Роберт Гулик - Красный павильон Страница 14

— Хорошо, что этот несчастный, по крайней мере, не стеснен в деньгах, — заметил судья, — этим вечером он не принял от меня медные монеты, которые я ему хотел дать.

Ма Джунг потер свой массивный подбородок и заключил:

— Если вернуться к разговору о прошлой ночи, Ваша Честь, мне посчастливилось найти куртизанку по имени Серебряная Фея, которая мне сказала, что видела вас на обеде.

Когда судья кивнул, Ма Джунг рассказал ему о происшествии в зале для музыкальных упражнений, и о том, как Осенняя Луна, а затем антиквар, обижали девушку.

— Это Осенняя Луна сообщила этому ослу антиквару, что девушка в его власти! — разозленно сказал судья. — Я видел, как она шепталась с ним во время обеда.

Задумчиво подергав себя за ус, судья Ди добавил:

— По крайней мере, теперь разрешилась загадка относительно этих непонятных царапин на руках Королевы Цветов. Ты проследил, чтобы девушка провела ночь в безопасном месте?

— О, конечно, господин. Я проводил ее к одной вдове, ее старой знакомой. — Тут, испугавшись, что судья поинтересуется, как он сам провел ночь, он быстро добавил, — Серебряная Фея училась пению у госпожи Линг, бывшей куртизанки. Девушку к ней привел Краб. Сейчас госпожа Линг старая и больная, но тридцать лет назад она здесь блистала красотой. Если Вашей Чести будет угодно узнать больше подробностей о самоубийстве отца Тао Пен-тэ, госпожа Линг может послужить удобным источником информации.

— Это очень хорошо, Ма Джунг. Что касается этого самоубийства, оно произошло очень давно, но прямо здесь, в Красном павильоне. Так что любая, даже незначительная деталь об истории этого веселого местечка нам может пригодиться. Ты знаешь, как отыскать эту госпожу Линг?

— Она живет где-то недалеко от Краба, я его спрошу об этом.

Судья Ди кивнул. Он велел Ма Джунгу выложить из дорожной сумки его зеленый официальный халат и приказал хозяину заказать паланкин для поездки к особняку Фенга.

Ма Джунг вошел в холл, мурлыкая под нос веселую песенку. Серебряная Фея еще спала, когда он уходил, но даже во сне она была очень хороша собой. Он надеялся увидеть ее еще раз в полдень.

— Смешно, однако, как мне закрутила мозги эта девчонка, — пробормотал он, — Единственное, что я с ней делал — это разговаривал. Должно быть, это от того, что она из моей деревни!

Глава 8

Судья Ди и Ма Джунг выбрались из паланкина перед величественным храмом на северной стороне улицы. Судья заметил это здание еще во время въезда на Остров — трудно было не заметить этого роскошного мраморного портала и красных колонн перед входом.

— Какому божеству посвящен этот храм? — спросил он главного носильщика паланкина.

— Богу богатства, Ваша милость! Каждый, кто попадает на Райский Остров, молится здесь и возжигает курения перед тем, как попытать счастья у игорных столов.

Резиденция Фенг Дэя была как раз напротив. Это было обширное сооружение, окруженное высокой, заново оштукатуренной стеной. Фенг вышел встретить судью у входа во двор, который был вымощен плитами белого мрамора. Посреди двора стояло большое двухэтажное здание, с монументальными воротами из резного дерева и крышей из блестевших под утренним солнцем медных листов.

Пока Фенг провожал судью Ди в библиотеку, чтобы освежиться напитками, управляющий домом провел Ма Джунга в залу суда в восточном крыле дома, чтобы он убедился, что все необходимое для разбора дела имеется в наличии.

Фенг привел судью в большую, роскошно обставленную комнату и пригласил присесть за старинный чайный столик резного черного дерева. Прихлебывая ароматный чай, судья Ди с интересом разглядывал книжные полки, находившиеся на стене напротив. Они были заполнены книгами, многие из которых ощетинились бумажными закладками. Фенг, проследив за его взглядом, сказал с виноватой улыбкой:

— Я, к сожалению, не могу похвалиться, что я прилежно изучаю все это, Ваша Честь! Я купил эти книги давно, просто потому, что считал, что в доме должна быть библиотека и использую эту комнату, как мою приемную. Однако мой друг Тао Пен-тэ частенько заглядывает сюда, он интересуется историей и философией. И моя дочь, Нефритовое Кольцо, тоже их читает. Она хорошо сочиняет стихи и любит читать.

