Николай Свечин - Убийство церемониймейстера Страница 15

– В конце июня, когда спроважу своих в Варнавин. Скажи, как мне лучше попасть к начальнику государевой охраны Черевину? Знаешь такого?

– Сей момент!

Кундрюцков свистнул и поманил кого-то пальцем. Из ворот дворца выбежал подчасок и стал во фрунт.

– Это господин Лыков, – строго сказал ему Федор. – Проводи его к Петру Алексеевичу.

Так неожиданно просто Лыков решил первую задачку – попал на прием. Осталось надеяться, что генерал вспомнит полицейского чиновника. Черевина связывала с Благово какая-то общая тайна, Павел Афанасьевич не говорил какая. Вдруг человек встал сегодня не с той ноги?

Но все получилось как нельзя лучше. Начальник охраны сразу вспомнил Алексея и был приветлив. Сыщик рассказал ему о дознании и о том, как прошла встреча с князем Долгоруковым. Тут он попал в точку. Черевин славился не только острым умом, но и независимостью, он никогда никому не угождал. И князь Долгоруков, богатейший землевладелец и близкий государю человек, был для него просто Сашкой. Петр Алексеевич мгновенно понял положение Лыкова и сказал:

– Вот идиот! Ну он у меня попляшет! Через полчаса я встречаюсь с Его Величеством и сообщу ему вашу историю. Князек получит фитиль… в одно место. И враз отучится хамить полиции. А вам будет предоставлена вся помощь, какая потребуется. Мне совсем не нужны темные личности с придворными званиями, вы правы. Полковник Ширинкин явится после обеда, я скажу ему, чтобы он с вами встретился и оказал содействие.

– Благодарю, ваше превосходительство.

Черевин отмахнулся:

– Для вас Петр Алексеевич! Вы ученик самого Благово. Это меня полностью обязывает. Павел Афанасьевич ведь мне жизнь спас! Он не рассказывал?

– Нет, он всегда уклонялся, когда я спрашивал.

– О, это было за год до турецкой войны. Я…

Тут открылась дверь, и снаружи просунулся какой-то служитель в ливрее.

– Ваше превосходительство, зовут!

Черевин оборвал разговор на полуслове и пошел к государю. Лыков остался его ждать. В тот раз Благово привозил ученика в Гатчину. Там начальник охраны занимал большую квартиру из четырех комнат. С утра до вечера в ней толкались министры, придворные, генералы. У Черевина проворачивались многие щекотливые дела, в том числе и весьма интимного свойства. Поговаривали, например, что именно начальник охраны подсунул цесаревичу балерину Лабунскую. Юная красавица получала за свои услуги восемнадцать тысяч рублей в год! И приезжала по вызову. А в свободное время за ней приглядывали, чтобы не путалась с кем попало… Теперь Лабунскую сменила какая-то Кшесинская-вторая. Вторая после Лабунской, что ли? Черевин договорился с великим князем Алексеем Александровичем, и новой пассии сняли квартиру возле его дворца. Отец-император полагал, что сын едет в гости к дяде, а тот на самом деле посещал любовницу. Петр Алексеевич был человек ловкий, умевший решать дела. И не только чужие. Алексей знал, что в его родном департаменте на Черевина было совершено покушение. Это было в ноябре 1881 года, когда генерал занимал должность товарища министра внутренних дел. Неизвестный пришел на Фонтанку, 16, с письмом и потребовал, чтобы его оставили наедине с Черевиным. Его и оставили… Он успел выстрелить в сановника лишь один раз. Пуля пробила жилет возле сердца, чиркнула по боку и ушла в стену. Смелый генерал обезоружил покушавшегося. Государь, очень довольный своим любимцем, пообещал его наградить за храбрость. И Петр Алексеевич попросил о том, чего давно желал: узаконить своего внебрачного сына. Пойманный на слове царь вынужден был согласиться…

В маленьком Аничковом дворце генерал ютился в кабинетике на втором этаже, окнами в сад. Алексей сел на подоконник и стал продумывать дальнейшие ходы. Долгоруков, надо полагать, получит оплеуху. И будет вынужден ответить на его вопросы. Но насколько правдиво? А ведь главное знает только князь. Как выбирался новый церемониймейстер? Кто был основным соперником Дашевского? Не случилось ли там торга? Насколько сильно были задеты отвергнутые кандидаты? Оскорбленный выговором, Долгоруков может ничего этого не сообщить. Да так, что и не придерешься. Скажет: не знаю! Или сошлется на формальную причину, утаив все важные детали. И уйдешь ни с чем… Тут помощь от Ширинкина окажется весьма кстати.

Генерал вернулся через четверть часа. Сбросил алую черкеску с «георгием», кряхтя, нагнулся под стол и вытащил оттуда бутылку коньяка. Следом появились две серебряные стопки.

