Кристиан Жак - Убитая пирамида Страница 15

Сути растянулся на циновке, сунув под голову подушку.

– А ты правда судья?

– Честное слово.

– Тогда мне бы не помешал совет.

Пазаир ожидал чего-то в этом духе; он воззвал к Тоту, чтобы то, что натворил Сути, оказалось в его компетенции.

– Дурацкая история, – объяснил друг. – На прошлой неделе я соблазнил одну молодую вдовушку – тридцать лет, гибкое тело, восхитительные губки. Бедняжка натерпелась от мужа, и его смерть оказалась большой удачей. Ей было так хорошо в моих объятиях, что она поручила мне торговую сделку: продать на базаре молочного поросенка.

– Хозяйка усадьбы?

– Да просто птичница.

– Ну и на что ты обменял поросенка?

– В том-то и загвоздка: ни на что. Вчера вечером бедное животное было зажарено во время нашей вечеринки. Я верю в свое обаяние, но вдовушка жадна и очень держится за свое добро. Если я заявлюсь к ней с пустыми руками, я рискую быть обвиненным в воровстве.

– Что еще?

– Пустяки. Задолжал кое-где понемногу; но молочный поросенок – моя главная забота.

– Спи спокойно.

Пазаир встал.

– Ты куда?

– Спущусь в контору, пороюсь в делах, наверняка что-нибудь придумаем.

11

Сути не любил рано вставать, но ему надо было уйти из дома судьи до рассвета. План Пазаира, при всей его рискованности, казался ему превосходным. Другу пришлось вылить ему на голову ушат холодной воды, чтобы привести в чувство.

Сути пошел в центр города, где готовился большой базар; крестьяне и крестьянки приходили сюда продавать сельскохозяйственные продукты, вволю поторговаться и посудачить обо всем на свете. Скоро должны были подтянуться первые покупатели. Пробравшись через овощные ряды, он присел на корточки в нескольких метрах от цели – птичьего вольера. Вожделенный объект был на месте: великолепный петух, которого египтяне воспринимали не как гордость курятника, но как птицу глупую и напыщенную.

Молодой человек подождал, пока жертва подойдет поближе, и схватил его ловким движением, сжав шею так, что тот чуть было не заорал. Предприятие было рискованным, если бы его поймали, перед ним распахнулись бы двери тюрьмы. Естественно, Пазаир направил его не к случайному торговцу; уличенный в мошенничестве, тот должен был выплатить пострадавшей стороне стоимость петуха. Судья не облегчил наказания, но слегка изменил процедуру. Пострадавшей стороной была администрация, а на ее месте оказался Сути.

С петухом под мышкой он беспрепятственно добрался до жилища молодой женщины, кормившей кур.

– Сюрприз, – объявил он, показывая петуха.

Она радостно обернулась.

– Он просто восхитительный! Ты здорово поторговался.

– Честно говоря, было нелегко.

– Догадываюсь: такой огромный петух стоит по меньшей мере трех молочных поросят.

– Когда человека вдохновляет любовь, он кого хочешь уговорит.

Она положила мешок с кормом, взяла петуха и выпустила его к курам.

– Да ты кого хочешь уговоришь, Сути; я чувствую, как во мне поднимается сладостное ощущение тепла, и жажду разделить его с тобой.

– Кто ж от такого откажется?

Прижавшись друг к другу, они отправились в комнату вдовы.

Пазаир чувствовал себя плохо, от постоянного томления он утратил былую подвижность. Вялый, словно оцепеневший, он не находил больше утешения даже в чтении великих мудрецов прошлого, которые некогда были его усладой по вечерам. Ему удалось скрыть свое отчаяние от секретаря Ярти, но обмануть учителя он не смог.

– Ты что, болен, Пазаир?

– Да просто устал.

– Может, стоит работать поменьше?

– Такое впечатление, что меня просто засыпают делами.

– Тебя испытывают, чтобы выяснить пределы твоих возможностей.

– Это уже за пределами.

– Совсем необязательно. Но сдается мне, что причина твоего состояния не в перенапряжении.

Пазаир помрачнел и ничего не ответил.

– Моя лучшая ученица выдержала испытание, – сказал старый лекарь.

– Нефрет?

– И в Саисе, и в Фивах все прошло блестяще.

– Значит, теперь она врач.

– К нашей великой радости, да.

– И где она будет работать?

– Первое время в Мемфисе. Я пригласил ее завтра вечером на скромный пир, чтобы отпраздновать успех. Придешь?

