Оливер Пётч - Крепость королей. Расплата Страница 16

Не будь положение столь серьезным, Агнес рассмеялась бы. Она собралась уже возразить во второй раз, но потом задумалась. Менестрель действительно мог оказаться ценным спутником. Он много всего повидал и знал мир. Кроме того, Мельхиор уже доказал, что, несмотря на изящное телосложение, был хорошим фехтовальщиком. А в долгом путешествии по охваченной восстанием стране это пригодилось бы. Вопрос лишь в том, что скажет Матис, если Агнес посвятит в их планы еще одного человека.

Мельхиор по-прежнему стоял перед ней, приложив руку к груди. В конце концов Агнес сдалась.

– Ну… хорошо, – начала она. – Можете составить мне компанию, мне и моим друзьям. Но вы должны поклясться, что никому ничего не расскажете!

Агнес вспомнились последние слова отца Тристана.

Знахарка сказала, что они уже напали на твой след…

– Возможно, меня кто-то преследует, – продолжила Агнес тихим голосом. – Хоть я не знаю, кто и зачем. Поэтому следует хранить молчание.

Мельхиор возмущенно вскинул брови.

– Вы говорите с рыцарем, сударыня! Ни под какими пытками я не выдам нашей тайны!

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – мрачно ответила Агнес. – А теперь быстрее, пока не вернулся мой супруг! Если он застанет нас тут, среди разбросанных одежд, то может не о том подумать. А этого мне хочется меньше всего.

Агнес бросила маленькому менестрелю мешок и устремилась к выходу. Мельхиор на ходу прихватил подбитый горностаем плащ и, гордо выпятив грудь, поспешил следом. Шпага его тихонько позвякивала в ножнах.

Когда они пересекали окутанный сумраком двор, Агнес вдруг остановилась.

– Подождите, – сказала она Мельхиору. – Я… должна еще кое с кем попрощаться.

Она оставила озадаченного менестреля позади и направилась в угол двора, где находился, укрытый в тени, небольшой вольер. Внутри на перекладине сидел сокол Парцифаль. Голову его закрывал клобучок. Агнес осторожно сняла его, и сокол взволнованно замахал крыльями, отчего зазвенела пристегнутая к ноге серебряная цепочка. Он начал линять, и перья на хвосте стали серыми и поредели.

– Парцифаль, – прошептала Агнес и погладила сокола по голове. – Мне… мне придется тебя покинуть. Мне так жаль, но я не смогу взять тебя.

Сначала Агнес подумывала взять с собой и сокола, и коня Тарамиса. Но на знатном жеребце лишь привлекала бы внимание. Кроме того, птице требовался постоянный уход и корм. Поэтому она решила поступить иначе.

Агнес помедлила, после чего сняла цепочку с ноги сокола и распахнула дверцу вольера.

– Лети, Парцифаль, лети, – сказала она тихо. – Тебя ждут мыши, зайцы – и уж точно милая соколица. Прощай! Al reveire!

Сокол беспокойно потоптался на перекладине, затем расправил крылья и вылетел во двор. Он задержался ненадолго на крепостной стене, после чего вспорхнул и с пронзительным криком взвился ввысь. Совершил несколько кругов над крепостью, словно хотел попрощаться, и наконец полетел на запад, навстречу заходящему солнцу.

Агнес провожала его взглядом, пока он не скрылся за стеной.

В лесу, укрытый в зарослях ежевики, сгорбленный человек исполненным ненависти взглядом следил за двумя мужчинами, которые, казалось, чего-то ждали перед скалой, у подножия крепости Шарфенберг.

Горбун тихо выругался. Что, черт возьми, эти двое замышляли? Как бы то ни было, пора уже заканчивать с этим, пока он сам тут не окоченел. Пастух-Йокель нетерпеливо потер озябшие руки и оглянулся на своих крестьян, что дожидались в подлеске его приказа. Этот юнец еще пожалеет, что осрамил его перед людьми. О да, Матис пожалеет, и горько!

Вытянувшись в линию, они с полудня преследовали беглецов. Но в какой-то момент след их затерялся в лесу. Поначалу Йокель разбушевался, но потом догадался, куда могла отправиться, по крайней мере, одна из них. В итоге он расставил посты перед Шарфенбергом. Правда, пастух рассчитывал, что графиня направится прямиком к главным воротам, а не станет приближаться к крепости с северной стороны, по крутому склону. Поэтому они едва не опоздали.

Но крестьянам повезло. Один из караульных в последний момент заметил беглецов. И вот Матис с этим дурнем Райхартом стояли себе в снегу, как два напуганных оленя! Только чванливой графине удалось каким-то образом ускользнуть.

