Барри Гиффорд - Дикие сердцем Страница 6

— Да все это фигня, лапочка, байки желтых журнальчиков.

— Ну, в общем, Элвиса можно понять. Если он жив и решил залечь на дно.

— Он и лежит вполне себе на дне, — хмыкнул Сейлор. — Футов на шесть глубже нас. Не забивай ты себе голову этой ерундой.

Лула пощелкала языком.

— Я на днях слышала по радио жуткую историю, — сказала она. — Про старого рок-н-ролльного гитариста. Ему было сорок семь лет. Его арестовали в пьяном виде в Вирджинии, а он повесился в камере. Остались жена и семеро детей. По радио сказали, что его отец был проповедником у пятидесятников.

— В «Пи Ди» один парень, когда узнал, что его приятеля-сокамерника пристрелил один сукин сын, с которым сошлась его жена, пока ее муж мотал срок, сказал: «Еще одно крушение на железной дороге, ведущей в рай». Не знаю, малышка, может, нам немного повезет.

Случайные знакомые

Всякий раз, когда Джонни бывал в Новом Орлеане, он обязательно обедал в «Акме». В этот раз он заказал рис с бобами, сосиски и сандвич с устрицами. Расплатившись, он поставил поднос на столик у окна и отправился в бар, где взял бутылку «Дикси», отказался от стакана, заплатил за пиво и пошел обратно к столику.

Джонни съел половину сандвича, прежде чем сделал добрый глоток «Дикси». По-прежнему лучшее пиво на юге, подумал он, сделав глоток. Грязная речная вода придавала ему особый вкус; такого пива если выпьешь как следует, то наверняка начнешь светиться в темноте. Этот участок Миссисипи, от Батон-Руждо Нового Орлеана, неспроста называли не иначе как «Раковый коридор». Но пиво было по-настоящему вкусным на тридцатиградусной жаре в Большом Оттяге.[9]

За едой Джонни размышлял о том, куда кроме Нового Орлеана могли податься Сейлор с Лулой. Орлеан казался наиболее подходящим местом, здесь можно найти работу, за которую будут платить наличными, в Новом Орлеане с этим проще, чем в Атланте или Хьюстоне. К тому же Лула всегда любила Новый Орлеан. Она много раз была здесь с Мариэттой, в основном в Ройал-Сонеста, где Мариэтта любила побродить по антикварным лавкам. Конечно, они могли податься куда угодно: Нью-Йорк, Майами, может, они уже на пути в Калифорнию. Но для начала Орлеан вполне подойдет.

— Не возражаете, если я присяду?

Джонни посмотрел на крупного смуглолицего мужчину лет пятидесяти в бледно-голубой старомодной шляпе с загнутыми полями, державшего в руках поднос, полный тарелок, и с улыбкой смотрящего на него.

— Остальные столики, — добавил мужчина, — уже ocupado.

— Конечно, — ответил Джонни, — располагайтесь, пожалуйста.

— Muchas gracias, — поблагодарил мужчина, присаживаясь. Он протянул Джонни крепкую руку. — Реджинальд Сан-Педро Сула, можно просто Реджи.

Джонни вытер салфеткой руку и протянул ее в ответ.

— Джонни Фэррагут, — представился он. — Рад познакомиться.

Реджи, не снимая допотопной шляпы, яростно набросился на еду и прикончил половину, прежде чем снова заговорил:

— Вы из Нового Орлеана, сеньор Фэррагут?

— Зовите меня просто Джонни. Нет. Я из Шарлотты, штат Северная Каролина. Я здесь по делам.

Реджи широко улыбнулся, обнажив ряд крупных золотых зубов.

— А я из Гондураса. Родился я вообще-то на Каймановых островах, но уже давно осел в Гондурасе. Слыхали про Гондурас, Джонни?

— Только то, что в прошлом году там ураган натворил бед.

— Да, верно. Впрочем, разрушать там особенно нечего. В Гондурасе нет таких огромных зданий, как в Новом Орлеане. По крайней мере там, где я живу, на островах Бэй.

— А где это?

— Севернее материковой части. Остров Ютила. У нас там фактически суверенитет, с тех пор как янки лет сто назад вышибли оттуда англичан.

— А чем вы там занимаетесь?

— Да всем понемногу, — рассмеялся Реджи. — У меня магазин электротехники, ну и еще с правительством кой-какие дела.

Джонни откусил кусок сандвича.

— И что же это за дела? — спросил он.

— Разные. В основном по части секретных служб.

Реджи достал из кармана бумажник и протянул Джонни визитку.

— Генерал Освальдо Тамариндо-и-Рамирез, — прочитал вслух Джонни. — Телефон 666.

— Мой шеф, спонсор, — сообщил Реджи. — Генерал — глава разведки Гондураса. Я один из его оперативных работников.

Джонни вернул карточку Реджи, а Реджи протянул ему маленький, сложенный пополам лист бумаги. Джонни развернул его. Там было что-то написано на испанском.

