Валерия Вербинина - Чародейка из страны бурь Страница 13

– Тетя, о чем ты говоришь? Фредерик Варен всегда застигал свои жертвы врасплох. Такой у этого гаденыша метод. Ни одна из его жертв не ушла от него живой.

– И поэтому ты хочешь его найти? Чтобы положить убийствам конец?

– Я бы хотел его найти, – признался Антуан, и его черные глаза сверкнули так, что Мариэтта даже поежилась. – Но я реалист и знаю, что судьба не преподносит таких подарков. Впрочем, по крайней мере, я предупредил людей, чтобы они держались начеку.

– Что за люди? – осведомилась Мариэтта ангельским тоном, глядя на племянника поверх очков. – По-моему, из газет уже всем и так все должно быть ясно.

Антуан замялся.

– Я был утром на острове Дьявола, – сказал он наконец.

– О!

Это коротенькое восклицание вместило в себя куда больше, чем иная поощрительная речь, и Мариэтта с любопытством ждала продолжения. Однако Антуан молчал и зачем-то смотрел на любовно вычищенный кофейник, стоявший на столе.

– Видел приезжих? – подала голос тетка, вдевая в иголку новую нить.

– Да, видел.

– И мадам Фализ тоже?

Антуан усмехнулся и кивнул.

– Она сказала, что я напоминаю ей кофейник.

– Пф! Так она совсем того?..

– Насколько я могу судить, да. – Губы Антуана сжались. – Ее муж мне не понравился. Не знаю почему, но не нравится, и все тут.

– Думаешь, это может быть переодетый Фредерик Варен?

– Фализ как минимум на голову ниже. И дело вовсе не в Варене.

– А в чем? Кюре говорил, его жена красавица.

– Кюре Жозеф?

– Кто же еще?

– Он что, видел ее?

– Нет, но ему сказал звонарь, который видел ее на берегу.

– А звонарь разбирается в женщинах?

– Тебя это удивляет? Всякий мужчина должен разбираться в женщинах, если уж на то пошло.

Антуан считал, что знает тетку как свои пять пальцев и что уж она-то точно никогда не сможет его удивить; но тут он просто на несколько мгновений потерял дар речи.

– Папаша Руайер сказал, что она русалка, – промолвил он наконец. – Я решил, что он преувеличивает. А теперь я уже в этом не так уверен.

Тетя Мариэтта отложила вышивание и несколько мгновений, хмурясь, смотрела прямо перед собой. Ей надо было донести до племянника очень важную мысль, но как истинная женщина она понимала, что форма – это все и что самое благое намерение, неуклюже исполненное, может только обидеть его.

– Я надеюсь, – заговорила она, подбирая слова гораздо тщательнее, чем обычно, – ты понимаешь, Антуан, думать о такой женщине не вполне… не вполне разумно?

– Разумеется, я это понимаю, – отозвался ее собеседник. – Я все понимаю, тетя.

«Но все же продолжаешь о ней думать, – мысленно закончила Мариэтта. Губы ее неодобрительно сжались. – До чего же скверное место этот остров, никогда на нем не происходило ничего хорошего. Русалка, надо же!»

– По-твоему, муж плохо с ней обращается? – спросила она вслух.

– Я ничего такого не заметил.

– Тогда в чем же дело?

– Что-то там не так, – с расстановкой проговорил Антуан. – У слуг глаза воров, которых застигли на месте преступления, а у повара физиономия бывшего боксера, который о кулинарии знает только понаслышке.

Так, теперь ему не только муж не нравится, но еще и слуги. Мариэтта укоризненно покачала головой и снова взялась за вышивание.

– Как она была одета?

– Что? – Антуан решил, что ослышался.

– Какое на ней было платье?

– Светлое. – Антуан напрягся, пытаясь вспомнить поточнее. – Не белое, а такое… вроде как зеленоватое… очень красивое. А что?

– Платье дорогое?

– Думаю, да.

– Тогда ей ничего не грозит, – пожала плечами тетка.

– С чего ты так решила?

– Тебе не понравились муж и слуги, и ты решил, что ей может угрожать опасность. К примеру, что супруг привез ее сюда, чтобы от нее избавиться. Но она ходит дома в дорогом платье, а муж притащил на остров новую мебель, что наверняка обошлось ему недешево. – Инспектор распрямился и недоверчиво посмотрел на тетку: то, что она сказала о мебели, в точности повторяло его собственные мысли. – Не забивай себе голову, Антуан. Слуги показались тебе странными, потому что находиться рядом с такой больной очень нелегко. А повар, возможно, не только повар, но и должен будет прийти на помощь остальным, если мадам Фализ станет совсем уж буйной.

Она дошила узор на салфетке и только тогда заметила, что Антуан как-то внезапно замолчал.

– Мне не приходила телеграмма? – спросил он, заметив, что тетка внимательно смотрит на него.

