Елена Руденко - Незримого Начала Тень Страница 14

— Госпожа Кравцова находится под охраной со дня убийства! — ответил я.

— Я требую охрану и для себя! — добавил Вышегородцев. — Мне боязно выходить на улицу… Но и это не защита, меня могут застрелить через окно…

Молодой человек не преувеличивал, говоря о своем страхе. Вышегородцев уже не принимал участия в кутежах и покидал ресторацию засветло, не дожидаясь окончания веселья. Он всегда просил кого-нибудь из казаков сопровождать его до квартиры, не скупясь на оплату.

— Вас убьют, если вы будете много болтать, — мрачно заметил я.

— Я нем как рыба! — воскликнул Вышегородцев. — Но я чую, будто чьи-то глаза следят за мною! Вы представляете, каково жить в постоянном страхе?

— Прошу вас, хватит жалеть себя! — сурово перебила его Кравцова. — Взгляните на меня, мое сердце разрывают горе, боль, ненависть, отчаяние, но не страх…

Она одарила Вышегородцева презрительным взглядом. Статно выпрямившись, хрупкая барышня была выше Сергея, который выглядел весьма жалко рядом с нею.

— А вы думаете, меня не ранит горечь утраты? — ответил князь. — Что постыдного в том, если я опасаюсь за свою жизнь? Разве это уменьшает мое беспокойство за судьбу брата?

Кравцова устало опустилась в кресла. Она уже не могла плакать.

— Оставьте меня, прошу вас! — обратилась она к Вышегородцеву. — Мы с вами никогда не ладили! Напрасно вы пытались стать моим другом! Общее горе не сблизит нас, а лишь вызовет большую ненависть друг к другу!

Ее голос звучал виновато, но настойчиво.

Вышегородцев печально смотрел на "дорогую кузину".

— Я знаю, что вы считали меня легкомысленным и недостойным своего брата, — произнес он, — да, мне чужды многие добродетели. Я послушаю и не стану докучать вам, но не сомневайтесь в искренности моих чувств и стремлений поддержать вас в трудные минуты! Возможно, потом вы измените свое мнение о моей скромной персоне… А, если Алексей окажется жив, в чем я не сомневаюсь, его возвращение сможет сделать нас друзьями…

Поклонившись, Вышегородцев спешно вышел из комнаты. Выходя, он обернулся, бросив на "дорогую кузину" взгляд полный печали.

— Каков паяц! — проворчала Кравцова. — Мне кажется, если бы не трусость, он даже бы не заметил исчезновения брата… Нет, я делаю поспешные выводы. Разумеется, он бы заметил, что брата нет рядом, когда спустил бы все деньги! Простите, что не удалось сдержать чувств…

Барышня не могла унять гнев.

— А вас не беспокоит судьба Сергея Вышегородцева? — спросил я.

— Уверяю вас, все его беспокойства напрасны! — твердо ответила она. — Кому надобна его жизнь?

Кравцова горько рассмеялась.

— Признаюсь, я не чувствую за собою никаких наблюдений, — произнесла она, — а ведь убийца мог заподозрить, что я весьма осведомлена в делах жениха…

Взаимной неприязни между двумя разными людьми, которых связал один общий человек, избежать почти невозможно. Вышегородцев младший являлся олицетворением всех дурных качеств, которые Кравцова не выносила.

— Братья совершенно непохожи, — будто в ответ на мои мысли произнесла она, — не считайте меня любительницей злословья… Уверяю вас, Сергей всегда отзывался обо мне более нелестно, он даже уговаривал брата оставить меня. Я казалась ему скучной и слишком добродетельной!

Нетрудно понять, что в слово "добродетель" любитель кутежа считал наибольшим злом.

— Вы можете спросить Вышегородцева, — продолжала Кравцова, — он не сумеет долго носить маску учтивости даже пред вами и обрушит на вас поток ядовитого злословия о моей персоне… Удивительно, как ему удалось не рассмеяться мне в лицо, когда я попросила его уйти! Замечу, "дорогой кузен" навестил меня лишь для того, чтобы соблюсти приличия в глазах общества. Вчера на пикнике кто-то прилюдно пожурил его, что он совсем позабыл о своей "кузине"…

Красавица высказала нам все, что долго скрывала. Нередко неутешное горе заставляет нас позабыть о тягостных правилах. Нескоро спохватившись, мадемуазель Юлия взволновано произнесла:

— Надеюсь, все разрешиться благополучно…

Она не пояснила, к чему относятся эти слова.

— Позвольте узнать, известно ли вам о знакомстве вашего жениха с господином Ламанским? — поинтересовался я.

— Ламанским? — переспросила Кравцова. — Личность знаменитая, но я не припомню, говорил ли князь мне о нем… Ламанский… Ах, да… Я слышала это имя от брата… Да, совсем недавно…

Ее печальное лицо оживилось, погрузившись в воспоминания.

