Джеймс Чейз - Приятная ночь для убийства Страница 7

Беглер – высокий, тучный, весь в веснушках, – был заместителем начальника полицейского управления. Сейчас он исполнял обязанности Террелла, который отсутствовал.

– У меня для тебя дело, Том, – сказал он.

Лепски сверкнул на него глазами.

– Я как раз расписываюсь об уходе.

– Дело тебе понравится, Том. Я мог бы поручить его Максу, но думаю, что с этой задачей лучше справишься ты.

– Поручи его лучше Максу. Мне еще нужно купить что-нибудь на ужин. Кэрол умудрилась сжечь этот чертов пирог с курицей и ветчиной! Представляешь!

– Если я передам дело Максу, думаю, ты мне никогда этого не простишь, – ухмыльнулся Джо.

– Ну и что это за дело? – осведомился Том уже с любопытством.

– Только что поступила жалоба из клуба «Набедренная повязка». Вчера вечером там была некая миссис Абрахамс со своим мужем. Она утверждает, что девочки забыли надеть свои набедренные повязки.

Лепски широко раскрыл глаза.

– Ты имеешь в виду, что они разгуливали совершенно голые?

– Это утверждает миссис Абрахамс. Так дело не пойдет! Тебе лучше поговорить с Гарри. Если этот слух достигнет ушей мэра, он прикроет клуб.

– Да, это было бы жаль.

– Так предупредишь его, ладно?

– Не беспокойся. Без набедренных повязок? Для кого-то огорчение, а кому-то истинное удовольствие, – проговорил Лепски. В его глазах плясали искорки. – Сделай одолжение, Джо, позвони Кэрол и скажи, что я задерживаюсь. Передай ей, что у меня грабительский налет.

– Предоставь это мне, – ответил Беглер, знавший Кэрол. – Я постараюсь обрисовать тебя героем.

– Только не перегни палку, Джо. Кэрол соображает, что к чему. Скажи просто, что выезд связан с нападением. Идет?

– Не беспокойся, Том.

Гарри Аткин, владелец клуба «Набедренная повязка», был в приятельских отношениях с полицией. Его клуб, расположенный на одной из боковых улочек в квартале Сикомб, всегда хорошо посещался. Если у богачей возникало желание развлечься, они могли провести большую часть вечера в этом клубе, поедая изысканно приготовленные дары моря.

Обслуживали их великолепно сложенные девушки, вся одежда которых состояла из узкой полоски ткани, обернутой вокруг бедер. Клуб Гарри процветал.

Время от времени, когда Лепски попадал в этот район, он непременно заглядывал в клуб, болтал с Гарри, выпивал бесплатно пару стаканчиков, не уставая восхищаться девушками. Потом он возвращался к повседневной работе, но никогда не упоминал о своих посещениях клуба в присутствии жены, поскольку был уверен, что Кэрол этого не одобрит.

Около восьми часов вечера Лепски вошел в клуб и спустился вниз по лестнице в огромный зал, где трое негров наводили блеск, готовя помещение к вечернему приему гостей.

Гарри Аткин, приземистый, полный мужчина с огненно-рыжими волосами, стоял за стойкой и читал вечернюю газету. Он поднял глаза и широко улыбнулся, узнав в вошедшем Лепски.

– Привет, Том, вас не было видно уже несколько недель. Как дела?

Лепски влез на табурет, пожал руку Гарри и сдвинул шляпу на затылок.

– Порядок, – ответил он. – А как ваши успехи?

– Лучше и быть не может. Сегодня предстоит нелегкий вечер. Вчера тоже было полно народу.

Гарри достал бутылку виски, зная, что это любимый напиток Лепски. Налил порядочную порцию, бросил лед и подвинул стакан по стойке к Лепски.

– Гарри, – начал Том, отпив большой глоток, – на тебя поступила жалоба.

Тот кивнул:

– Я ждал чего-нибудь в этом роде, Том. Кто это, та старая карга, миссис Абрахамс?

– Верно. Именно она и пожаловалась. Что произошло, Гарри? Она утверждает, что девочки были без набедренных повязок.

– Да врет она. Я скажу тебе, что произошло. В клубе были два богатых любителя выпить. Они сидели рядом со столиком этой старой женщины и ее мужа, который у нее на побегушках. Лулу как раз подавала рыбный суп, при этом она наклонилась вперед, выставив свой зад.

Лепски, который видел Лулу и считал, что у нее самые ядреные ягодицы из всех девушек клуба, кивнул.

– Один из пьяниц стал стаскивать с Лулу повязку, и эта чертова штука упала в суп старой карги. – Гарри фыркнул. – Тут и началась кутерьма: старуха забилась в истерике, ее муж впервые за многие годы почувствовал себя мужчиной, а Лулу судорожно прикрывала свои прелести. В сущности, всех в клубе это позабавило, кроме этой старой дуры.