— Так что ее брачный союз с поэтом Киа Ю-по истинно станет «союзом возвышенных поэтических душ, предначертанным на небесах», как выражаются стихотворцы, — заметил судья Ди с улыбкой. — Я слышал, что этот юноша был не слишком удачлив в игре, но происходит из богатой фамилии, я думаю.

— Нет, отнюдь. Он потерял практически все свое состояние. Но, как говорится, не было бы счастья, так несчастье помогло. Когда Киа посетил меня для переговоров о ссуде, для того, чтобы он смог продолжить путь в столицу, моя дочь случайно увидела его и влюбилась. Это меня удивило, так как ей скоро девятнадцать, и до этого случая она отвергала всех женихов. Я несколько раз приглашал Киа в мой дом, и устраивал так, чтобы он смог увидеть мою дочь. Вскоре, Тао Пен-тэ сказал мне, что Киа питает глубокие чувства к моей дочери, и Тао стал затевать сватовство. Что же касается денег, я достаточно богат, чтобы думать в первую очередь о счастье дочери. Как мой зять, Киа будет иметь много средств в своем распоряжении.

Губернатор замолк. После некоторой паузы, он кашлянул несколько раз и нерешительно спросил:

— Ваша Честь уже составили себе мнение об этой кошмарной смерти Королевы Цветов?

— Я никогда не составляю себе мнения, пока не ознакомлюсь со всеми фактами дела, — сухо ответил судья. — В настоящее время следует ознакомиться с результатами вскрытия. Я бы также хотел больше узнать о человеке, совершившем самоубийство из-за нее, об академике Ли Льене. Расскажите мне, что это был за человек.

Фенг задумчиво погладил свои длинные бакенбарды.

— Я встречал его только однажды, — сказал он медленно, — в девятнадцатый день месяца, когда он пришел, чтобы урегулировать вопрос об ущербе от столкновения джонок, моей и его. Он был красивый, но высокомерный человек, я думаю, хорошо сознающий свое важное положение. Я не стал требовать чрезмерного возмещения убытков, так как я был знаком с его отцом, Ли Вей-джингом. Это был когда-то, в его лучшие годы, прекрасный, выдающийся человек! Приятной внешности, силен как буйвол, прекрасный, умный собеседник и воспитаннейший человек в мире. В прежнее время, когда он останавливался здесь, на Острове, по пути из столицы, все куртизанки бежали за его паланкином! Но он знал, как себя подобает вести! Он был кандидат в Цензоры, и его мораль должна была быть безукоризненна. Много разбитых сердец осталось тут после него, осмелюсь предположить! Итак, как Вашей Чести, быть может, известно, двадцать пять лет назад он женился на дочери одного высокопоставленного чиновника и был назначен Императорским Цензором. Шесть лет назад он подал в отставку и удалился в фамильное имение, в горах к северу отсюда. К сожалению, как я слышал, его семья потерпела большие убытки от неудачной торговли и стихийных бедствий. Однако я думаю, что их земельные владения по-прежнему приносят солидный доход.

— Я не был знаком с господином Ли, — сказал судья, — но я слышал, что он талантливый чиновник. Достойно сожаления, что ухудшившееся здоровье заставило его отойти от дел. Какой болезнью он страдает?

— Этого я, к сожалению, не знаю, Ваша Честь. Но болезнь, должно быть, серьезная, поскольку я слышал, что уже год он не выходит из дому. Вот почему, как я доложил вам прошлым вечером, за телом погибшего академика приехал не отец, а дядя.

— Говорят, — заметил Судья Ди, — что академик был совсем не тот человек, какой был бы способен покончить с собой из-за женщины.

— Не из-за женщины, а из-за самого себя! Как я уже говорил вам, он был чрезвычайно высокомерным человеком. Отказ Королевы Цветов неминуемо стал бы предметом сплетен и насмешек по всей провинции, и именно его уязвленная гордость заставила его свести счеты с жизнью, я полагаю.

— Может быть, вы и правы, — согласился судья. — Кстати, забрал ли с собой отец академика бумаги сына?

— Забыл! — воскликнул губернатор Фенг, хлопнув себя по лбу. — Я забыл отдать ему документы, найденные в столе покойного.

Губернатор встал и достал из ящика стола сверток, завернутый в коричневую бумагу. Судья Ди развернул сверток и углубился в его изучение. Через некоторое время он поднял голову и заметил:

— Этот достойный член академии был большой педант. Он отмечал абсолютно все его расходы на Острове, включая деньги на женщин. Я вижу здесь имена Изумрудного Цветка, Гвоздики и Цвета Пиона.

— Это куртизанки второго ранга, — пояснил Фенг.

— Его счета на этих женщин помечены двадцать пятым днем месяца, однако нет заметок о плате за услуги Осенней Луны.