Пропавшие винтовки - Роман Елиава Страница 10

мне говорит, что это убийство. Неестественная смерть и завещание, по которому выгода распределяется на нескольких подозреваемых, а не указывает на кого-то конкретно, – не выглядят совпадением. Как мы с тобой видим, здесь прослеживается очевидная логика. Возможно, один из них решил поправить свои дела за счёт наследства, узнав, что под подозрение теперь попадут все. Дело будет непростое. Придется тебе всех тщательно опросить, прежде чем мы сузим круг подозреваемых. Необходимо выяснить, кто и где находился в вечер убийства из списка наследников. Будем отталкиваться от этого. Начни прямо сегодня. А потом езжай, пожалуйста, на завод. Там сейчас достаточно людей, но я хочу, чтобы ты на всякий случай был в курсе происходящего. Хорошо?

Первым Иван решил посетить Клинского. Резона на это у молодого урядника было два: первый – это надежда на то, что ветеран войны и офицер быстро и правдиво введет Трегубова в курс дела, чтобы остальные допросы прошли уже проще. Вторым резоном был адрес: далеко ехать было не нужно, отставной капитан жил аккурат между полицейским управлением и квартирой Трегубова. Именно поэтому после разговора с приставом Иван отправился пешком к Клинскому, предварительно с опаской поглядев на серое небо, где начали сгущаться темно серые тучи, чтобы затем пролиться на Тулу холодным осенним дождём. Однако Иван подумал, что пара часов до этого момента у него в запасе ещё есть.

Яков Николаевич, потрепанный жизнью мужчина среднего возраста, на счастье урядника, оказался дома. Домом отставному военному служила комната в мансарде двухэтажного сруба. Она была крайне маленькой. Итак небольшое, пространство уменьшалось углом крыши, служившей потолком. Маленькое окошко, через которое проникал свет, располагалось на уровне ног. Жильцы первого этажа объяснили полицейскому, что к господину Клинскому ведёт специально построенная внешняя лестница, расположенная с торца дома.

– Присаживайтесь, – пригласил Трегубова капитан в отставке, когда тот, пригнувшись, вошёл в комнату.

Иван уселся на один из трех стульев, стоявших у заставленного грязной посудой стола, и оценивающе посмотрел на хозяина, пристроившегося напротив. Даже в тусклом свете было заметно, что старый мундир офицера сильно потерт и местами проеден молью. Правая рука по локоть отсутствовала, вниз свисал пустой рукав. Яков Николаевич поймал взгляд урядника.

– Турецкая сабля, – пояснил он. – Вы по поводу смерти Аннушки?

– Анны Андреевны Олениной. Вы её двоюродный брат, верно?

– Верно. А почему полиция заинтересовалась её смертью? Мне сказали, что она неудачно упала с лестницы.

– Мы рассматриваем все варианты, прежде чем закрыть дело или передать в суд, – пояснил Иван. – Скажите, Вы знали, что Вы – один из наследников, согласно её завещанию?

– Может и так, а может и нет, – сказал Яков Николаевич. – Аня меняла завещания по несколько раз в месяц. Иногда я там был, иногда – нет. Какая, собственно, разница?

– Вы есть в текущем завещании, и, уверяю Вас, получите большую сумму, – заявил Трегубов, демонстративно обводя взглядом убогое помещение.

– Что, не нравится награда его Императорского величества за честную службу? – спросил Клинский, по-своему понявший этот взгляд. – Что касается денег Аннушки, я давно перестал о них думать.

– Почему? – спросил Иван.

– Не думал, что они достанутся мне, у неё же есть сын. Вы разве не знаете? А в эти её игры с завещанием пусть другие играют.

– Но деньги Вам нужны, это же видно, – уже напрямую сказал Иван.

– А кому они не нужны? – вздохнул Яков Николаевич. – Деньги Аннушки – это не про меня, это деньги её мужа, которые должны были перейти к сыну. А у меня… У меня есть невеста.

– Некая Хлопова?

– Да, Татьяна Ивановна, вдова. А Вы откуда знаете? – удивился Клинский.

– Павел сказал.

– Павлик, – презрительно фыркнул Яков Николаевич.

– Да. Вы знаете, что Анна Андреевна оставила и ему часть наследства?

– Ничуть не удивлён, – ответил однорукий офицер.

– А почему?

– Это у кого-нибудь другого спросите, уверен, Вас с удовольствием просветят.

– Хорошо, а в каких Вы были отношениях с покойной сестрой?

– Ни в каких, – ответил Клинский.

– То есть? Поясните, пожалуйста, – попросил Трегубов.

– Ну какие могут быть с ней отношения, скажите на милость? Ей нравилось унижать людей, поэтому её все и не любили.

– Все её не любили? И Вы?

– Я её знал с детства. Привык, знаете ли. Как-то зашли к ней с Татьяной Ивановной… грхм, с тех пор больше не заходим.

– Понятно. То есть все не любили Вашу сестру из-за характера, и Вы с ней не общались в последнее время. Я Вас правильно понял?

– Примерно так.

– Хорошо. Скажите, пожалуйста, где Вы были вечером и ночью с воскресенья на понедельник.

– Где был? А прямо здесь и был, – пожал плечами отставной капитан, – в своей кровати. Вот она, видите?

– И кто-то Вас видел, что Вы были здесь?

– Господи, помилуй, что за вопросы? Аннушку что, убили? И Вы подозреваете меня?!

– Я Вам уже отвечал, Яков Николаевич, мы проверяем все возможные варианты, чтобы принять решение. Так всё-таки?

– Я спал ночью. Один. Спал и во сне ни с кем не встречался тоже.

Трегубов вернулся и взял лошадь, чтобы поехать на завод. От отставного офицера он узнал меньше, чем рассчитывал. Вернее, почти ничего нового. Только подтвердилось, что его покойная сестра с детства имела вздорный характер. Иван снова бросил взгляд наверх. Тучи набухли и тяжело висели уже прямо над крышами города, но дождь по-прежнему не начинался. Иван надеялся, что всё-таки успеет на завод до него. Первые капли упали, когда Трегубов был на мосту. Он отвлекся на мальчишек, которые внизу запускали кораблик, выточенный из цельного куска коры какого-то дерева. Они запускали его, но течение Упы в этом месте вновь и вновь прибивало его к берегу. Полицейский остановился и задумался, смотрел на неспешное течение темных вод, пока не заметил круги от первых капель дождя на речной глади. Количество кругов на воде стало стремительно расти. Трегубов повернул и пришпорил лошадь, и тут небеса разверзлись.

– Господи! – изумленно проговорил Семёнов, когда дверь открылась и в помещение, громко хлюпая при каждом движении, зашел Трегубов. – Стой там. Дальше не ходи. Пусть вода стечёт. Ты как водяной! На кой ты поперся сюда в такой дождь?

– Когда я выехал, его ещё не было, – оправдывался Иван, рассматривая быстро растущую вокруг сапог лужу.

Он стоял в шинели, которая потяжелела от воды раз в десять и не мог понять, что ему делать дальше.

– Вам нужно переодеться, Ваше благородие, не ровен час, заболеете, – сказал рабочий, сидящий напротив Семёнова.

– А у тебя, Игнат, есть во что его переодеть? – спросил Семёнов.

– Найдём что-нибудь, не шибко нарядное, конечно, но сухое, – отозвался Игнат, –