Харлан Кобен - Скованные одной цепью Страница 7

Их было четверо-пятеро, может, даже шестеро, и они всячески стремились слиться в некую медузообразную массу, густо отдающую дешевым одеколоном. Им явно не терпелось доказать, что они мужчины, защищающие поруганную честь женщины, которой отдавили палец.

Майрон тем не менее сохранял дипломатическую выдержку.

— Извините, парни, — сказал он. — Поверьте, у меня срочное дело.

— Правда? — изумился один красавчик. — А где пожар? Не вижу. Ты видишь, Вини?

Вини откликнулся:

— Да, где пожар? Я тоже не вижу. А ты, Слэп?

— Все ясно, парни, — опережая Слэпа, сказал Майрон. — Пожара нет. Еще раз прошу прощения, мне очень жаль, но я жутко тороплюсь.

Однако Слэпу все-таки нужно было высказаться:

— Нет, я тоже нигде не вижу пожара.

Времени пререкаться не было. Майрон снова устремился вперед — Китти уже нигде не было видно, — но противники сомкнули ряды. Красавчик, по-прежнему не снимая руки с плеча Майрона, надавил сильнее:

— Извинись перед Сандрой.

— А чем плохо, что я перед тобой извинился?

— Надо перед Сандрой, — повторил тот.

Майрон повернулся к девушке, которой, судя по ее платью и мерзкому окружению, папочка уделял не слишком много внимания. Он повел плечом, сбрасывая изрядно надоевшую ему ладонь.

— Сандра, извини, мне очень жаль.

Он сказал так, потому что это было самое правильное. Попытайся закончить дело миром и двигайся своим путем. И все же Майрон знал, что так не получится. Об этом можно было судить по побагровевшим лицам и увлажнившимся глазам привязавшихся к нему парней. У них явно гормоны заиграли. Потому, поворачиваясь к тому, кто первым его толкнул, Майрон не удивился, увидев кулак, готовый врезаться ему в челюсть.

Обычно стычки длятся какие-то секунды, и эти секунды заключают в себе растерянность, хаос и панику. Видя кулак, люди реагируют весьма остро. Они либо пытаются поднырнуть под удар, либо отскакивают назад. Это ошибка. Теряя равновесие или упуская из виду противника, неизбежно оказываешься в еще большей опасности. Именно поэтому опытные бойцы часто наносят удар первыми — не обязательно для того, чтобы войти в контакт, просто им нужно заставить противника раскрыться.

Майрон лишь слегка отклонился, избегая удара, — всего на несколько дюймов. А правая его рука уже была вскинута. Не обязательно отбивать кулак противника каким-нибудь приемом карате — достаточно легкого прикосновения. Так Майрон и поступил.

Цель его была проста: сбить с ног этого парня, создав как можно меньше шума и по возможности безболезненным образом. Он отбил направленный на него кулак противника и той же рукой, сложив указательный и большой пальцы, ткнул того в горло. Удар пришелся точно в цель. Отморозок издал булькающий звук и, инстинктивно вскинув руки к горлу, полностью открылся. В обычном бою Майрон воспользовался бы этим и окончательно вырубил противника. Но сейчас ему не это требовалось. Он хотел как можно быстрее уйти отсюда.

Так что, не задумываясь о следующем ударе, Майрон обогнул обидчика и попытался скрыться с места событий. Увы, все пути отхода были уже перекрыты. Клиентура переполненного клуба, привлеченная запахом крови и низменным желанием увидеть, как человека бьют или калечат, образовала вокруг него кольцо.

Майрон почувствовал на плече еще чью-то руку и стряхнул ее. Кто-то нырнул ему в ноги, старясь схватить за щиколотки. Он согнул колени и уперся одной рукой в пол, старясь удержать равновесие, другой рукой, сплетя пальцы, двинул нападавшего в нос. Тот выпустил его ноги. Музыка умолкла. Кто-то вскрикнул. Толпа заколыхалась.

Все это было очень скверно.

Растерянность, хаос, паника.

В переполненном клубе в таких случаях образуется гремучая смесь. Кого-то рядом толкнут, его охватит паника. Он начнет размахивать кулаками. Получит сдачу. Зрители, которые только что наслаждались зрелищем, чувствуя себя в безопасности, ощущают, что и над ними сгущаются тучи. Они начинают пробиваться к выходу, толкают друг друга. Столпотворение.

Кто-то ударил Майрона в затылок. Он круто повернулся. Следующий удар был направлен в грудь. Майрон инстинктивно выбросил вперед руку и зажал чье-то запястье. Можно учиться технике бокса у лучших тренеров, но ничто не заменит отличного глазомера. Как говаривали в его баскетбольные времена, «росту не научишь». Точно так же, сколько бы родители ни старались, им не научить детей координировать движения, быть ловкими и следовать соревновательному инстинкту.