Йокель отдал было приказ атаковать, как от скалы вдруг отделились еще две фигуры. Откуда они появились так внезапно? Пастух присмотрелся внимательнее. То был изящный мужчина в одежде молодого вельможи, с мешком на плече, и…

Графиня!

Йокель зажал рот ладонью, чтобы не захихикать в голос. Глупая девка в самом деле вышла из-под защиты стен и тем самым указала им путь в крепость. Несомненно, в скале имелась потайная дверь. Теперь все они в его руках!

Пастух с любопытством разглядывал человека с мешком. Незнакомец подошел к Матису и старому Ульриху. Они вполголоса о чем-то переговорили, после чего графиня вынула из мешка теплую одежду и раздала остальным. Йокель ухмыльнулся, разгадав смысл происходящего. Эти четверо затеяли побег! Видимо, прелестной девице опротивела жизнь в крепости. А этот щеголь, вероятно, ее любовник… Хотя возможно, что властный супруг просто выставил наглую девицу вон. Притом что она, наделенная пышными светлыми волосами, упругими грудками и точеной фигуркой, действительно была хороша собой. Даже более чем хороша…

Тут Йокеля осенила идея, столь же коварная, сколь гениальная. Губы его растянулись в тонкой, дьявольской улыбке. Временами он и сам дивился собственной проницательности. Иногда сравниться с ним мог разве что Матис. Парень был находчив, и люди его любили. Прикончить его сейчас, на глазах у всех, было бы слишком рискованно. Однако теперь он сможет избавиться от наглого выскочки и в то же время поквитается с графиней. И провернет все до того изящно, что среди мятежников это еще долго будет темой для разговоров.

Несомненно, он был прирожденным лидером.

– Ну так что, господин? – раздался за спиной нетерпеливый голос Паулюса. – Схватим их?

Голову бывшего бродяги, в том месте, куда его ударил Райхарт, стягивала повязка. В сумерках глаза его сверкали ненавистью и злобой. Йокелю понравилось, что Паулюс уже назвал его «господином», точно какого-нибудь рыцаря или графа.

Пастух покачал головой.

– Я придумал кое-что получше. Ты ведь знаешь деревню Ринталь неподалеку отсюда?

Паулюс с непонимающим видом кивнул, и Йокель продолжил:

– Там как раз орудуют несколько молодчиков. Барышники, торгуют шлюхами, держат путь в Страсбург. Они присматривают крестьянских дочерей, которых родителям уже не прокормить.

Паулюс наконец догадался, и рот его скривился в ухмылке.

– Хочешь сказать… мы предложим им кое-что получше крестьянской девки?

– О да, гораздо лучше. Настоящую графиню, – Йокель подмигнул телохранителю. – А взамен они прикончат Матиса и двух этих бестолочей, и нам не придется марать руки.

Паулюс тихонько захихикал, и пастух его толкнул.

– Ну же, пошевеливайся, пока золотая уточка не упорхнула.

Когда бродяга скрылся, Йокель еще долго взирал на Шарфенберг. Крепость, что нависала сейчас над ним, до недавнего времени казалась неприступной. Но теперь он знал ее слабое место. Горбатый пастух усмехнулся. Совсем скоро подойдут люди из Дана и Вильгартсвизена. Он предоставит им монастырь в качестве лагеря и оттуда поведет их на Шарфенберг. Вместе они захватят крепость. За ней последует Трифельс, затем Анвайлер и прочие селения до самого Рейна.

И не возникало сомнений в том, кто станет предводителем этой огромной, постоянно растущей армии.

Под неумолчный плеск Квайха Агнес и трое ее спутников шагали к небольшому селению Альберсвайлер, расположенному в нескольких милях к востоку от Анвайлера. Они шли уже больше часа, и к этому времени сгустилась ночь. Но луна светила достаточно ярко, чтобы не сбиться с пути.

После долгих размышлений беглецы решили как можно скорее покинуть владения Лёвенштайн-Шарфенеков. Агнес не строила иллюзий: Фридрих наверняка уже вернулся. Не застав Агнес и менестреля в крепости, граф насторожится, а по недостающим одежде и деньгам быстро догадается, что к чему. Поэтому действовать следовало быстро.

Матис и Ульрих шагали впереди по стоптанному бечевнику, при этом старый орудийщик не отпускал рукояти клинка и без конца озирался. Матис между тем вырезал себе дубинку и, точно мальчишка, со скучающим видом рассекал ею воздух. Агнес не смогла сдержать улыбки. С тех пор как к ним присоединился Мельхиор фон Таннинген, юноша не разговаривал, за исключением нескольких оброненных замечаний. Могло даже показаться, что он ревнует.