Гонсало Гинер - Браслет пророка Страница 16

Моника шла рядом с Фернандо, рассматривая красивый внутренний дворик. На стенах виднелись остатки старинных фресок. Было очевидно, что здание реставрировалось совсем недавно. Они поднялись на верхний этаж по широкой лестнице и, пройдя по коридору, подошли к двери кабинета. У двери женщина остановилась. На табличке было написано: «Доктор Лючия Херрера. Директор».

– Ну хорошо, здесь я вас оставляю. Мне нужно спуститься вниз, к телефону. Если желаете, можете войти и присесть. На столе вы найдете журналы, которые помогут вам скоротать время.

Служащая, попрощавшись с ними, ушла.

Моника села в одно из кресел современного светлого кабинета и принялась изучать журналы, лежавшие на столе.

– Моника, посмотри-ка на это издание. Фернандо показывал ей титульный лист «Исторического меморандума Кастильи XIV века».

– Тебе не кажется, что в этом кабинете можно тронуться умом?!

Он искренне рассмеялся над шуткой Моники. Поскольку Фернандо не поддержал разговор, принявшись листать еще одно издание, явно не менее интересное, чем предыдущее, Моника с любопытством стала разглядывать кабинет. Рабочий стол был полон бумаг, в беспорядке сваленных в три стопки. Она уставилась на экран высившегося над бумагами компьютера. По нему весело плавали рыбки всех форм и цветов, пуская высокие столбики пузырей. Не проявив интереса к тому, что она увидела, и заскучав, Моника попыталась представить себе, какая женщина вскоре войдет в этот кабинет.

Моника спрашивала себя, какой может быть эта женщина. Безусловно, директор такого «интересного» места, как архив, полный нотариальных актов и старых бумаг, покрытых мхом и пылью, окажется сердобольной старушкой. Моника представляла ее себе низенькой и полной, в маленьких черепаховых очках, таких же, как те, что всегда носила ее бабушка, и немного пахнущей камфарой.

– Добрый день! Меня зовут Лючия Херрера. Мне только что сказали, что вы хотели встретиться со мной. Чем я могу вам помочь?

Женщина решительно вошла в кабинет, протянула руку Монике, а затем Фернандо и пригласила их сесть.

– Меня зовут Фернандо Луэнго, а это моя сотрудница, Моника Гарсиа, – сказал Фернандо.

Пока он представлял их, Моника задержала на женщине взгляд. Ей было не более тридцати шести или тридцати семи лет, но по ее лицу было видно, что она перенесла много страданий. У нее были каштановые волосы, заплетенные в косу. Черты лица говорили об импульсивном характере: точеный пропорциональный нос, низкие скулы, тонкие губы над крепким подбородком и неожиданные мешки под карими глазами. Красивой ее нельзя было назвать, но, в общем, она была привлекательной зрелой женщиной. Правда, ее внешность совсем не соответствовала представлению Моники о ней. Моника отвлеклась от своих мыслей и вслушалась в разговор.

– Несколько дней назад, – говорил Фернандо, – я получил на адрес своего ювелирного магазина пакет, который показался мне весьма странным. Моей сотруднице удалось узнать через компанию-доставщика, что он был отправлен отсюда. Мы разобрали на подписи вашу фамилию и решили поговорить с вами, чтобы получить больше информации о данном пакете.

– Я отлично помну эту посылку, – проговорила Лючия Херрера, вынимая из кармана брюк пачку «Мальборо лайтс», и, сначала предложив закурить гостям, закурила сама.

– Посылка настолько заинтриговала меня, что я решил приехать лично, а не ограничиваться телефонным звонком, ведь ее содержимое необычно и, прежде всего, эта вещь очень старинная. Я обнаружил, что первым адресатом был мой отец, дон Фернандо Луэпго. Точный адрес отправителя мне не удалось разобрать, но город отправления – Сеговия. По почтовому штемпелю я определил, что посылка могла быть отправлена примерно в 1933 году. – Не прерывая своих объяснений, Фернандо придвинул к Лючии пепельницу, потому что с ее сигареты вот-вот мог упасть пепел. – Естественно, когда я обобщил эти странные обстоятельства, у меня возникло множество вопросов, на которые, мне кажется, сможете ответить только вы.

Моника продолжала изучать женщину, пытаясь лучше понять, что она за человек. Хотя Лючия Херрера была сложена пропорционально и казалась весьма стройной для своего возраста, ей совершенно не шла ее одежда. На ней были серые вельветовые брюки, довольно широкие и почти бесформенные, и голубой, связанный узором «косичка» свитер, весьма поношенный.

