Филипп Ванденберг - Свиток фараона Страница 10

— Что вы собираетесь делать?

— Я приехал сюда не как археолог. Я просто путешественник, который проводит свой отпуск в Луксоре. Меня интересуют находки древности, может быть, даже что-нибудь куплю. Такие слухи быстро разлетаются. Как только у меня появятся нужные контакты, я сделаю вид, что мне интересны большие предметы.

Картер поднял глаза.

— Это хорошо! — задумчиво произнес он.

— И поэтому мы должны как можно дольше делать вид, будто мы с вами незнакомы, вы понимаете?

Картер кивнул и помешал ложечкой кофе.

— Идея действительно великолепная. Еще два года назад все раскопки в Долине царей были остановлены. Немцы утверждали, что там уже откопали все, что только можно. Но потом пришли французы, и в противоположной стороне, в боковой долине, где Бельцони восемь лет назад наткнулся на гробницу Сети, они нашли усыпальницу Аменхотепа с мумиями Аменхотепа, Тутмоса, Сети, Меренптаха и Сиптаха. С тех пор там начался сущий кошмар. Почти каждый день появляются новые слухи о невероятных открытиях, богатствах и сокровищах. Это и привлекает сюда всякий сброд. Я никогда не хожу без оружия по долине. Вы только оглядитесь вокруг.

— Вы имеете в виду…

— Выглаженные костюмы и приличные манеры могут исчезнуть в мгновение ока, сэр, я даже думать не хочу, сколько десятилетий тюремного заключения в общей сложности у людей, сидящих сейчас на террасе.

Говард Картер всегда привык говорить прямо, отчего, нужно признать, друзей у него не прибавлялось. Именно поэтому его считали особенным, одиночкой и не любили в обществе. Миссис Шелли этот одичавший англичанин просто заворожил, и она по его совету начала внимательно рассматривать постояльцев гостиницы в поисках возможных преступников.

— Дорогая, ну пожалуйста! — умоляюще произнес профессор, обращаясь к жене, и, повернувшись к Картеру, добавил: — А вы, скажите честно, вы лично еще ожидаете значительных находок в Долине царей? Я имею в виду то, что для археологии недостаточно одних только слухов…

— Как недостаточно документов и умных научных статей! — молниеносно среагировал Картер. — Хотя в «Обществе исследования Египта» есть светлые головы, историю Египта нельзя написать ни в Лондоне, ни в Париже, ни в Берлине. — Картер ткнул большим пальцем через плечо. — Историю пишут там, в пыли, среди камней, на сорокаградусной жаре в тени… Если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю. — И тут же спросил: — Вы в первый раз приехали в Египет?

— Да, — ответил Шелли, и Картер продолжил:

— Понимаете, мне было семнадцать, когда я попал сюда впервые, и с тех пор эта страна и ее прошлое не отпускают меня. Я живу и работаю здесь много лет. За это время я приобрел знания, которые вы не получите ни в Оксфорде, ни в Кембридже. Живя здесь, вы не разбогатеете, но приобретете знания и опыт. Археология — это как красивая девушка без приданого.

Профессор улыбнулся.

— Вы так и не ответили на мой вопрос.

Картер вдруг задумался.

— Жду ли я каких-нибудь значительных находок? — Он поднял глаза, взглянул на противоположный берег Нила, и его лицо осветилось самодовольной улыбкой. — Я, должно быть, сошел с ума, — сказал он, продолжая смотреть на запад. — Но я практически убежден: там лежит нечто, что в один момент сделает меня знаменитым.

Шелли взглянул на жену, и та восторженно воскликнула:

— Расскажите же, мистер Картер, расскажите, пожалуйста!

На какое-то мгновение Говард Картер потерял самообладание и сделал прозрачный намек, но в ту же секунду собрался и попытался обыграть свои слова:

— Понимаете, человек лелеет надежду, как бы собирая мозаику. И чем больше он находит частей этой мозаики, тем ближе подходит к своей цели. Но самое плохое заключается в том, что части мозаики приносят с собой больше вопросов, чем ответов. Но потом археолог делает еще одну находку, обнаруживает еще один сегмент мозаики. Он такой же неприметный, как и все остальные, но этот сегмент в один момент вдруг проясняет всю картину разом. И все можно реконструировать. — Картер, казалось, не замечал, как внимательно слушает его миссис Шелли. — Я хочу привести вам один пример. Вход в гробницу Хатшепсут был известен сотни лет. Но там не было никаких надписей и рельефов, поэтому никто не мог сказать, куда ведет этот ход. Скальная порода крошилась, и за тысячи лет ход завалило камнями, к тому же он был очень извилист. Еще Наполеон попытался расчистить его, но, пройдя двадцать шесть метров, сдался. Потом пришли немцы, они раскопали еще двадцать метров, однако тоже сломались. Для прохода в скале, предназначение которого было известно, затраты на раскопки оказались слишком высоки. Обнаружив гробницу Тутмоса IV, я нашел в обломках голубого скарабея с именем царицы Хатшепсут. Меня это заинтересовало. Я занялся поисками легендарной царицы и пришел к выводу, что ее гробница должна быть где-то неподалеку, в этой же местности. Но с чего мне нужно было начинать? Однажды я своей тростью ковырялся в обломках, как раз под входом в злополучную гробницу, которую пытался раскопать Наполеон. И что я увидел? Обработанный камень с именем Хатшепсут! Для меня не оставалось сомнений, что этот камень попал сюда вместе с мусором из этой гробницы. Значит, скорее всего, эта гробница и принадлежала Хатшепсут.

