Микки Спиллейн - Пилот Страница 6

— Хмм... Мне нравится путешествовать. Может быть, в другое время я расскажу тебе. А пока продолжай свои шуточки. Что на этот раз?

Она показала рукой на закрытую дверь:

— У вас был важный посетитель.

— Как ты догадлива.

— Вы не знаете, что он делает здесь?

Я пожал плечами и откинулся на спинку стула:

— Скажем так, то же, что и ты.

От удивления она подняла брови.

— Хватит, прекратим игры. Я не так глуп, как кажется. Он является официальным представителем штата и занимается политическими делами, касающимися ситуации на Кубе. Ты же — слишком любопытная журналистка, пишущая на политические темы. Все взаимосвязано. Не делай из меня дурака. Вы оба хотите знать об одном и том же.

— И что же это такое, Кэт?

— Что бы это ни было, ты все же считаешь, что Такер Стэйси работал на антикастровскую группировку.

— Из этого получился бы хороший репортаж. Ведь это моя работа, ты и сам знаешь.

— Ну что ж, счастливой посадки.

— Ты поможешь мне?

— С чего бы это?

— Я могла бы гарантировать определенное... вознаграждение. — Теперь она шаловливо усмехалась.

— Секс не является вознаграждением для меня, крошка. Это физиологическая потребность, которая приходит в зависимости от времени и желания, словно чувство голода. Нет ли других предложений, получше?

Лоис погасила сигарету в пепельнице, взглянула на меня и взяла свою дамскую сумочку. Улыбнувшись, она поднялась и сказала:

— Дай мне время подумать.

Я подождал, пока она почти скроется за дверью.

— Лоис...

Она остановилась и обернулась.

— Да?

— Ты зачем приходила?

— Ты уже просматривал вещи своего друга?

— Так, кое-что.

— Он не перевозил бананы?

— Откуда мне знать?

Лоис улыбнулась:

— Если прояснишь это, дай мне знать. Я остановилась в отеле «Джексон».

— Отлично. Сейчас принесу бутылочку.

— Не стоит тратить время.

— Ладно, — произнес я, когда она уже закрыла за собой дверь.

Бананы. Значит, бананы. Именно о них и говорилось в письме Такка... «Не подавись бананом». Все же Такк был каким-то загадочным.

Я впряг Чарли Трауба, двух его помощников, трех девушек из офиса, и остаток дня мы провели, внимательно изучая все бумаги в папках. Ни в одном из документов не упоминалось о бананах.

Поднявшись наверх, в диспетчерскую вышку, я подождал, пока двое диспетчеров закончат посадку самолета с туристами, и спросил о бананах. Тогда один достал из своего портфеля банан и предложил его мне. Это и все, что мне удалось узнать. Я выругался и отправился в мотель, чтобы поужинать, но, как только вошел в темную комнату, я нашел то, что искал.

Первый мощный удар сбил меня с ног, я упал на колени. Следом я получил второй удар, в челюсть, после которого, теряя сознание от сильной боли, окончательно рухнул, с облегчением подумав, что все уже в прошлом.

Очнувшись, я увидел, что в комнате находились трое: два смуглых, небольшого роста человека в рабочих комбинезонах серого цвета и один высокий, с язвительным выражением лица, удобно расположившийся на стуле, положив ногу на ногу. Он смотрел на меня, и это доставляло ему удовольствие.

Я лежал на полу у его ног. Мои руки и ноги были связаны, рот заклеен куском пластыря так, что, когда я стонал от боли, мне казалось, что стон исходит через нос. Глаза сильно болели, а головная боль словно сконцентрировалась в зрачках. Каждый удар пульса, звук которого напоминал порыв ветра, проносящегося мимо моих ушей, приносил неимоверное страдание.

Но через некоторое время я мог видеть и слышать, наверное оттого, что боль уменьшилась или я свыкся с ней.

Я услышал шум и завывание настоящего ветра и шелест пальмовых листьев, доносящиеся с улицы. «Ингрид» подступает медленно и тихо, подумал я.

— Уже лучше, мистер Фэллон? — Глаза высокого мужчины сузились, а тонкие, будто нарисованные, усики задергались при улыбке.

Все, что я мог, — только смотреть на него.

— Не утруждайте себя разговорами. Прежде чем вы полностью осознаете, в каком затруднительном положении оказались, я хочу, чтобы вы выслушали и поняли. После этого вы можете говорить. Позвольте напомнить вам... Любая попытка привлечь внимание — и вы пожалеете об этом.

Говоривший обратился к человеку, стоявшему рядом с ним:

— Хуан...

Хорошо натренированным движением коротышка выхватил нож и стремительно раскрыл лезвие.

— Это может быть очень больно, мистер Фэллон.