Мариэтта не стала напоминать, что он уже задавал этот вопрос. Антуан полагал, что Жерар, занимающийся расследованием, пожелает держать его в курсе дела. Но тетку почему-то ни капли не удивило, что никакой телеграммы не было и в помине.

– Если бы тебе что-то пришло, я бы сразу же сообщила, – заметила она.

Антуан поднялся с места.

– Ты куда? – спросила Мариэтта, даже не пытаясь скрыть свое беспокойство.

– Зайду к папаше Менги, – отозвался инспектор. – Пропущу пару рюмочек.

Мариэтта ничего не сказала. Она принадлежала к тем невыносимо правильным людям, которые совершенно искренне не способны понять, зачем люди напиваются допьяна, употребляют наркотики и калечат жизнь себе и своим близким. Но она была вовсе не глупа и, посмотрев на мрачное лицо Антуана, подумала: «Хорошо, если дело ограничится только двумя рюмками…»

Вечером Мариэтта послала Симона за инспектором, который все не возвращался, и тот привел блудного племянника домой. Антуан был пьян настолько, что заснул, едва рухнув в постель.

Когда он проснулся на следующее утро, его мучило похмелье и вдобавок у него жутко ломило затылок. Зеркало отразило щетинистую физиономию с красными воспаленными глазами и волосами, торчащими в разные стороны.

«Хорошо, что у меня нет детей… А то они бы испугались до желудочных колик».

– Сюзанна!

Он хотел громко позвать горничную, но в результате вышел какой-то невнятный хрип. Впрочем, Сюзанна, очевидно, была где-то поблизости, потому что дверь сразу же распахнулась.

– Я ничего не помню, Сюзанна, – простонал Антуан, падая на стул. – Я вчера ужасно себя вел, да?

Девушка пожала плечами.

– Со старым хозяином бывало и похуже, – заметила она хладнокровно.

– Да ну?

– И шторм вы проспали.

– А что, был шторм?

– Да, был ночью, правда, не очень сильный, потому что под утро он стих. Ничего особенного, в общем.

– Ясно, а где тетя?

– Ушла на мессу.

– Вот как? А ты почему осталась?

– Она велела мне присматривать за вами.

Антуан сделал неопределенный жест.

– Принеси мне воды. Я побреюсь.

– Вам лучше не бриться в таком состоянии, – мягко, но настойчиво промолвила девушка. – Вы только себя порежете.

– Может, мне еще цирюльника сюда пригласить? – фыркнул инспектор.

– Зачем? Я сама могу вас побрить.

Будь Антуан в нормальном состоянии, он бы нашел тысячу вариантов для того, чтобы отшутиться; но он чувствовал себя как манная каша, тонким слоем размазанная по тарелке, и Сюзанна, конечно же, не могла упустить такую возможность. Не успел инспектор опомниться, как его побрили, принесли ему чистую одежду (свою он вчера умудрился заляпать вином) и вообще привели в человеческий вид. Неизвестно, чем бы в то утро закончилось дело между Антуаном и Сюзанной, которая чаще обычного задевала его своими юбками и посылала ему настойчивые недвусмысленные взгляды, если бы с мессы не вернулась взволнованная Мариэтта.

– Что случилось, тетя? – спросил Антуан, всмотревшись в ее лицо. Он хотел вставить что-нибудь забавное по поводу кюре Жозефа и его неприязни к тыквам, но то, что он услышал, отбило у него всякую охоту шутить.

– На скалах нашли утопленника, – сказала Мариэтта. – Говорят, не наш.

«На скалах» означало в самом гиблом месте напротив острова Дьявола, где прибой был особенно силен. Из воды там поднимались несколько острых скал, которые означали гибель для любой лодки, оказавшейся поблизости.

Но «не наш» подразумевало, что жертвой на этот раз стал не деревенский житель, и Антуан похолодел. «О черт, черт, черт!.. Неужели он все-таки убил ее?»

– Ты куда? – вырвалось у тетки, когда она увидела, что он бросился к выходу.

– К скалам.

– Антуан! Ты хотя бы завтракал?

Не отвечая, он сбежал вниз по ступеням, натянул куртку и, даже не застегнув ее, пулей вылетел из дома. Куры, возмущенно закудахтав, брызнули врассыпную у него из-под ног. Отчаянно ругаясь и размахивая руками, как мельница, Антуан выскочил на тропинку, которая вела к скалам.

«Зря я вчера послушал Мариэтту, надо было сразу же брать этого мерзавца Фализа за жабры… Там наверняка что-то, связанное с наследством… Настолько большие деньги, что и дорогое платье, и расходы на мебель ничего для него не значат… Кофейник… Я кофейник… Бедная, бедная женщина! Черт побери, да какой любящий муж повезет жену туда, где до того другой супруг убил свою благоверную…»