Майрону Болитару, замечательному атлету, удалось избежать удара, перехватив кисть нападавшего. Он рывком притянул его к себе и, изловчившись, ударил локтем в лицо.

Тот рухнул на пол.

Крики сделались громче. Паника начинала приобретать массовый характер. Майрон обернулся и, как ему показалось, в потоке людей увидел у дверей Китти. Он рванулся в ту сторону, но она исчезла за плечами качков, среди которых находились и те двое, что встали на пути Майрона, когда он пытался войти в клуб. Теперь качков было много, и все они направлялись к нему.

Этого еще не хватало!

— Спокойно, ребята, спокойно. — Майрон поднял руки, демонстрируя миролюбие, и не опустил их, когда они приблизились. — Это не я все затеял.

Один из качков попытался применить к нему двойной нельсон — жалкая любительская попытка. Майрон легко уклонился и повторил:

— Все, все, довольно. Это…

Теперь уже трое качков принялись за него всерьез. Майрон с грохотом повалился на пол. Один из них оседлал его, другой ударил по ногам. Тот, кто оказался сверху, попробовал вцепиться своей липкой ладонью Майрону в горло. Защищаясь, Майрон резко опустил подбородок. Тот, однако, не отступил, наклоняясь все ниже и ниже, так что Майрон уловил его гнилое, отдающее хот-догами, дыхание. Очередной удар. Лицо качка оказалось совсем рядом. Майрон резко перевернулся, задев при этом локтем физиономию качка. Тот выругался и отпрянул.

Пытаясь подняться, Майрон почувствовал, что в грудь ему снизу воткнулось что-то твердое, явно металлическое. У него осталась десятая доля секунды, может, две десятых, чтобы подумать, что бы это могло быть. А потом у Майрона взорвалось сердце.

По крайней мере ощущение было именно таково. Внутри словно что-то загрохотало, как если бы к нервным окончаниям прижали провод под током. Его ноги стали ватными, руки упали, бессильные оказать хоть какое-то сопротивление.

Электрошокер.

Майрон рухнул, как рыба на палубу. Он поднял взгляд и увидел ухмыляющуюся физиономию Мускула Кайла. Кайл убрал палец со спускового крючка. Боль прошла, но только на мгновение. Окруженный приятелями-качками — так чтобы никому в клубе не было видно, что именно происходит, — Кайл снова ткнул шокером в ребра Майрону и вкатил очередную дозу электричества. Крик Майрона заглушила прижатая к его рту ладонь.

— Два миллиона вольт, — прошептал Кайл.

Майрону приходилось слышать про ружья-электрошокеры и тазеры. Надо всего на несколько секунд, не больше, продержать курок в спущенном состоянии, чтобы обездвижить человека, не причинив ему при этом сильной боли. Но Кайлу, с лица которого не сходила улыбка маньяка, этого было мало. Он давил и давил на крючок. Боль нарастала, становилась невыносимой. Майрон извивался всем телом. Кайл продолжал удерживать палец на крючке. Его даже один из качков попытался остановить: «Эй, Кайл, может, хватит?» — но мистер Мускул давил и давил, пока у Майрона не закатились глаза и вокруг него не сомкнулась тьма.

6

Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем Майрон почувствовал, что кто-то его поднимает и перекидывает, как делают пожарные, через плечо. Глаза у него оставались закрытыми, все тело обмякло. Сознание помутилось, хотя он и отдавал себе отчет, где находится и что с ним произошло. Он чувствовал себя измученным и обессиленным. Нес его крупный и крепкий мужчина. Майрон услышал, как в клубе снова загрохотала музыка и кто-то, перекрикивая ее, возгласил: «Ладно, ребята, цирковое представление закончено, продолжаем танцы!»

Майрон оставался неподвижен и не сопротивлялся — использовал время, чтобы сгруппироваться, прийти в себя, придумать что-нибудь. Дверь открылась и снова закрылась, заглушая музыку. Не открывая глаз, Майрон почувствовал, что в помещении стало светлее.

Здоровяк, который нес его, сказал:

— Наверное, надо просто вышвырнуть его на улицу, как думаешь, Кайл? Полагаю, свое он получил.

Голос того человека, который призывал Кайла закончить пытку электричеством. Но в нем звучал оттенок страха. Майрону это не понравилось.

— Положи его, Брайан, — сказал Кайл.

Брайан повиновался, демонстрируя при этом удивительную заботливость. Лежа на холодном полу со все еще закрытыми глазами, Майрон быстро просчитал возможности и решил, как действовать дальше: не открывай глаз, делай вид, будто полностью вырубился. Затем он медленно нащупал в кармане мобильник, который все именовали «Черникой».