Сара Парецки - Тупик Страница 7

Дэвид Аргус был президентом компании «Юдора Грэйн». Он специально прилетел из Канзаса на похороны Бум-Бума и внес сто долларов от имени покойного в один из детских домов. На поминки Аргус не пошел (счастливчик!), но со мной переговорить успел. Это был крепкий невысокий мужчина лет шестидесяти, отличавшийся весьма кипучим темпераментом. Думаю, что с таким покровителем Бум-Бум должен был чувствовать себя на работе хорошо защищенным. Но мой брат был не из тех, кто использует связи с начальством, и я сказала Марголису об этом.

— Нет, конечно. Но Филлипсу все равно не нравилось, что к нему приставили молодого парня, за которым он должен был присматривать. Бум-Бум, надо сказать, вкалывал вовсю и не просил никаких поблажек, хотя и мог бы — все-таки звезда, знаменитость и все такое. Наши ребята относились к нему очень хорошо.

— Я слышала сплетню, будто мой брат... покончил с собой. — Я посмотрела десятнику прямо в глаза.

Он изумился:

— Не думаю. Я ничего подобного не слышал. Можете, конечно, поговорить с людьми, но я впервые об этом слышу.

К нам спустился Филлипс, отряхивая пыль с ладоней. Марголис кивнул в его сторону:

— Вы идете с ним? Если хотите, можете поговорить с людьми попозже.

Мы договорились встретиться в десять утра завтра. Как раз перед тем, как заступит утренняя смена. Марголис сказал, что можно будет переговорить с рабочими, хотя вряд ли мне сообщат что-нибудь новое.

— Несчастный случай всегда вызывает много разговоров. А тут — знаменитость и все такое прочее. Если б что-то было, об этом уже знали в все. Вряд ли вы что выясните.

К нам подошел Филлипс.

— Вы готовы? Я поговорил с диспетчером в конторе Грэфалка. Им не хочется сообщать вам, где сейчас находится «Берта Крупник», но если я приведу вас, они с вами побеседуют. — Филлипс многозначительно посмотрел на часы.

Я пожала Марголису руку, сказала, что завтра обязательно приду, и последовала за Филлипсом. Мы завернули за угол элеватора, прошли через широкий двор, весь заваленный ржавеющим металлоломом и оказались на автомобильной стоянке. Рядом с видавшим виды пикапом красовалась зеленая «альфа» самого вице-президента. Филлипс привычным жестом бросил каску на заднее сиденье и лихим жестом включил двигатель, затем ловко развернулся, и мы помчались к воротам. Когда машина выехала на Сто тридцатую улицу и влилась в поток машин, я сказала:

— Вас явно раздражает, что приходится тратить на меня время. Знаете, я ничего не имею против того, чтобы общаться с людьми без провожатых. Ведь к вам сегодня утром я заявилась безо всяких рекомендаций. Почему вы считаете необходимым меня опекать?

Филлипс искоса посмотрел на меня. Я заметила, что его руки сжимают руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Несколько минут он ничего не отвечал, я уж решила, что вопрос останется без ответа. Но затем своим скрипучим голосом вице-президент спросил:

— Кто попросил вас наведаться в порт?

— Никто, я сама. Бум-Бум Варшавски был моим двоюродным братом, и я считаю своим долгом выяснить обстоятельства его гибели.

— На похоронах был Аргус. Это он высказал предположение, что дело нечисто?

— Что вы имеете в виду, Филлипс? Есть основания полагать, что смерть моего брата не была несчастным случаем?

— Нет-нет, — быстро произнес он, улыбнулся, и на его лице впервые появилось обычное человеческое выражение. — Он был здесь во вторник — я имею в виду Аргуса — и устроил целый скандал по поводу техники безопасности на элеваторе. У него был личный интерес к вашему брату, и он очень расстроился, когда тот погиб. Вот я и подумал, уж не он ли попросил вас расследовать инцидент. Я имею в виду, не в качестве родственницы, а в качестве частного детектива.

— Понятно... Нет, мистер Аргус меня не нанимал. Я сама себя наняла.

Я хотела объяснить Филлипсу свои мотивы, но передумала — профессиональный опыт сделал меня осторожной. Золотое правило: никогда ничего не рассказывай, если не получаешь взамен более ценной информации. Надо будет когда-нибудь написать книгу «Пособие для начинающего детектива».

Мы ехали по шоссе вдоль бесчисленных элеваторов, протянувшихся вдоль реки Кэлумет. Главные ворота порта остались позади. Повсюду вдоль причалов стояли огромные корабли, дымя трубами; величественными колоннами возвышались трубы зерновых и цементных элеваторов. На истерзанной земле, между железнодорожными колеями, грудами металлолома, ямами и канавами пытались выжить чахлые деревца. Мы миновали вымерший сталелитейный завод — огромный комплекс ржавых зданий и заросших травой железнодорожных развязок. На воротах висел здоровенный замок. Что поделаешь — депрессия. Завод закрылся.