Смеясь до слез, Лепски вытирал глаза:

– Пикантно! Я бы пожертвовал правую руку, чтобы только присутствовать при этом.

– Вот именно. Я немедленно убрал с глаз Лулу и постарался умаслить старую грымзу, но она схватила своего мужа, поволокла его к выходу и орала, что будет жаловаться мэру.

– О'кей, Гарри, успокойся. Я отмечу в своем отчете то, что ты рассказал. Не ломай над этим голову. Когда я расскажу об этом парням в управлении, они надорвут животы от хохота. Больше ни одна из девочек не потеряла своей повязки?

– К вашему сведению, Том, у меня работают только порядочные девушки, – ответил Гарри с серьезным выражением лица. – Последнее, что они теряют, – это набедренные повязки.

Лепски рассмеялся:

– Бог мой, Гарри, а что еще они могут потерять?

Том осушил свой стакан, посмотрел на часы, которые показывали девятый час, и вспомнил, что он должен еще что-нибудь купить к ужину.

– Сделай одолжение, Гарри. Кэрол сожгла пирог, который готовила к ужину. Как насчет какой-нибудь вашей пиццы?

– Нет вопросов. Вас, Том, я обеспечу настоящей едой. Как вы смотрите на цыплят в соусе с белым вином и грибами? Вашей дражайшей половине останется только двадцать минут подержать их в духовке.

Глаза Лепски заблестели.

– Звучит великолепно.

– О'кей. Наливайте себе еще. Я пойду скажу Чарли, чтобы он все приготовил.

Когда Гарри вышел, Лепски взял бутылку.

«Бывают времена, когда полицейская работа вполне оправдывает себя», – подумал он.

Тут прохладная рука взяла его за локоть.

– Позвольте мне это сделать, мистер Лепски.

Он обернулся и увидел перед собой две маленькие груди с перламутрово-розовыми сосками. Ему улыбалась девушка, на которой была только набедренная повязка и черные туфли на высоком каблуке.

– Меня зовут Мариан, – проговорила она, взмахнув длинными ресницами. – Вы слышали о Лулу? Это ужасно, правда?

Лепски открыл рот, но слова застряли у него в горле. Глаза блуждали по изящному хрупкому телу, бывшему так близко от него.

Улыбаясь, она наполнила стакан, бросила туда кубик льда и вложила стакан в руку Лепски.

– Мистер Лепски, – продолжала она, усаживаясь рядом с ним на высокий табурет, – я считаю, как и все остальные девушки в клубе, что вы самый красивый коп в городе. Вы знаете об этом?

Лепски сиял.

«Полицейская работа! – подумал он. – Кто бы не захотел после этого стать копом?»

На другой стороне узкой улочки, как раз напротив клуба, находился дом. В нем были только одно– и двухкомнатные квартиры, которые сдавались внаем.

Абе Леви ненавидел пятницы. Это вышибание арендной платы медленно, но верно донимало его. Всегда возникали какие-то отговорки и просьбы об отсрочке, и ему приходилось проявлять твердость, хотя это было вовсе не в его характере. Синдикат, которому принадлежал дом, недвусмысленно дал ему понять: никаких кредитов. Если съемщик не платит – вышвырни его. Абе с трудом мог повторить основное требование владельцев, у него не поворачивался язык. Он понимал, что на ультимативных началах трудно поддерживать с постояльцами хорошие отношения, а Леви хотел этого всей душой.

– Послушайте, – он не уставал объяснять это каждому, – я тут ни при чем. Заплатите, иначе вашу семью вышвырнут. Так говорит босс, с которым я не имею ничего общего.

Вытрясти арендную плату с такого количества жильцов требовало немалого времени. Когда он посетил последнюю квартиру, собрав, хотя и не без напряжения, всю плату, было почти девять часов вечера. Теперь он спешил вернуться на первый этаж в свою квартиру, пересчитать деньги и поужинать.

Абе Леви был плотным евреем с копной седых волос и взъерошенной бородой. Его жизнь была нелегкой. В юности он помогал отцу продавать фрукты с тележки. Позже он женился на девушке, которая работала на текстильной фабрике. Как только умерли его родители, он бросил торговлю фруктами. Один из друзей помог ему устроиться на место управляющего, что было, несомненно, лучше, чем таскаться по улицам с тяжелой тележкой. Два года назад у него умерла жена. Детей у них не было. Свои одинокие вечера Леви проводил у телевизора, а раз в неделю он посещал еврейский клуб, где ему всегда были рады.

Войдя в лифт, Леви с грустью вспомнил Ханну, свою жену. Она всегда поджидала его с горячим обедом и ужином. Сегодня вечером ему придется ограничиться соленой рыбой, зато потом по телевизору будет неплохой сериал.

С тяжелым портфелем в руке, набитым бумажными деньгами и мелочью, Абе вышел из лифта, направился по длинному темному коридору к своей квартире. Две лампы в коридоре не горели.