– Я уверяю вас, что с нетерпением ждала этого визита. Я рада, что вы так быстро приехали. И я понимаю, что вам не терпится узнать больше об этой посылке. Но прежде чем рассказать вам все, что я знаю, не желаете ли выпить кофе или что-нибудь еще?

Моника с благодарностью выбрала кока-колу «лайт». Фернандо попросил кофе с молоком. Лючия Херрера, подойдя к телефону, сняла трубку, попросила два кофе с молоком и кока-колу и снова вернулась на место. Она объяснила, что Исторический архив как таковой существует уже шестьдесят лет, но здание архива только что было отреставрировано. В нем хранились сотни тысяч документов, касающихся истории провинции Кастилья и Леон. Некоторые из них, в основном документы, относящиеся к той эпохе, когда в этом особняке располагался королевский двор, были настоящими историческими раритетами. Она спросила, располагают ли они временем, и предложила им осмотреть особняк и взглянуть на некоторые любопытные документы, одни из самых старых в архиве. Принесли кофе и колу, и, пока Фернандо клал в свою чашку, как обычно, три ложечки сахара, Лючия продолжала свой рассказ:

– До того, как началась Гражданская война, это здание выполняло совсем другие функции – оно многие годы служило тюрьмой. – Лючия посмотрела Фернандо прямо в глаза. – И именно это обстоятельство является решающим в том вопросе, который привел вас сюда. – Она непринужденным движением перебросила косу за спину. – В последние месяцы мы классифицировали и вводили в компьютер все архивы того времени, и именно тогда появился пакет, который вы получили. Он был затерян среди огромной массы документов, хранившихся у нас. Они касались тюрьмы и того, что было с ней связано, например регистрационных записей о приеме и выпуске заключенных, разных счетов и многочисленных внутренних документов. Этот пакет сразу шокировал меня. Я не понимала, почему почтовое отправление хранилось здесь так долго и почему никто его не вскрыл. – Она заложила ногу за ногу и прервалась на несколько секунд, чтобы глотнуть кофе. – Сначала я изучила журнал регистрации сотрудников, потом журнал регистрации заключенных, пытаясь обнаружить кого-либо по фамилии Луэнго, возможного адресата. Я нашла одного. – Тут она хлопнула пачкой сигарет по колену. – Это был заключенный с той же фамилией, что и ваша. Затем, зная его имя и фамилию, я вышла на вас и ваш ювелирный магазин в Мадриде. Об остальном вы уже знаете.

Фернандо потер подбородок, с грустью вспоминая скорбный эпизод из жизни отца, о котором знал со слов матери. Он родился через много лет после этого странного происшествия.

– Мой отец находился в тюрьме чуть больше года, в 1932 и 1933 годах. Он был известным в Сеговии ювелиром, продолжал традиции династии золотых дел мастеров семьи Луэнго, начало которой было положено в середине XVIII века. Ювелирная мастерская семьи Луэнго все еще существует, теперь ею владеет моя сестра Паула. У этой мастерской всегда было много заказов, больше, чем у какой-либо другой во всей Кастилье и Леоне. – Немного волнуясь, он достал из кармана пиджака толстую ручку с пером, чтобы что-нибудь вертеть в руках. – Весной 1932 года произошло нечто, чего я так никогда и не понял, именно это через несколько месяцев послужило причиной ареста отца.

Моника в недоумении слушала о необычной истории, происшедшей с отцом Фернандо. Она чувствовала себя немного неловко, потому что не могла принять участие в разговоре, и была раздосадована интересом Фернандо к рассказу директрисы.

– Лючия, вы, как историк, безусловно, должны хорошо знать о церкви Подлинного Креста. В ней напротив основного алтаря находятся шестнадцать могильных плит с именами…

Услышав название церкви, Лючия даже подскочила в кресле, что свидетельствовало о ее несомненном интересе к этой всеми почитаемой церкви, и прервала его:

– Церковь Подлинного Креста была предметом моего глубочайшего интереса еще со времен молодости. Я написала о ней докторскую диссертацию и считаю, что хорошо знаю все, что известно об этом окутанном таинственным ореолом строении, прежде всего из тех немногих достоверных письменных источников, которые еще сохранились. Простите меня, господин Луэнго, но я заранее могу предположить, о чем будет ваш рассказ. Я сейчас вспоминаю, что по меньшей мере на двух могильных плитах написано имя Луэнго.

– Я вижу, вы хорошо знаете эту церковь! – воскликнул Фернандо, не переставая вертеть в руках ручку. – Действительно, в ней находятся две могильные плиты, на которых значится: Хуан Луэнго и Паула Луэнго и их наследники. На одной выбита дата 1679 год, а на второй – 1680 год. Это самые давние упоминания о Луэнго, имеющих отношение к ювелирному делу.