Валерия Вербинина - Статский советник по делам обольщения Страница 12

– Вы, наверное, миллионер! – сказала она, смеясь и сверкая белыми зубами, которые казались еще белее на оживленном смуглом лице.

Казимирчик сделал легкую гримасу, которая намекала на то, что он не то чтобы миллионер, но может себе позволить делать что хочет и даже кутить с горничной в самом дорогом петербургском ресторане.

– У них тут есть помощник повара – испанец, – сказал он. – Позвать его, может быть, нам подадут блюда, к которым ты привыкла? Или попробуешь что-нибудь из русской кухни?

Но Розита пожелала видеть испанца, который тотчас же явился, и после оживленной беседы с ним на родном языке объявила, что уже заказала все, что хотела.

– Может быть, возьмем шампанского? – предложил Казимир, сделав свой заказ.

«Ага, чтобы ты меня напоил, – подумала Розита. – Держи карман шире!»

– Я больше пиво люблю, – сказала она вслух.

– Надо же, я тоже, – обрадовался Казимир. – Еще пива, пожалуйста.

Когда испанец удалился, Розита поерзала на месте и неожиданно выпалила:

– Он сказал, что ты не миллионер.

– И что? – вполне равнодушно спросил Казимир.

– Значит, ничего ты у моей хозяйки не добьешься, – с грубоватой прямотой заявила Розита. – Она любит только тех, у кого есть деньги. Много денег, понимаешь?

Казимиру не понравился оборот, который принимал разговор. Во-первых, он не любил продажных баб – не из экономии, а просто потому, что не любил. Во-вторых, если уж говорить начистоту, он был совершенно не уверен, что ему вообще захочется спать с Марией Фелис, так что любое обсуждение платы за услуги, которые могли ему не понадобиться, выглядело как минимум преждевременным.

– И насчет повара ты ошибся, – продолжала Розита. – Он не испанец, а каталонец.

– М-м, – неопределенно протянул Казимирчик. По правде говоря, о Каталонии он вообще слышал впервые в жизни.

– Я тоже из Каталонии, – добавила Розита в порыве откровенности. – А моя хозяйка из Галисии, хоть и говорит всем, что она из Андалусии. И ей уже тридцать три года, а она говорит всем, что двадцать пять.

Тут, к счастью, принесли пиво, и ей пришлось прерваться.

– Лина Кассини тоже говорит всем, что ей двадцать пять, – заметил Казимир, следя за тем, как в кружке оседает пена.

– О-о, итальянка! Моя хозяйка ее терпеть не может.

– Что, Лина отбила у нее много миллионеров? – с иронией предположил Казимир.

– Только миллионеры умеют делать подарки, – важно объявила Розита. – Ты даже не представляешь, до чего короли, герцоги и все эти князья жадные. Моей хозяйке пришлось хорошенько потрудиться, чтобы отучить их от скупости. Кого у нее только не было! Иногда раскрываешь газету – ба, да там половина фамилий знакома, и всехя виделаунее в спальне вчем мать родила… Можно, я закурю?

– Кури, – разрешил Казимир. Розита вытащила из сумочки коробку папирос, и он звонком вызвал официанта, чтобы тот принес спички.

– Ты мне нравишься, – заявила горничная, пуская дым не хуже какого-нибудь заправского курильщика. – По крайней мере, ты не жадный, а это уже кое-что. Но раз у тебя нет миллионов, рассчитывать тебе не на что. Говорю это, чтобы ты не тратил время зря.

И, видя, как она с прищуром смотрит на него сквозь дым, Казимир почти поверил ей.

Черт возьми, если уж горничная, которая с виду казалась обыкновенной чумазой простушкой, оказалась таким крепким орешком, то какова должна быть ее хозяйка?

– Я очень благодарен тебе за добрый совет, – заметил он, взяв кружку. – Надеюсь, ты не собираешься терять аппетит из-за моих дел? Тогда поедим, и я отвезу тебя обратно в отель.

Розита нахмурилась. Уступчивость Казимира, а главное, его мягкий тон, в котором нет-нет да проскальзывали иронические нотки, беспокоили ее. Жизненный опыт говорил ей, что перед ней мошенник или, по крайней мере, тип, на которого нельзя положиться. Правда, помощник повара Диего уверял, что ее спутник дворянин, который всегда оставляет здесь щедрые чаевые. В конце концов, дворяне бывают разные… Однако тут Розита увидела, как Казимир пьет пиво, и отбросила последние сомнения. На его лице было написано искреннее удовольствие. Можно пройти вместе с кем-то сквозь серьезные испытания и все равно не доверять ему до конца; можно лишь увидеть, как человек пьет пиво, и сразу же отбросить всякие опасения. Да и с какой стати опасаться бедняги, который не слишком ловко пытается подкатить к хозяйке, а заодно тратит кучу денег на ее служанку? Розита подавила смешок. Она была уверена, что уж она-то в этой ситуации наверняка окажется в выигрыше, и теперь ей было почти жаль Казимирчика. Зря он думает о Марии, ох, зря! А с другой стороны – нельзя мешать человеку сходить с ума по-своему, да и ей, Розите, светит сплошная прибыль, если он будет околачиваться поблизости…