Главное управление Чикагского порта перестроили несколько лет назад. Туда вела новехонькая дорога, по обе стороны которой выстроились современные здания, а также доки, напичканные новым оборудованием. Филлипс притормозил у проходной, где дежурил полицейский. Он посмотрел на пропуск и кивнул. «Альфа» понеслась дальше по гладкому асфальту и остановилась на парковочной стоянке возле ячейки с табличкой «Юдора Грэйн». Мы вышли и зашагали между модерновыми офисами.

Все здесь было выстроено с размахом. Над причалом высился целый лес грузовых кранов. Огромная клешня опустилась в трюм корабля, вытянула оттуда пятидесятитонный контейнер и легко перенесла его на платформу грузовика. У главного пирса стояло не менее десятка кораблей под флагами разных стран.

Все портовые строения были однотипные — двухэтажные дома из золотистого кирпича. Одно из зданий целиком занимала «Пароходная компания Грэфалка». Пожилая секретарша, дежурившая в приемной, знала Филлипса. Она немедленно направила нас к мистеру Перси Мак-Келви, диспетчеру.

Я поняла, что вице-президент «Юдоры Грэйн» бывает здесь часто. Он называл по имени многих служащих и уверенно вел меня по узкому коридору вдоль целой шеренги дверей. Диспетчера мы обнаружили в кабинете в, окружении бумаг. Все стены были завешаны картами, схемами; на столе, трех стульях и даже на полу тоже лежали бумаги. Мак-Келви оказался потрепанным мужчиной лет за сорок в белой измятой рубашке. Он разговаривал по телефону и лишь буркнул нам «здрасте», вынув изо рта сигару.

Промычав в трубку что-то неразборчивое, он передвинул на одной из карт красный кружок, потыкал пальцем в клавиатуру компьютера и хмыкнул. Потом сказал:

— Шесть восемьдесят три за тонну. А там решайте сами... Что до четвертого, то шесть восемьдесят два... Нет, меньше никак нельзя... Не подходит? Ну ладно,"до другого раза.

Мак-Келви повесил трубку, ввел в компьютер какие-то данные и схватил трубку другого телефона, начавшего звонить.

— Не работа, а зоопарк какой-то, — сообщил он мне, ослабляя узел галстука. — Да, это Мак-Келви... — бросил он в телефонную трубку.

Процедура с картой, компьютером и непонятными обрывистыми фразами повторилась.

Закончив разговор, Мак-Келви сказал:

— Привет, Клейтон. Это та дама, о которой ты говорил?

— Привет, — кивнула я. — Я — Ви.Ай. Варшавски. Мой двоюродный брат Бернард Варшавски погиб в прошлый понедельник. Упал с причала и попал под винт «Берты Крупник».

Снова зазвонил телефон.

— Алло. Мак-Келви слушает. Хорошо, подождите минутку... Так вы думаете, что в случившемся каким-то образом виновата «Берта»?

— Нет. Я душеприказчица покойного и хочу выяснить, не видел ли кто-нибудь случившегося. Филлипс говорит, вы должны знать, когда можно ожидать «Берту» сюда или где она сейчас находится. Я хотела бы поговорить с командой.

— Привет, Дафф, — сказал Мак-Келви в трубку. — Сера из Буффало? Три восемьдесят восемь за тонну. На шестом. В Чикаго восьмого числа. Понятно. — Он повесил трубку. — В чем дело, Клейтон? Она собирается подавать в суд?

Филлипс старался держаться подальше от захламленного стола, но это не очень ему удавалось, потому что кабинетик был тесным. Всем своим видом вице-президент показывал, что не только психологически, но и физически не одобряет эту затею. Он пожал плечами:

— Этой проблемой интересуется Дэвид.

— А как насчет Нилса?

— Я еще не говорил с ним об этом.

Я облокотилась о груды бумаг и наклонилась к диспетчеру, но тут снова зазвонил телефон.

— Мистер Мак-Келви слушает... Привет, Гумбольдт. Подожди секундочку, ладно?

— Мистер Мак-Келви, — процедила я. — Я не истеричная вдовушка, пытающаяся получить компенсацию из первого попавшегося источника. Я хочу найти кого-нибудь, кто видел последние минуты жизни моего двоюродного брата. Дело происходило в десять часов утра на открытом причале. Не может быть, чтобы ни одна живая душа его не видела. Вот почему я хочу поговорить с экипажем «Берты».

— Что, каучук? Так... Так. Шестнадцатого в Толедо? А семнадцатое устроит? Нет, дружище, ничем не могу помочь. Вечером шестнадцатого? А в полтретьего ночи? О'кей, приятель, до следующего раза. — Диспетчер озабоченно покачал головой. — Дела идут неважно. Кризис в сталелитейной просто убивает нас, так же как и тысячефутовые сухогрузы. Слава Богу, хоть «Юдора Грэйн» нас не бросает.