Кен Фоллетт - Опасное наследство Страница 15

Очередной танец закончился, и к столику подошли Тонио Сильва с мисс Эйприл Тилсли. После школе Хью несколько раз виделся с Тонио, но даже если бы не встречал его все эти годы, то все равно бы узнал по морковно-рыжим волосам. До 1866 года, когда в школу приехала мать Хью со страшным известием о смерти отца, они с Тонио были лучшими друзьями, оба считались самыми несносными учениками четвертого класса, чаще других попадающими в разные переделки, но постоянно жизнерадостными и веселыми, несмотря на регулярные порки.

Хью часто думал о том, что же на самом деле произошло в заброшенном карьере в тот злополучный день. Он не поверил ни единому слову газетной истории о том, как Эдвард попытался спасти тонущего Питера Миддлтона. Эдварду просто не хватило бы смелости для этого. Но Тонио молчал, а другой свидетель, Альберт Кэммел, уехал в Капскую колонию.

Пока Тонио с Мики пожимали руки, Хью рассматривал лицо Тонио. Он, по всей видимости, до сих пор относился к своему соотечественнику с каким-то странным опасением.

– Ты как, Миранда? – спросил он обычным дружеским тоном, но при этом на его лице отразилась смесь страха и восхищения.

С таким выражением здоровался бы завсегдатай кулачных боев с победителем, славившимся своим непредсказуемым нравом.

Спутница Тонио, Эйприл, выглядела чуть старше своей по-други Мэйзи. Слишком пристальный взгляд и напряженные морщинки вокруг глаз делали ее менее привлекательной; но Тонио, по всей видимости, неплохо проводил с ней время, постоянно дотрагиваясь до ее руки и шепча на ухо какие-то шутки, отчего она то и дело смеялась.

Хью повернулся к Мэйзи. Она оживленно рассказывала о чем-то переливчатым голоском, в котором чувствовались нотки акцента северо-востока Англии, где когда-то располагались склады Тобиаса Пиластера. Она то морщила нос, то надувала губы, то закатывала глаза, и все эти ее гримасы казались такими забавными и восхитительными. Хью особенно понравились ее длинные ресницы и веснушки на носу. Общепринятой красотой она не отличалась, но, вне всякого сомнения, была самой симпатичной девушкой во всем заведении.

Хью никак не мог отогнать мысли о том, что здесь, в «Аргайл-румз», Мэйзи может запросто целоваться, обниматься, а то еще и отправиться куда-нибудь наедине с любым мужчиной, сидящим за этим столом. Хью всегда воображал себе физическую близость почти с любой девушкой, с которой ему доводилось встретиться (и он стыдился этих мыслей), но до сих пор такая близость представлялась ему результатом ухаживаний, помолвки и бракосочетания. А Мэйзи запросто могла пойти на такую близость уже сегодня ночью!

Она в очередной раз закатила глаза, и у Хью возникло неловкое ощущение, которое он иногда испытывал в компании Рейчел Бодвин, – ощущение, что она догадывается, о чем он думает. Он поспешно принялся перебирать в голове темы для отвлекающего разговора и наконец выпалил:

– Вы всегда жили в Лондоне, мисс Робинсон?

– Я здесь только три дня, – ответила она.

«Наконец-то мы разговариваем», – подумал Хью, пусть даже эти фразы и были ужасно банальными.

– Как любопытно! – воскликнул он. – И где же вы проживали раньше?

– В разных местах, – ответила она уклончиво. – Я часто переезжала.

И она снова повернулась к Солли.

– Ах, вот как, – сказал Хью.

Похоже, их беседа закончилась, и это его расстроило. Мэйзи держала себя так, как будто обижалась на него за что-то.

Но Эйприл поспешила объяснить слова своей подруги:

– Мэйзи ездила вместе с цирком.

– Как неожиданно! И чем же она занималась?

– Ездила на лошадях, – обернулась Мэйзи. – Выполняла разные трюки, вставала в седле, прыгала с лошади на лошадь.

– В трико, конечно же, – добавила Эйприл.

Образ Мэйзи в плотно обтягивающих трико казался невероятно возбуждающим. Хью скрестил ноги и сказал:

– А как случилось, что вы стали заниматься такой… работой?

Мэйзи немного помедлила, потом на ее лице отразилась решительность. Она развернулась вместе со стулом и посмотрела прямо в глаза Хью. В ее глазах снова полыхнул дерзкий огонек.

– Случилось это вот как. Мой отец работал на «Тобиас Пиластер и Ко». Однажды ваш отец обманул моего и не выплатил ему недельное жалованье. В то время как раз сильно болела моя мать. Без этих денег пришлось бы умереть с голоду мне или ей. Поэтому я сбежала из дома, когда мне было одиннадцать лет.

Хью почувствовал, как его лицо заливает краской.

