! — Марсия с силой вонзила вилку в беззащитное канапе. — У нас это дружеское соревнование длится с тех пор, как мы вместе учились за границей в одной школе. Пять очков, если удастся затащить в постель молодого человека подруги, и десять, если удастся его отбить навсегда.

— Кто ведет в счете?

— Я давно не слежу за счетом, мне просто не до этого, — равнодушно отозвалась она, — моя голова забита более важными делами. — Она помолчала, пока я наливал шампанское, потом подняла свой бокал. — За наше недолгое совместное будущее, Дэнни. За то, чтобы потом состариться по отдельности!

— Не пора ли прояснить ситуацию, как ты обещала?

— Ладно. Начнем с тебя. По телефону я сказала папочке и Соне, что ты американец и деньги у тебя просто из ушей валятся. Почти так же богат, как я сама. Все свои деньги ты инвестируешь в рудную промышленность.

— Неплохо придумано.

— Сейчас в Австралии бум полезных ископаемых. Никель, бокситы, нефть — все, что только добывается из земли. Основная идея состоит в том, что это должно роднить тебя с моим папочкой. У вас будет о чем поговорить.

— Великолепно! Я просто кладезь премудрости, когда дело касается всякой руды. Например, знаю, что два никеля[1] составляют десять центов, а что касается бокситов, это что-то из области бокса. Нефть предохраняет двигатель, чтобы он не сгорел.

— Папочка один из самых разговорчивых людей на свете, — весело сказала она, — поэтому все, что ему необходимо, — это внимательный слушатель!

— Чем он занимается, помимо разговоров?

— Он играет на бирже. Спекулирует акциями, в основном в сырьевой отрасли.

— О’кей! Значит, мне надо терпеливо выслушивать папочку и каждый раз быстро вылезать из постели, когда в комнату зайдет Соня Шеппард. Что еще?

— Почему бы нам сначала не поесть? Отдай должное этим маленьким австралийским устрицам, Дэнни. Посмотри, как они аппетитно выглядят, так и жаждут быть съеденными.

Примерно через час официанты убрали остатки пиршества, и мы, насытившись, отползли от стола, опустошив за едой примерно четверть огромной бутыли шампанского. Я снова наполнил наши бокалы и уютно устроился в кресле, а Марсия растянулась на кушетке, поставив бокал с шампанским себе на живот.

— Который час, Дэнни?

— Начало девятого.

— У нас еще целый час до отъезда в аэропорт, — с довольным видом заметила она, — ты не боишься летать?

— Я не просто боюсь, боюсь до чертиков, — поделился я откровенно, — у меня агорафобия.

— Аго… какая фобия?

— Патологический страх открытого пространства.

— Тогда тебе должна понравиться Австралия! — хихикнула она. — А меня совершенно не пугают длительные полеты, конечно, до тех пор, пока капитан внимательно следит за приборами и держит руки подальше от юбки стюардессы.

Она села, не отрываясь допила шампанское, снова улеглась, выронив пустой бокал на пол.

Потом с наслаждением потянулась и зевнула.

— Я выпила шампанского ровно столько, чтобы проспать все время до Сиднея.

— Что касается меня, — мрачно заметил я, — не хватит проклятого шампанского со всего белого света, чтобы заставить заснуть в самолете.

— Обычные фобии не что иное, как легкие неврозы. Любой приличный психиатр вылечит тебя за несколько сеансов.

— Меня вполне устраивает моя голова в таком виде, как она есть. Я знал одного парня в Нью-Йорке, у него были страшные желудочные колики. Он долго страдал, и никто не мог его вылечить. Ну, он пошел к психоаналитику, и всего за тысячу баксов тот его вылечил. Оказалось, что этому парню приходилось сдерживать свой бешеный темперамент, подавлять вспышки гнева и раздражения. Это ему удавалось, чем он немало гордился. Но подавление естественных чувств вызывало стресс и выливалось в желудочные спазмы. Психоаналитик оказался совершенно прав — как только мой приятель узнал об этом факте и перестал сдерживаться, спазмы тут же прекратились.