– Ну, с Его Величеством поздоровкался, теперь можно и…

Лыков молча разлил коньяк. Собеседники выпили, и Черевин сообщил:

– Сашка вас ждет. Езжайте прямо к нему.

– А… что я могу передать князю?

– Уже передали. Надворный советник Лыков сообщит ему августейшее неудовольствие. И приказ государя ответить на все ваши вопросы.

– Ух ты! Благодарю, ва… Петр Алексеевич. Только я опасаюсь, что этот индюк утаит с обиды самое важное. Вы давеча говорили о содействии Ширинкина. Как я могу его получить?

– Приходите сюда нынче же, к восьми часам пополудни. Евгений Никифорович вернется из Гатчины. Это человек на своем месте. Я ему скажу – он все сделает.

– Весьма признателен!

На правах царского гонца Алексей получил карету с двуглавым орлом. Так он еще не ездил! Красота: все уступают дорогу… Через двадцать минут сыщик снова входил в Эрмитажный театр.

Долгоруков удивил его. Не моргнув глазом, князь выслушал августейший выговор – и отказался отвечать на вопросы! Выспренним тенорком он заявил:

– Ни я, ни мои подчиненные не позволим полицейским ищейкам вынюхивать и высматривать в священном месте – при Дворе российского императора! Наш государь по своей неизбывной доброте уступил навету. И наказует меня, своего верного слугу. Я вынесу это как награду, поскольку перед Его Величеством я чист! А вы… вы можете жаловаться на меня снова.

Лыков был обескуражен. Второй раз он теряет время с этим идиотом! Отчаянное упрямство сановника даже вызывало уважение. И не боится человек царского гнева… Принципы, хоть и дурацкие, были для него важнее служебных рисков! Впрочем, видать, риски не так страшны: князь понимает меру дозволенного. В любом случае помощи в экспедиции ему не окажут.

Между тем Долгоруков не унимался. Он с укоризной стал поучать сыщика:

– Как вы могли?! Как вы могли с этой мирской грязью явиться сюда? Ведь Двор – это как храм! Здесь и люди, и обычаи – все проникнуто монаршим присутствием. Выше которого только Божественное… Какое еще дознание может быть в этом особом мире? Кого вы осмеливаетесь подозревать? Придворных? Да это же лучшие из людей России!

На этом месте Лыков не сдержался и ответил разошедшемуся царедворцу:

– Лучшие из людей? Здесь? Полноте. Вы случайно не Мартынова имеете в виду?

Князь осекся как от пощечины, помолчал и в бешенстве выбежал вон из собственного кабинета.

Бывший шталмейстер Мартынов начинал свою службу в казаках. Он вступил в связь с женой начальника, донского атамана генерала Черткова. Всесильный тогда Петр Шувалов («Петр Четвертый»), женатый на сестре атамана, решил удалить неразборчивого в средствах карьериста. По его просьбе как знак милости войску государь назначил Мартынова адъютантом самого цесаревича. Вопреки желанию последнего. И казак пошел в гору. Когда наследник стал государем, Мартынов сделался сначала флигель-адъютантом, потом генералом и шталмейстером Двора. Хам и казнокрад, человек на редкость нечистоплотный, всеми презираемый, он, несмотря на это, поднимался все выше. Перейдя в статскую службу в чине тайного советника, бывший казак возглавил придворно-конюшенную часть. И продолжил обирать казну. Якобы крутой на расправу император не решился выгнать Мартынова. И чтобы избавиться от него, перевел вора… в Сенат. Сенаторы были возмущены и поговаривали о Калигуле и его коне – а Мартынов смеялся.

Лыков вышел на улицу раздосадованный. Чертова Особенная часть! Чертовы великосветские дела! Насколько проще ловить старых добрых налетчиков вроде Гусиной Лапы. Придворная каста не пускает его, Лыкова, внутрь. И не пустит никогда. Нужна голубая кровь, а еще гуттаперчевая спина. Тьфу!

Оставалась надежда на собственную секретную агентуру да на содействие Дворцовой полиции. Против состоящих в должности пока нет ничего, кроме неясных подозрений Лыкова. Но если они не подтвердятся? К Черевину с Ширинкиным тогда на козе не подъедешь. А их помощь может еще не раз понадобиться. Но мотивы у Лыкова честные, стыдиться их нечего, а ошибаются все. Пусть судят – за сыщиком останется его правота.

Вечером Алексей узнал, что государь уезжает в Петергоф. Царская семья обыкновенно перебиралась туда в конце мая и жила до августа, до отбытия в Ливадию. Его Величество закончил свои дела в столице и возвращался к семейству. Значит, следом за ним укатит и его охрана! Так оно и вышло. Полковник Ширинкин стоял на дворе и нервно постукивал себя саблей по голенищу. Увидев сыщика, он козырнул: