Картер Браун - Путеводный свет Страница 6

— Полагаю, что нет. На мой взгляд, это лишь идея. Одни верят в нее, другие — нет.

— Вы не верите? — быстро спросила она.

— Нет.

— Очень рада. А вот моя мама верит. И дядя Пол говорит, что тоже верит, но я-то думаю, что он просто хочет ей угодить. Мой же папа и та тощая Чейри не верили, иначе чего ради стали бы они так смеяться по этому поводу? Но если мама верит в путеводный свет, то почему она проплакала целый день из-за смерти папы? — Понемногу ее большие серые глаза вновь приобрели прежнее, не по-детски рассудительное выражение. — Или, возможно, она плакала вовсе не из-за папы?..

Глава 3

Мне бы следовало показаться в конторе шерифа, но я этого не сделал. День был бесконечно хлопотным и долгим, да и вечер, по моим расчетам, предстоял не менее напряженным. Поэтому, выйдя из особняка на озере, я отправился к себе домой, поспал три часика, принял душ, побрился и облачился в только что полученный из чистки костюм. Перекусил холодным бифштексом по-татарски, который можно не разогревать. Конечно, это не так уж вкусно, но, уверяю вас, вполне съедобно. После этого, в ожидании восьми часов, приготовил себе послеобеденный стаканчик и сигареты.

Бросив придирчивый взгляд на свою обитель, я решил, что все в полном порядке. Две настольные лампы давали достаточно света, чтобы не натыкаться на расставленную повсюду мебель. Основную ставку я делал на стопку долгоиграющих пластинок, которые были отобраны мною за их возбуждающе-обольстительные качества. Транслируемая через пять динамиков музыка в моей гостиной как бы неслышно проникает в сознание и души людей, хотя им и кажется, будто они ее не слушают, зачаровывает их и подчиняет себе, вызывая у них далеко не платонические желания.

Дверной звонок раздался в пять минут сорок три секунды девятого. Секунды через две я отворил дверь и был буквально ослеплен серебристым сиянием. Я непроизвольно зажмурился, но даже при этом ощущал перед собой яркий свет.

— Зачем было останавливать выбор на мне? — заворчал я. — Если вам вздумалось поговорить с землянином, то почему бы не подыскать для этого известного ученого или какую-то другую знаменитость? Не станете же вы уверять меня, что проделали столь длинный путь из космоса ради разговора с простым копом?

— Исходящее от меня сияние выражает мою сущность, — со слабым вздохом произнес голос. — Вы к этому привыкнете.

Я снова осторожно открыл глаза, и серебристый свет материализовался в вечерний туалет из сверкающей парчи. В жизни не видел подобных платьев! Впрочем, оно было сшито вовсе не из парчи, как показалось мне сперва, а из чего-то похожего на переливающийся пластик. У него не было рукавов, зато имелась металлическая «молния» — от ворота до подола, не доходившего до колен. На ногах красовались нарядные серебряные туфельки, специально подобранные под столь эффектное одеяние. Светлые волосы были стянуты на шее наподобие огромного узла. Такая прическа ей шла, поскольку подчеркивала необычное строение ее скул. Сапфировые глаза лучились. Довольно большой рот говорил о неисчерпаемых запасах чувственности.

Короче, она была из тех гостей, которые мне нравились на своей родной планете. И мне было ровным счетом наплевать на то, завтракают или нет они с копами, потому что до утра у нас имелась еще целая ночь.

Она вошла в гостиную первой. Остановилась посередине, неторопливо все осмотрела, потом опустилась на кушетку.

— Уютно, — пробормотала она.

— Я приготовлю нам по стаканчику.

— Прекрасно.

Я сходил на кухню за выпивкой, затем присоединился к гостье на кушетке, но сел не слишком близко. Как говорят англичане, залетают в дом лишь боязливые птицы, и им нужно время освоиться.

Девушка пригубила свой бокал, затем снова осмотрелась.

— Когда-нибудь вы с Кендаллом споетесь, — заявила она негромко. — У вас с ним одинаковые взгляды на внутреннее убранство дома, только у него больше денег, чтобы воплощать свои идеи на практике.

— А мне показалось, этот ваш храм походит скорее всего на полуразвалившийся монастырь, — буркнул я непочтительно.

И тут она резко изменила тему разговора — классическим образом, чисто по-женски, когда ты начинаешь сомневаться, правильно ли расслышал слова собеседницы:

— Что идет перед Уилером?

— Эл, — ответил я. — А что следует за Джастис?

— Хеллер.

— Хеллер? «Исчадие ада», можно так перевести? Что ж, подходит.

Она не отреагировала на мое замечание.

— А в храме вы ровным счетом ничего не видели, Эл. В следующий раз я сама буду вашим экскурсоводом и все вам покажу.

— В предвкушении всего того, что ожидает меня там, я лишусь сна! — произнес я с жаром. — Вы можете мне сказать, какого рода рэкет организовал Кендалл в своем худосочном Храме любви?