Он мог бы и не объяснять. Я видел, как это делается. Я медленно обвел взглядом комнату. Да, они хорошо здесь поработали, сломав почти все.

Тот, что сидел на стуле, снова улыбнулся, сунул руку в карман и вынул конверт. Когда он достал письмо, я заметил, что это была записка, которую Такк оставил мне.

— Я могу снять вам пластырь, мистер Фэллон. Мне хочется, чтобы вы кое-что объяснили, и, если это удовлетворит нас, мы просто уйдем и оставим вас здесь. Откровенно говоря, мертвецы могут вызывать беспокойство. Иногда убийство является необходимостью. Иногда — нет, но последнее доставляет больше волнений, чем оно того стоит. Однако, если вы желаете, вы можете сделать его необходимостью. Уверяю вас, я убивал многих людей, я приказывал убрать их, и, так как вы не представляете для меня никакой ценности, я уверен, что вы сами выберете себе путь, который захотите. Просто ради удобства. Вы понимаете?

Я кивнул. Мне приходилось сталкиваться с подобными типами. Он имел в виду то, что говорил.

— Снимите пластырь.

Тот, что был с ножом, наклонился, поискал конец и, словно собираясь счистить кожуру с апельсина, взял пластырь и резким движением снял его.

Я почувствовал, как разорвалась кожа на губах, но тут же допустил ошибку, едва не стоившую мне жизни: я попытался ударить его головой в нос.

Он усмехнулся, поняв мое намерение, и был готов вонзить нож мне в живот.

— Теперь вы можете контролировать свои действия?

Я снова кивнул.

— Я знаю правила, — произнес я.

— Хорошо. — Высокий взял записку и, держа так, чтобы я мог ее видеть, спросил:

— Тщательно скрывали записку своего покойного друга, так?

— Нет.

— Тогда почему вы спрятали ее именно там?

— Найти ее не составило большого труда. Я только посчитал ее достаточно личной, вот и все.

— Возможно. Когда я прочел ее, у меня появилась одна мысль. Вы не смогли понять, о чем она, и хранили как память?

— А что?

— Ах да. Теперь мы знаем, что у Такера Стэйси почти не было контактов с вами, что вы не знали и не интересовались его, скажем так, путешествиями. Однако в качестве его наследника вы, как можно без труда догадаться, хотите превратить в капитал все, что у него было, и ревностно относитесь к тому, чтобы ничто не ускользнуло из ваших рук. Разумно?

— Да, но не совсем, — возразил я. — К чему весь этот бред?

— Кто такие Вердо и Кристи, мистер Фэллон?

— Жаль, что я не знаю.

— Да? Но ведь вы знаете.

— Извини, приятель, но это единственный вопрос, ответ на который ты не сможешь получить от меня.

— Такеру Стэйси казалось, вы знаете их.

— Он ошибался. — Я сказал это таким тоном, что собеседник нахмурил брови.

— Да, это не исключено, но существуют различные способы проверки памяти человека, и, как правило, они дают положительные результаты.

— Тогда загипнотизируй меня.

Очень медленно он вложил сигарету обратно в портсигар.

— Ты не в том положении, чтобы шутить.

— Тогда убирайтесь.

Коротышка с ножом в руке ткнул острием прямо мне в шею. Ему была по душе такая работа.

Я спросил:

— Что все это значит?

— Для тебя лучше, чтобы ты не знал. Тут ничто тебя не касается.

— Тогда ты, приятель, зашел в тупик.

Другой коротышка кивнул и затянулся сигаретой.

— Будь мы уверены в этом, твои шансы выжить были бы гораздо выше.

Внезапно раздался резкий металлический звук и что-то стукнулось об оконную раму. Словно кошка, низкий смуглый человек подскочил к выключателю, выключил свет, затем приоткрыл дверь и стал осторожно всматриваться в щель. Затем он обернулся, закрыл дверь и снова зажег свет.

— Защелка на окне, сеньор Марсель. Это из-за ветра...

Он сразу же осекся: высокий с неодобрением взглянул на него.

Я застонал и вновь опустил голову, стараясь все запомнить до того, как сознание застелит тьма. Имя... По крайней мере, у меня теперь было имя этого человека. Его звали сеньор Марсель.

Когда я очнулся и открыл глаза, Марсель наблюдал за мной, и казалось, что через несколько секунд он примет решение. Мне уже было все безразлично. Я не смог запомнить его имя.

— Эта записка, мистер Фэллон... в ней говорится о том, чтобы вы не подавились бананом. Не могли бы вы объяснить это?

Опять появилась головная боль, Спазмы начались по всей спине. Даже в кончиках пальцев я ощущал болезненность. Я повернул голову и почувствовал, что лицо покрыто испариной.

— Я... не знаю... что, черт побери, он имел в виду. Я не знаю, о чем он говорит. Дьявол! Слезь с моей шеи.