– Не думаю, что мой отец сознательно кого-то обманывал и не платил. Если вам было всего одиннадцать лет, то вы, пожалуй, что-то не так поняли.

– Зато я хорошо понимала, что такое холод и голод.

– Возможно, в чем-то ошибался ваш отец, – настаивал Хью на своем, хотя прекрасно понимал, что поступает невежливо. – Не следовало ему заводить детей, если он не мог их прокормить.

– Он мог их прокормить! – вспыхнула Мэйзи. – Он работал, как раб. А вы украли его деньги!

– Мой отец обанкротился, но он никогда ничего не крал.

– Если он разорился и не заплатил рабочим, то это одно и то же.

– Это не одно и то же, а вы дерзите и ведете себя непочтительно, делая вид, что не понимаете.

Другие почувствовали, что Хью зашел слишком далеко. Одновременно заговорили несколько человек:

– Давайте не будем спорить о том, что случилось так давно, – предложил Тонио.

Хью и сам знал, что должен остановиться, но никак не мог подавить в себе гнев.

– С тринадцати лет мне приходится выслушивать упреки со стороны других Пиластеров, обвиняющих моего отца во всех грехах, но я не потерплю этого от какой-то циркачки.

Мэйзи вскочила, глаза ее сверкали, как изумруды. На мгновение Хью показалось, что она его ударит. Но она только выпалила:

– Потанцуй со мной, Солли. Надеюсь, твой знакомый грубиян уйдет, когда мы вернемся к столу.

III

Из-за ссоры Хью с Мэйзи компания распалась. Солли с Мэйзи остались танцевать, а остальные решили отправиться на крысиные бои. Эта забава считалась незаконной, но минутах в пяти ходьбы от площади Пиккадилли располагалось с полдюжины таких заведений, и Мики Миранда все их знал.

Когда они дошли до лондонского района, известного под названием «Вавилон», уже совсем стемнело. Здесь, в отдалении от особняков Мэйфера, но в удобной близости от джентльменских клубов Сент-Джеймса, извивались улочки, на которых друг за другом сплошь выстроились игорные дома, курильни опиума, места проведения кулачных боев. Здесь вовсю торговали порнографией, и здесь же без труда можно было снять проститутку на любой вкус.

Ночь выдалась жаркой и душной, в воздухе стоял удушающий запах дешевой стряпни, пива и сточных вод. Компания во главе с Мики медленно шла по центру весьма оживленной улочки. В первую же минуту к Хью подошел старик в поношенном цилиндре и предложил купить сборник непристойных стихов; подмигнул молодой человек с неестественно румяными щеками; хорошо одетая женщина распахнула жакет и показала две ослепительно-белые груди, и еще одна старуха предложила заплатить за ночь наедине с девочкой лет десяти с ангельским личиком. Их окружали пивные заведения, бордели и дома с дешевыми меблированными комнатами; стены всех строений были грязно-серого цвета, а через засаленные окна то и дело мелькали тусклые лампы, в отблесках которых можно было разглядеть предававшихся кутежу и разврату людей. По улице прохаживались похожие на Мики хлыщи во фраках, служащие и лавочники в котелках, фермеры с выпученными глазами, солдаты в расстегнутых мундирах, моряки с набитыми только что полученным жалованьем карманами и, на удивление, немало внешне благопристойных пар – представителей среднего класса, гуляющих под ручку.

Мики чувствовал себя в своей стихии. Впервые за несколько недель он вырвался из-под надзора Папы на целый вечер. Они с отцом все ждали, когда же отдаст богу душу Сет Пиластер, чтобы заключить сделку о поставках винтовок, но старик не спешил отправляться на тот свет и цеплялся за жизнь, словно морской моллюск к скале. В том, чтобы ходить по мюзик-холлам и борделям вместе с Папой, не было никакого удовольствия; кроме того, отец обращался с ним как со слугой и иногда приказывал ждать снаружи, пока развлекался с очередной шлюхой. Сегодня наконец-то можно было вздохнуть полной грудью.

Мики был рад, что повстречал Солли Гринборна. Гринборны были богаче даже Пиластеров, так что Солли, возможно, когда-нибудь окажется полезным.

Но встреча с Тонио Сильвой его раздосадовала. Тонио слишком много знал о смерти Питера Миддлтона семь лет тому назад. Тогда он сильно боялся Мики; было видно, что он опасается его до сих пор, но это не то же самое, что испытывать смертельный страх. Он беспокоил Мики, но пока что было непонятно, как с ним быть.

С Уиндмилл-стрит Мики свернул в узкий переулок. Из-за кучи отбросов сверкнули глаза одичавшей кошки. Окинув взглядом своих спутников и проверив, все ли на месте, он вошел в тускло освещенный паб, прошел через весь зал и вышел в заднюю дверь. В углу дворика, в лучах лунного света, перед клиентом стояла на коленях проститутка. Мики пересек двор и распахнул дверь похожего на конюшню строения.