— Вполне легальный. — Ее сапфировые глаза внимательно следили за мной поверх бокала, который она поднесла к губам. — По сути дела, это не что иное, чем уже давно известная афера «одинокие сердца», но классом повыше. Мы встречаем с распростертыми объятиями любого одинокого человека как мужского, так и женского пола, если только он хорошо обеспечен. Подобным людям никто не представляет счетов за оказанные услуги, лишь намекают на то, что они могут сделать пожертвование, поскольку протекла крыша или случилось еще что-то непредвиденное. И, поверьте, они жертвуют!

— Кендалл лелеет одинокие женские сердца, а вы занимаетесь мужскими?

— Нечто в этом духе. — Она кивнула головой. — Но в наших взаимоотношениях не допускается ничего грубого, вроде неприкрытого секса. Правда, существует некий невысказанный намек, что в храме возможно получить какие-то утехи, развлечения или удовольствия, если добровольное пожертвование достаточно велико! Но подобное как-то ни разу о’гкрыто не происходило. Рейф слишком осторожный руководитель, чтобы рискнуть организовать откровенно бурное веселье, чреватое визитом полиции нравов.

— Вы имеете в виду, что это какое-то хитроумное надувательство? Мошенническая игра?

— Нечто из ряда вон выходящее, — уклончиво ответила она. — Вы любите, чтобы к каждой вещи был прикреплен совершенно точный ярлык, не так ли, Эл? По всей вероятности, это некий полицейский комплекс?

Она медленно перекинула ногу за ногу, и от ее блестящих туфелек отразился свет. Подол серебристого платья приподнялся еще на пару дюймов, открыв моему взору умопомрачительную частицу голого округлого бедра теплого медового цвета. Эта картина полностью лишила меня возможности сосредоточиться. Я неохотно закрыл на несколько секунд глаза и сделал пару глотков скотча.

— А если откровенно… Знайте, чтобы вас не мучил этот полицейский комплекс, что вы заставили Рейфа понервничать, — неохотно продолжала Джастис. — А когда он нервничает, он сразу же глупеет и может наломать дров. Именно по этой причине он и заявил, что не в силах помочь вам в расследовании, и вообразил притом, что вы ему поверили.

— Хотя с самого начала он прекрасно знал, кто убил Хэнка Мэгнасона? — подсказал я.

— Если вы воображаете, что я намерена помогать вам в выполнении ваших служебных обязанностей, то можете незамедлительно вручить мне свой полицейский значок: я не ударю лицом в грязь, — заявила она, мило улыбаясь. — У вас же, я уверена, отросла бы борода до колен, прежде чем вы научились бы справляться с моими обязанностями в Храме любви.

— Для этого я тоже должен был бы облачиться в серебряный костюм? — поинтересовался я.

— Вы не умеете слушать, вот в чем беда! — Она вздохнула. — Но, вообще-то, вы — коп, возможно, без специального образования. К тому же глухой из-за всех тумаков и ударов, которые получаете при исполнении служебных обязанностей, когда задерживаете молоденьких девчонок на панели, где они поджидают случайных кавалеров.

Я с восхищением посмотрел на нее:

— Слова так и льются у вас изо рта, будто вода из испорченного крана. Если вы расскажете что-то важное, я буду слушать вас еще более внимательно.

— У Рейфа есть приятель по имени Брайан. Именно он впервые привел миссис Мэгнасон в храм. Судя по тому, как она ведет себя с тех пор и какие делает «добровольные пожертвования», можно подумать, что Рейфа в ответ на ее молитвы ей послал сам Господь Бог. Вы меня слушаете?

— Да.

— Брайан не входит в нашу маленькую общину. После того как он привел к нам миссис Мэгнасон, он встречался с Рейфом только в так называемые «нерабочие» часы. Они друг с другом на короткой ноге, но Рейф со мной никогда о нем не говорит. Возможно, Брайан знает что-то такое о миссис Мэгнасон и ее убитом муже, что могло бы вам помочь?

— Постараюсь не забыть расспросить его, — пообещал я.

— Я для вас всего лишь источник информации, — усмехнулась она. — Что ж, продолжу. Упомяну еще об одном типе, которого можно назвать завсегдатаем наших небольших сборищ. Это некий Фенвик. «Зовите меня Чаком», — говорит он обычно. Толстый верзила, воображающий себя важной птицей. Из тех нахалов, которые заставляют девушку почувствовать, что ей не хватает рук для действенной самозащиты, и при этом самодовольно гогочет. Как мне думается, он считает похороны собственной матери самым радостным событием в своей жизни. Когда миссис Мэгнасон впервые появилась в храме, Фенвик приветствовал ее как старый друг и тут же принялся расспрашивать про мужа, но она решительно отшила его, будто он таракан или еще какая-то мразь, ползущая по ее телу. После этого он стал держаться от нее на порядочном расстоянии. Здоровался с ней с преувеличенным почтением. Поскольку поблизости всегда находится Рейф, она не замечает Фенвика и даже не знает, жив ли он или давно уже на том свете. Такое случается со всеми женщинами, с теми, конечно, что приходят в храм.