— И что же? — с нетерпением спросила миссис Шелли. — Ваши предположения подтвердились?

Говард Картер стряхнул с костюма невидимую пыль, словно хотел показать, что речь шла о чем-то незначительном, и после паузы ответил:

— Да, мои предположения подтвердились, но результат моего открытия никоим образом не покрыл издержек на раскопки. Нам пришлось проложить шланги и расчистить три передние камеры, пока, пройдя двести метров, мы не обнаружили саму гробницу.

— И что?

— Ничего. Она была пуста, как и все гробницы фараонов, которые до сих пор были найдены. Иншаллах.

— Вы так говорите, будто вас это расстраивает, — произнесла Клэр.

— Расстраивает? — Картер измученно улыбнулся. — Я лишился должности. Скажите, вам понравится, если вы вот-вот окажетесь на улице?

— Простите, я этого не знала!

— Не страшно, — проворчал Картер, — можете мне поверить, в этом нет ничего хорошего. Я несколько лет держался на плаву, рисуя открытки для туристов, по пиастру за штуку. Здесь, перед отелем, я стоял изо дня в день, как нищий, иногда возвращаясь домой всего с двумя пиастрами в кармане. Это не сахар.

С юга дул теплый ветер, развевая красные шторы на террасе. Вверх по течению плыла белая лодка с большим треугольным парусом. Она пришвартовалась у причала прямо перед отелем и вызвала небывалое оживление общества.

— Опять какой-нибудь чудаковатый американец, — заметил Говард Картер, — они наводняют эту страну, как саранча. И каждый, кто что-то возомнил о себе, фрахтует дагабию у Томаса Кука. Такое жилое судно стоит сто фунтов в месяц. За эти деньги такой археолог, как я, должен ковыряться год в пыли и собирать обломки до исступления.

Шелли одобрительно кивнул.

— С тех пор как Амелия Эдвардс съездила в США с докладом, американцы, кажется, заново открыли для себя Египет. Вы знаете, что у «Общества исследования Египта» есть даже американский филиал?

— Знаю. Мой учитель Флиндерс Петри часто рассказывал о леди Амалии. Она по-своему была гениальна, она знала, как лучше всего продать свои исследования.

— Именно такого таланта вам не хватает, — серьезно произнес профессор.

— Вы сами это говорите. Сами…

С юга на большой скорости приближался почтовый пароход из Асуана. Из трубы валили черные клубы дыма, к тому же он издавал пронзительные гудки, чтобы только что пришвартовавшаяся дагабия освободила причал.

— Смотрите, — произнес Картер и указал на флаг, развевавшийся на задней мачте парусника. — Точно американец!

На яхте были высокие, узкие окна, а на корме — стеклянная галерея, в которой можно было распознать библиотечный салон. На корме золотыми буквами написано название: «Seven Hathors»[4].

— Этот корабль приказал построить Генри Сейс, — сказал Говард Картер. — На его борту есть библиотека в две тысячи томов. Столько книг нет во всем Верхнем Египте! — Впервые серьезный археолог искренне рассмеялся.

Шелли, тоже улыбнувшись, заметил:

— Многие полагают, что Сейс уделял больше внимания роскоши, нежели науке. Но я спрашиваю вас, Картер, где написано, что археолог должен обязательно жить в нищете? Или есть доказательства того, что успех в археологии зависит от бедности?

— О нет! — обиженно воскликнул Картер. — Тогда я наверняка должен быть самым успешным археологом.

Пока «Seven Hathors» отшвартовывалась, а почтовый пароход, громко ударяя лопастями колес по воде, приближался к причалу, в гостинице «Винтер Пэлэс» началось оживленное движение. Через толпу пробирались носильщики с тачками, расхваливали свои напитки продавцы чая и лимонада, и все экипажи Луксора как по команде подъехали к причалу. Казалось, вот-вот должно было произойти важнейшее событие в жизни города, поэтому сюда спешило чуть ли не все население: дети-попрошайки, которые с протянутой рукой приставали к каждому европейцу; одетые в черное матери с детьми, пристроенными в покрывалах за спиной; темнокожие уличные девушки, которые завлекали мужчин, прищелкивая языком; почтмейстер в желтой униформе с золотыми пуговицами и гостиничная прислуга в белых галабиях и красных фесках. Люди кричали, толпились и толкали друг друга.