Денес велел высадить себя возле конторы судьи Пазаира, роскошные синие с красным носилки произвели ослепительное впечатление на прохожих. Предстоящая встреча при всей своей щекотливости была испытанием не столь тяжким, как недавнее столкновение с супругой. Госпожа Нанефер назвала мужа тупым, ни на что не годным воробьиным отродьем[25], ведь его разговор со старшим судьей царского портика не дал никаких результатов! Перед лицом разбушевавшейся стихии Денес попытался оправдаться, ссылаясь на то, что обычно такой шаг был беспроигрышным. Почему же на этот раз старый судья его не послушал? Он не только не сместил этого мелкого судьишку, но еще и позволил ему послать Денесу официальную повестку по всей форме, словно самому обычному жителю Мемфиса! Из-за недальновидности Денеса теперь и он, и его жена оказались в положении подозреваемых, преследуемых каким-то безвестным судьей, приехавшим из провинции с намерением заставить всех следовать букве закона. Раз уж судовладелец умеет так блистательно вести деловые переговоры, пусть очарует Пазаира и остановит процедуру! Большая усадьба долго сотрясалась от раскатов голоса госпожи Нанефер, которая не выносила, когда ей перечат. Дурные новости портили ей цвет лица.

Северный Ветер преградил дорогу. Когда Денес захотел отпихнуть его локтем, осел оскалился. Судовладелец отступил.

– Уберите животное с дороги! – потребовал он.

Секретарь Ярти вышел из конторы и потянул осла за хвост, но Северный Ветер повиновался только голосу Пазаира. Денес обошел осла, чтобы не испачкать свою дорогую одежду.

Пазаир сидел, склонившись над папирусом.

– Садитесь, прошу вас.

Денес поискал, на что сесть, но не наш ел для себя достойного сиденья.

– Вы должны оценить мою покладистость, судья Пазаир, ведь я явился на ваш вызов.

– У вас не было выбора.

– Присутствие третьего лица необходимо?

Ярти встал, готовый уйти.

– Я бы хотел вернуться домой пораньше. Моя дочь…

– Писец, вы будете записывать, когда я вас об этом попрошу.

Ярти забился в угол в надежде, что о его присутствии забудут. Денес не преминет отреагировать на такое обращение. Если он ополчится на судью, лавина снесет и секретаря.

– Я очень занят, судья Пазаир – вас не было в списке встреч, которые я назначил на сегодня.

– Зато вы есть в моем, Денес.

– Ни к чему нам говорить друг с другом в таком тоне. Вам надо уладить одну небольшую административную проблему, а мне – как можно скорее от нее отделаться. Почему бы нам не договориться?

Его тон стал дружелюбным; Денес умел заигрывать с собеседниками, льстить им. Когда их бдительность ослабевала, он наносил решающий удар.

– Вы заблуждаетесь, Денес.

– Простите?

– Мы обсуждаем не торговую сделку.

– Позвольте я расскажу вам одну басню: «Непослушный козленок убежал из стада, где он был в безопасности; на него напал волк. Увидев перед собой разинутую пасть, козленок заявил: "Господин волк, вы, наверное, с радостью полакомитесь мною, но перед тем я могу вас повеселить. Например, я умею плясать. Не верите? Поиграйте на флейте и увидите". Волк, пребывавший в веселом расположении духа, согласился. Танцуя, козленок всполошил собак, они бросились на волка, и тот был вынужден обратиться в бегство. Хищник признал свое поражение: "Я – охотник, – подумал он, – а прикинулся музыкантом. Ну и поделом мне"»[26].

– В чем мораль вашей басни?

– Каждый должен знать свое место. Когда хочешь сыграть малознакомую тебе роль, рискуешь допустить промах и горько об этом пожалеть.

– Вы меня заинтересовали.

– Очень рад. Что ж, на этом и остановимся?

– На уровне басни, да.

– А вы понятливее, чем я полагал; вы недолго будете прозябать в этой жалкой конторе. Старший судья царского портика – мой добрый друг. Когда он узнает, что вы подошли к создавшемуся положению с пониманием, он задумается: не предложить ли вам должность поважнее. Если он поинтересуется моим мнением, оно будет в вашу пользу.

– Приятно иметь друзей.

– В Мемфисе это самое главное, вы на правильном пути.

Зря госпожа Нанефер так рассердилась; она боялась, что Пазаир не похож на других, но ошиблась. Денес хорошо знал род человеческий: за исключением нескольких жрецов, замкнувшихся в храмах, все думают только о своих интересах.

Судовладелец повернулся к судье спиной и собрался уходить.

– Вы куда?

– Встречать корабль, прибывающий с Юга.

– Но мы не закончили.

Делец обернулся.

– Вот пункты обвинения: взимание незаконной пошлины и налога, не предписанного фараоном. Штраф будет большим.