— Да, брат говорил мне про "плута Ламанского" пару недель назад, когда тот приехал в Ставрополь… Он сказал "приехал плут Ламанский, значит, дело нечисто"… Но я никогда не расспрашивала его… Брат делился со мною чувствами, но не делами… Как они в этом были схожи с князем Вышегородцевым, — Кравцова грустно улыбнулась, вздыхая о прошлом.

— А о Василии Северине ваш брат не упоминал? — поинтересовался я.

— Упоминал, говоря, что он неплохой парнишка, но слишком жаждет книжных приключений, за что и нашел неприятность, — вспомнила Юлия, — помню, Северин однажды заходил к нам в гости в Пятигорске… Они засиделись с братом допоздна, и Северин остался у нас переночевать…

Весьма глупо поступил Северин, отрицая свое знакомство с Кравцовым. Слишком просто проверить.

— Вы были свидетелем их беседы? — спросил я.

— Недолго, — ответила Юлия, — насколько я помню, мы говорили о всякой чепухе… Потом меня начало клонить в сон, и я оставила их.

Кравцовой не хотелось расставаться с нами. Мы стали для нее долгожданными собеседниками, способными понять истинные чувства души, живущей в ожидании добрых вестей, надежды на которые с каждым становится все меньше. Пожалуй, барышне помогало и то, что мы искренне пытаемся ей помочь и дарим живительную надежду найти любимого живым и невредимым.

Глава 8

Слова, что обличают много лет

Из журнала Константина Вербина

Вопрос знакомства молодого Северина с Кравцовым не давал мне покоя. Неспроста юный искатель приключений попытался утаить от меня сей любопытный факт. Весьма глупый поступок, который бросил на корнета большее подозрение. Неужто он не догадался? Весьма любопытно, так ли наивен сын бывалого генерала?

С Василием Севериным я имел честь побеседовать вечером в ресторации. Он сам подошел ко мне, дабы полюбопытствовать о ходе следствия.

— Увы, пока я не могу поделиться с вами новостями относительно убийства вашего приятеля, — ответил я.

Северин замер, побледнел, но мгновенно совладал с собой.

— Глупо было вас обманывать, — произнес Василий натянуто, — тем самым я сам вынудил себя пойти на откровенность… Возможно, единожды солгав, я утратил ваше доверие…

— Не стоит делать поспешных суждений, — возразил я добродушно, — буду рад услышать ваш рассказ…

— Предлагаю выйти на воздух, — произнес Северин, переведя взор на Ламанского, беспечно занятым за зеленым сукном карточного стола.

Я не возражал.

— Тогда я сильно проигрался, и Ламанский вынудил меня украсть бумаги Кравцова. Тем самым он хотел посрамить Апраксина, — произнес Северин шепотом, оглядываясь по сторонам, замечу, испуганным мой собеседник не выглядел, — я пришел с визитом к Кравцову, Ламанский сказал, что бумаги у него. Он даже сумел как-то выведать, где Кравцов хранит их… Ламанский дал мне отмычку от того самого комода… Я должен был подсыпать снотворного Кравцову…

Северин выждал паузу, дабы убедиться, что я улавливаю его слова. Я кивнул, с нетерпением ожидая развязки необычной истории.

— Но Кравцов раскусил меня, — продолжал Северин, в его голосе звучала досада, — тогда он подговорил меня передать Ламанскому ложные документы… Кравцов ради такого дела дал мне денег на покрытие долга… Спешу заметить, с тех пор я утратил к картам всякую страсть…

Рассказ, действительно, оказался любопытным. Я молчал.

— Увы, я так и знал, что вы мне не поверите, — вздохнул мой собеседник.

— От чего же, — ответил я, — все может случиться, но…

Я прервал свою речь нарочно, дабы вызвать волнение Северина. Его лицо было на удивление спокойно, будто бы его не занимало, поверил я или нет в его речи…

Мы вернулись в зал ресторации, вновь лицезреть очередной вечер водяного общества, от однообразия которых меня клонило в сон. Не понимаю, как моей Ольге удается видеть в них множество различий. Александре разделяла мое мнение, только танцы веселили ее. Хотя недавний танец доставил Аликс некоторое огорчение, она обиженно пожаловалась Ольге, что кавалер едва не поцарапал ей спинку перстнем, надетым камнем во внутрь ладони. Непростительная оплошность!

Меня особенно беспокоили концерты, даваемые юными барышнями. Мало кто из них, действительно, приятно исполняет романсы. Впрочем, бывает и хуже, когда барышни начинают декламировать свои стихи, обычно мрачноватой тематики, вроде "и он придет к моей могиле…". Как глупо, ведь эти особы ни разу не сталкивались со страданиями, которые вызывает потеря любимых. Они вообще ни с чем не сталкивались!