— Это мое permiso, — заявил Реджи. — Разрешение на убийство. В случае необходимости, разумеется, и только в моей стране. — Он рассмеялся.

— Понимаю, — кивнул Джонни, складывая и протягивая бумажку обратно Реджи.

— У меня еще есть разрешение на сорок пятый, — добавил Реджи. — Такие были на вооружении у морской пехоты Соединенных Штатов, пока они не выбрали менее надежный девятимиллиметровый. Он у меня с собой, в дипломате.

Реджи поднял свой металлический дипломат, потом поставил на пол рядом со стулом.

— А что вы делаете в Новом Орлеане? — спросил Джонни. — Если не секрет.

Реджи рассмеялся. Он снял шляпу и яростно поскреб почти лысую голову, потом вытер пот салфеткой и снова надел шляпу.

— Нет, конечно, — ответил он. — Я здесь проездом, вечером лечу в Техас, в Остин, навестить друга, он работает в ЦРУ. Он хочет порыбачить со мной, поедет на Ютилу на рыбалку. Мы в одном деле, а еще и завзятые рыбаки.

Джонни допил пиво. Он закончил есть и собирался уходить. Похоже, этот Реджинальд Сан-Педро Сула не врет, подумал Джонни. Впрочем, ему не хотелось вдаваться в подробности.

— Рад был познакомиться, Реджи, — сказал он, протянув руку. — Желаю вам buena suerte, куда бы вы ни направлялись.

Реджи встал. В нем было больше метра девяносто. Он пожал Джонни руку.

— И вам того же, — сказал он. — Если случится быть в Гондурасе, приезжайте ко мне на острова Бэй. Гондурасцы большие друзья американцев. А теперь на прощанье анекдот. Если либерал, социалист и коммунист разом спрыгнут с Эмпайр-стейт-билдинг, кто из них шлепнется на землю первым?

— Не знаю, — сказал Джонни. — Так кто же?

— А какая разница? — осклабился Реджи.

Джонни направился к реке по Айбервилль-стрит. Ему очень хотелось побыстрее добраться до отеля и почитать «Анатомию меланхолии» Роберта Бертона. Книга Бертона была первым трактатом на подобную тему, написанным мирянином; она была опубликована в 1621 году, но все еще не утратила актуальности. Джонни свернул за угол и направился к северу по Декатур, повторяя про себя бертоновское определение меланхолии: «Род холодного безумия, без страсти, без лихорадки, вечные спутники ее — страх, печаль, тоска без видимых причин».

Немного почитаю, потом вздремну, решил Джонни. Это куда приятнее, чем гоняться на ночь глядя за Лулой и Сейлором, даже если они здесь.

Голод в Америке

— Слушай-ка, пиявки снова в моде, — сказал Сейлор.

— О чем это ты? — удивилась Лула. — Честно говоря, милый, иногда не разберешь, что тебе в голову ударит. — Она достала сигарету размером и толщиной с карандаш и прикурила.

— Вернулась к «Мо», а?

— Ага, мое вечное проклятье, ты ж знаешь. Пошла купить прокладок, увидела их на витрине и не смогла устоять. Так что там с пиявками?

— Услышал по радио, что врачи снова их прописывают, как в старину. Когда-то их даже цирюльники ставили клиентам.

Лула пожала плечами:

— Как-то на озере Ланье ко мне присосалась пиявка. Спасатель посыпал ее солью, и она отвалилась. Он был славный парень, так что я даже не жалела, что так вышло.

Сейлор засмеялся:

— По радио еще сказали, что в двадцатых годах один итальянский доктор придумал, что если, скажем, мужику разбили нос в лепешку в драке в баре и ему нужна пересадка кожи, то надо пришить руку на пару недель к носу, потом отрезать и посадить для улучшения кровообращения парочку пиявок на то место, где пересажена новая кожа от руки, и кожа прирастет.

Лула опустила стекло. Они подъехали к окраине Нового Орлеана.

— Сейлор? Ты серьезно думаешь, я поверю, будто человек может ходить с рукой, пришитой к носу, да еще неделями?!

Сейлор кивнул:

— Как-то они это проделывали. Но теперь есть способы покруче. По радио говорили, что китайцы, кажется, решили, что лучше ко лбу приделывать воздушный шар, чтобы он прикрывал нос.

Лула завопила:

— Сейлор Рипли! Кончай надо мной издеваться! Нашел тоже дурочку из переулочка!

— Честное слово, Лула, — сказал Сейлор. — Я, может, не до конца во все въехал, но вот это самое они и говорили.

— Милый, мы уже в Орлеане, — сказала Лула. — Пора сменить тему.

Сейлор свернул с дороги к автозаправке.

— У нас бак почти пустой, лапочка, — сказал он, останавливаясь у колонки самообслуживания. Табличка на верху гласила: «Прежде чем залить, заплатите».

— Купишь мне шоколадный батончик? — крикнула Лула вслед входившему в магазин Сейлору.