— Но это же замечательно! — Кажется, Марсия неподдельно заинтересовалась моей историей. — Значит, у него больше никогда не было коликов?

— Никогда, — ответил я, — но теперь у него страшные мигрени.

Мы помолчали.

— Я была страшно потрясена, когда погиб Ральф, мой первый жених, — начала она монотонным безучастным голосом, — но постепенно успокоилась. А спустя год погиб Кевин, и вот это меня доконало. Понадобилось три сеанса в неделю в течение полугода, чтобы психоаналитик вытащил меня из ужасного стресса.

— Значит, он привел тебя в норму?

— Да, это ему удалось.

— Так для чего тебе понадобился еще и я?

Она медленно повернула голову и, окинув меня задумчивым взглядом, прикусила нижнюю губу.

— А ты не так глуп, Дэнни, хотя и не можешь вовремя увернуться от распахнутой двери. Ну хорошо, слушай. Доктор вытащил меня, но на это потребовалось много сил и времени. Когда я пришла к нему первый раз, то имела привычку заливаться слезами, стоило кому-нибудь сказать мне всего лишь «с добрым утром». Целыми днями я лежала в постели, мне не хотелось вставать. Доктор Лэйтон сделал много для меня, и я ему очень благодарна.

— По какому-то странному совпадению оба человека, которые собирались на тебе жениться, погибли от несчастного случая, — подвел я итог, — почему бы тебе с этим не смириться?

— Господи, какой здесь яркий свет, — вдруг сказала она, — сделай что-нибудь, Дэнни, пожалуйста.

«Яркий» свет лился от одной лишь настольной лампы под абажуром. Я встал и погасил ее. Стало темно, но снаружи все-таки пробивался свет со стороны бассейна через створчатую стеклянную раздвижную стену. Я вернулся к своему креслу.

— Так гораздо лучше, — сказала Марсия, — никогда не могла откровенно говорить с доктором Лэйтоном, пока он не опустит шторы на окнах. Вообще гораздо легче разговаривать с человеком, если не видишь его лица.

— Ты не хочешь сейчас говорить об этом?

— Не хочу, но все-таки отвечу на твой вопрос. — Она понизила голос почти до шепота. — Я не могу принять дурацкую теорию совпадений, потому что смерть Кевина сопровождали кое-какие обстоятельства.

— Но раз это был не несчастный случай, значит, самоубийство или убийство?

— У Кевина не было абсолютно никаких причин сводить счеты с жизнью, он вообще не был похож на самоубийцу.

— Значит, из-за каких-то обстоятельств ты сделала вывод, что он был убит, — терпеливо подвел я черту.

— Я устроила небольшую вечеринку в своем пентхаусе. Сначала все было прилично, началось с полуофициального ужина вшестером. Но Соня притащила дюжину бутылок редкого розового вина из виноградников ее отца, оно наверняка было очень крепким. После обеда все были изрядно навеселе, но продолжали пить. Я не очень хорошо помню происходившее после обеда, многое выпало из памяти. Помню, как Тони Уолтерс, парень, с которым пришла Соня, начал делать хэмбоун.

— Делать… что? — тупо переспросил я.

— Мужской стриптиз. Но Соня никому не позволит быть в центре внимания, помимо нее самой, и начала свой стриптиз. В конце она швырнула свои трусы на балкон, заявив, что тот, кто вернет их, получит заслуженную награду. В это время мне стало так плохо, что я пошла в ванную, и меня вырвало. Со мной это случилось в первый раз, помню омерзительное чувство отвращения к самой себе. После я приняла душ, переоделась. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я вернулась в комнату, то оказалось, что Тони Уолтерс ушел, а другая пара устроилась на диване в гостиной. Я вошла в спальню и застала Кевина в постели с Соней, прямо посередине получения обещанной награды.