Когда в тот же вечер Амалия увидела представленный из ресторана для оплаты счет, она окончательно утвердилась в мысли, что для выполнения сложного, ответственного и деликатного задания выбрала самого неподходящего человека на свете. От Ломова ей уже было известно о шагах, которые успел предпринять сегодня ее родственник, и Амалия, точно так же как и ее коллега, не видела в них никакой практической пользы.

– Полагаю, когда вам придется объясняться с генералом, вы сумеете обосновать, почему ваш разовый агент тратит свое бесценное время на горничных, – не преминул уколоть ее агент «Всех замочить».

Амалия поблуждала по комнате, посмотрела за окно, но за окном был все тот же вид. Решившись, она звонком вызвала прислугу и велела вести на расправу Казимирчика, который дремал у себя после сытного обеда.

Когда он явился, Амалия пристально поглядела на него, ища нечто хотя бы отдаленно напоминающее раскаяние, но так и не нашла – и рассердилась.

– Что это? – воинственно спросила она, махнув счетом, как флагом.

– Это? – Казимир пригляделся. – Счет из ресторана.

Амалии очень хотелось взорваться, но она уже знала, что бушевать в присутствии Казимира бесполезно, он и бровью не поведет. Поэтому баронесса Корф ограничилась тем, что сказала:

– Если вы столько потратили на горничную, то сколько же уйдет на ее госпожу? Тем более что нам нужна совсем другая госпожа, – язвительно добавила она.

– Я сходил на разведку, – не моргнув глазом объявил Казимир. – Должен же я, в конце концов, узнать, что да как, прежде чем действовать!

– И что же вам удалось узнать? – с вызовом спросила Амалия.

– Что горничную Лины Кассини зовут Тереза, что Лина называет Марию Фелис «погонщицей мулов» и «старьевщицей», а Мария ее – «оглобля» и «безголосая кобыла».

– Ну по поводу оглобли я еще могу понять, – проворчала Амалия, – Лина действительно выше, чем Мария. Но почему танцовщица – старьевщица?

– Не знаю. Может быть, это намек на возраст или на то, что Мария любит украшения с историей. – Казимирчик выдержал крохотную паузу. – Еще я узнал, что такое паэлья – чертовски вкусная штука, особенно с креветками. Кстати, любовник Лины, связь с которым мы хотим разрушить, случаем не…

Он назвал очень известную, очень громкую, очень аристократическую фамилию. Амалия похолодела:

– Кто тебе это сказал?

– Ну, – протянул дядюшка, – хозяйки, конечно, терпеть друг друга не могут, но их горничные, пока ехали в вагоне через всю Европу, успели наболтаться всласть.

– И что конкретно известно горничной Марии? – мрачно спросила Амалия. – Я имею в виду связь Лины и министра.

– Он подарил ей картину Тициана, – наябедничал Казимирчик. – И кучу безделушек ценой поменьше. За глаза Лина называет его Панталоне, это…

– Я помню, – нетерпеливо оборвала его Амалия. – Персонаж итальянской комедии масок, старый глупец, который связался с молодой женщиной. Кстати, какие у Лины намерения относительно него?

Казимир вздохнул.

– У нашего Панталоне имеется еще картина Рафаэля, – объявил он.

– Ах, щучья холера!

– Но зато, по крайней мере, мы знаем, что Лина неравнодушна к искусству, – продолжал неисправимый Казимирчик. – Марию Фелис, к примеру, на это не купишь. Ее интересуют только деньги и драгоценности, а еще лучше – то и другое вместе.

– Дядя, – не выдержала Амалия, – все это замечательно, но нам-то какая польза от твоих сведений?

– Понятия не имею, – пожал плечами ее собеседник. – Только если человек ждет, что ему в обмен на некоторые, э-э, услуги отдадут картину Рафаэля, а картина вдруг исчезает или происходит еще что-нибудь этакое, он начинает думать, что его хотели обмануть. А люди не любят, когда их обманывают.

Амалия считала, что дядя уже не в состоянии ее удивить, однако Казимир все-таки ее удивил. Да еще как!

– То есть, по-твоему, если с картиной что-нибудь случится…

– Найти другого Рафаэля – большая проблема, – задумчиво уронил дядюшка. – Особенно если время поджимает. Это же не флакон духов, в конце концов, и даже не ожерелье…

И он спокойно выдержал взгляд племянницы.