Гибель Сатурна - АНОНИМYС Страница 13

Мария молчала, по-прежнему глядя в боковое окно. Молчал и он, пытаясь понять, сказал ли все это он сам, или в нем говорила стероидная ярость.

Спустя минуту она включила смартфон и надела наушники. Сильвио смотрел на барышню и понимал, что ему ее совсем не жалко. Он платит ей бешеные деньги, она должна терпеть все его прихоти. Если ей не нравится, пусть пойдет поищет себе клиента на панели.

– Я не проститутка, – негромко сказала Мария, по-прежнему не глядя на него.

А кто же она? Нет, синьоры, посудите сами – кто она такая, если не проститутка? Вы говорите – эскорт? Не смешите его, он не любит дешевого цирка. Эскорт – это просто слово, его выдумали, чтобы слупить с клиента побольше денег. Если Сильвио пожелает, он может взять ее прямо тут, в машине – и никто его за это не осудит. Человек – товар, пора бы уже всем это понять. Он может продаваться за большие или маленькие деньги, но, независимо от этого, любой человек должен быть хорошим товаром, в этом его функция и смысл жизни.

– Значит, ты тоже товар? – спросила она неожиданно.

Он на миг задумался, потом покачал головой. Нет, он не товар. Может быть, когда-то, на заре карьеры, его тоже покупали и продавали, но теперь он стоит на вершине, теперь он сам покупает и продает. Но чтобы достичь этого уровня, ему пришлось много поработать, да, очень много. И работа продолжается, потому что совершенству нет предела.

Они подъехали к зданию телеканала, чья крыша была увенчана загадочной авангардистской дулей. Эти актуальные художники никак не уймутся, они всю Италию загадили своей фигней! Взять бы их всех да отправить на пожизненные общественные работы.

– Сиди в машине, жди меня, – велел он Марии.

Вообще-то он хотел выйти с ней в люди, похвастаться новой спутницей, однако рассудил, что не стоит слишком уже мозолить глаза избирателю роскошью, пусть даже роскошью этой оказалась женщина. Он еще не знает, сколько Мария продержится рядом с ним, а менять подруг посреди предвыборной кампании – дурной тон. Так что пусть до поры до времени не высовывается.

Она вытащила наушники из ушей, смотрела на него как-то странно.

– Что? – спросил он раздраженно. – Хочешь мне что-то сказать?

Она покачала головой: нет, ничего. Иди, милый.

В здание он заходил с каким-то странным чувством. Казалось ему, что Мария узнала о нем что-то важное, узнала, но решила ему не говорить. Ну, и черт с ней, обойдемся как-нибудь.

На первом этаже его уже ждала редактор программы, небольшая, пухлая, похожая на мышь женщина лет сорока, типичная домохозяйка. Понять невозможно, как только таких пускают на телевидение? С другой стороны, она ведь не показывается в кадре, так что, наверное, можно. Хотя, конечно, его чувство прекрасного такие бабы оскорбляют.

Наверху его взяли в оборот гримеры. Над ним трудились сразу двое – томный молодой человек и девушка неприметной наружности. Молодой человек смотрел, оценивал и командовал, девушка исполняла. Синьор Капеллони подумал, что это правильный порядок вещей: мужчина указывает, женщина слушает и повинуется. Вот только мужика надо было подобрать нормальной ориентации. Впрочем, какой нормальный мужчина захочет работать гримером?

От мыслей своих он очнулся уже в студии, когда на экране под музыку высветилась телевизионная заставка. Дождавшись, пока джингл затихнет, ведущая, блондинка с длинным лицом и ослепительной улыбкой, поприветствовала Сильвио.

– У нас в студии – кандидат от партии «Лига Севера», финансист и предприниматель Сильвио Капеллони, – объявила она. – Впрочем, представлять вас мне кажется излишним. Наверное, нет человека, который бы не знал, что вы баллотируетесь в парламент.

– Да, – улыбнулся Сильвио, – эта новость дошла даже до меня.

Зрители в студии засмеялись.

– Какие цели вы ставите перед собой, идя в политику?

– Если я скажу, что хочу сделать Италию самой богатой и процветающей страной, а народ – самым счастливым на свете, вы, конечно, мне не поверите. Но… – тут Сильвио развел руками, – больше мне нечего сказать. Я патриот Италии и действительно хочу, чтобы она была богатой, а ее народ был счастливым.

– Хорошо, – отвечала ведущая, и улыбка на лице ее погасла, – в таком случае, как вы прокомментируете последние новости?

Капеллони насторожился: какие еще новости?

– Только что информагентства сообщили, что против вас заведено уголовное дело.

Сильвио на миг онемел. Против него? Уголовное дело? Что за бред?! Оказалось, его обвиняют в подкупе государственных чиновников с целью предоставить его компании преимущество при закупках продовольствия для итальянской армии.

Сильвио засмеялся.

– Моя компания? – сказал он. – Единственная кампания, которая меня сейчас интересует, это предвыборная. Что же касается закупок продовольствия, то это дело строго контролирует государство.

– Вас как раз и обвиняют в том, что вы подкупили государственных служащих, – ведущая смотрела на него, не отрываясь, и он неожиданно заметил, какое у нее злое и стервозное лицо.

В голове у него сделалось пусто, он даже забыл, как зовут ведущую. В самом деле, как? Даниэла? Лючия? Больше всего сейчас ему хотелось сказать: эй, Даниэла, не суй свой длинный нос в серьезные дела, иди домой, найди себе мужчину и нарожай детей. Но этого, конечно, сказать никак нельзя, феминистки уничтожат его в один миг.

– Я не могу это всерьез комментировать, – наконец выговорил он. – Вероятно, это происки моих врагов. Они не могут справиться со мной в честном бою и выдвигают бредовые обвинения.

– Иными словами, вы утверждаете, что ваши враги коррумпировали прокуратуру, и она выдвинула против вас заведомо ложное обвинение? – глаза ведущей были холодны, как сталь.

Сильвио снова засмеялся, впрочем, уже не так уверенно. Он хочет сказать, что все это только журналистская утка, фейк.

– Вряд ли это фейк, – заметила ведущая. – Вы понимаете, что вас обвинили в чрезвычайно серьезном преступлении?

Кровь плеснула ему в голову, и мозги начали медленно закипать. Спокойно, Сильвио, спокойно, это провокация, нельзя поддаваться. Однако в студии уже стоял гул, публика что-то выкрикивала. Капеллони расслышал даже слово «мафиозо». Он почувствовал, что сердце его забилось в груди гулко, как молот.

– Вы говорите – мафия? – он возвысил голос. – Кто-то тут назвал меня мафиозо. Пусть этот человек встанет во весь рост и повторит это обвинение мне в лицо.

Какой-то парень в растянутой черной водолазке поднялся со стула и крикнул:

– Я назвал вас мафиозо и готов повторить это обвинение следом за генеральным прокурором!

Сильвио побагровел от ярости. Он