Филлис Джеймс - Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе Страница 16

Однако общественная жизнь окончательно не замерла. Время близилось к одиннадцати, и господин Ли, хозяин «Черной лошади», заведения, расположенного напротив «Королевского герба», то и дело подходил к окну посмотреть, не возвращаются ли домой жена и дочь. Они ходили в Королевский театр на Уэллклоуз-сквер, и Ли, вспоминая о недавних убийствах, тревожился о них. Без десяти одиннадцать на Нью– Грейвел-лейн выскользнул констебль Андерсон и, отважно пренебрегая жуткими тенями, направился за кувшином пива в таверну «Королевский герб», которая располагалась в двух домах от его двери.

Уильямсон приветствовал старинного друга. Он был настроен поговорить.

– Нечего тебе нести самому. Я пришлю тебе пиво.

Пока миссис Уильямсон наливала кувшин, муж вернулся в любимое кресло на кухне, чтобы погреться у огня. Но одна мысль не давала ему покоя. Внезапно он распрямился.

– Ты же страж порядка, Андерсон. Тут один тип повадился подслушивать у моей двери – малый в коричневой куртке. Увидишь его – немедленно арестуй. Или скажи мне.

– Непременно, – ответил Андерсон и мрачно добавил: – Ради собственной безопасности столько же, сколько ради твоей.

Бриджет Хэррингтон отнесла пиво в дом констебля и, проделав путь в несколько ярдов, возвратилась в таверну. Андерсон не сомневался, что когда он прощался с хозяином, в заведении, кроме супругов Уильямсон, Бриджет Хэррингтон, Китти Стиллуэлл и жильца Тернера, никого не было.

Чтобы выпить пиво, констеблю потребовалось немногим более двадцати минут. Для случайных посетителей таверна «Королевский герб» закрывалась ровно в одиннадцать, но соседям Уильямсон никогда не отказывал, пока окончательно не запирал двери на ночь и не ложился спать. Снова ощутив жажду, Андерсон решил взять еще один кувшин. Он открыл дверь на улицу, и тут же его подхватил вихрь беспорядочной суматохи. Люди бегали и вопили, но, перекрывая шум, повторялся один и тот же крик: «Убийство! Убийство!» Небольшая толпа глазела на дом Уильямсонов, и констебль тоже посмотрел в ту сторону. В воздухе болтался почти голый человек. Он цеплялся за связанные простыни и, спускаясь из окна мансарды, что-то неразборчиво кричал. На мостовой, застыв в изумлении, словно увидел привидение, с фонарем в руке и трещоткой в другой беспомощно стоял сторож Шэдрик Ньюхолл. Андерсон бросился в дом за шпагой и дубинкой констебля и выскочил на улицу в тот момент, когда мужчина, пролетев последние восемь футов до земли, угодил прямо в руки сторожу. Им оказался жилец Уильямсонов Джон Тернер.

Толпа повела себя, подчиняясь порыву. Одни принялись колотить во входную дверь. А Андерсон с тремя или четырьмя добровольцами кинулся открывать ведущий с улицы в подвал люк. Кто-то из них вооружился кочергой, мясник прихватил топор. К ним присоединился хозяин «Черной лошади» Ли. Наконец люк поддался. Ступени вели в темноту, но света хватало, чтобы различить тело Уильямсона. Он лежал головой вниз, опрокинувшись на спину, ноги были причудливо раскинуты на лестнице, ведущей в пивную. Рядом с трупом валялся испачканный кровью металлический стержень. Голова старика была проломлена, горло перерезано, правая нога сломана. Он, вероятно, храбро сопротивлялся. Одна рука была чудовищно изранена, будто в последний отчаянный момент он хватался за лезвие убившего его ножа. Большой палец в растекающейся лужице крови держался на лоскуте кожи.

Пока «команда» Андерсона в ужасе глядела на мертвеца, сверху донесся крик: «Где старик?» Они перешагнули через истерзанное, истекающее кровью тело Уильямсона и поднялись на кухню, где всего полчаса назад хозяин дома грелся у затухающего огня. Первым, что они увидели, был труп миссис Уильямсон. Женщина лежала на боку, на голове виднелись следы жестоких ударов, горло было перерезано, из огромной, зияющей раны текла кровь. Неподалеку от нее служанка, Бриджет Хэррингтон, лежала на спине у потухшего камина – видимо, укладывала дрова на утро, когда убийца нанес удар. Ее череп был расколот еще сильнее, чем у миссис Уильямсон. Но потрясенный взгляд Андерсона приковало ее горло – оно было рассечено до самого позвоночника.

Небольшие группы мужчин с топорами и кочергами обыскали дом, но убийца исчез. Зато внучка Уильямсонов Китти Стиллуэлл крепко спала в своей кровати, чудесным образом оставшись невредимой. Ее вынесли на улицу. Кто-то послал сообщение властям Шэдуэлла, и на место преступления поспешно прибежали двое полицейских. В эту ночь они с саблями и пистолетами патрулировали приход, но в момент убийства ужинали в таверне напротив здания полиции.

Как замечала газета «Курьер», «Вапинг моментально всколыхнулся. Барабаны добровольцев призывали к оружию, звонили пожарные колокола, и все в испуге бежали к месту события. Полиция обыскала в округе все дома, не пропустила ни одного судна на реке, останавливала каждую повозку, подводу, каждый экипаж». Пожалуй, это утверждение – явное преувеличение в репортаже, учитывая, какими малочисленными в то время были силы правопорядка. Тем не менее остается фактом, что был закрыт Лондонский мост и схвачен подозреваемый. Ближе к утру, чтобы подбодрить напуганное население, прибыла команда сыщиков с Боу-стрит. Они быстро разошлись по Рэтклифф-хайуэй, внезапно расцветив унылые улицы Шэдуэлла и Вапинга своими ярко-синими мундирами, красными жилетами, синими брюками, сапогами до колен и черными шляпами. Далее «Курьер» писала: «Лежащих в нелепых позах убитых подняли, раздели, омыли и положили на доски пола в задней гостиной, где иногда спали пожилые супруги. А девочку, которая во время трагических событий в своей комнате наверху так и не проснулась, перевели в безопасное место».

Сразу обнаружили несколько улик. Андерсон сообщил, что в тот вечер у дверей таверны «Королевский герб» был замечен высокий мужчина в плаще из грубой шерсти. Когда жилец Джон Тернер немного пришел в себя и сумел пробормотать нечто относительно членораздельное, он сообщил, что видел похоже одетого высокого мужчину, который склонялся над миссис Уильямсон. Впрочем, все, что он тогда говорил, принималось с большим подозрением, поскольку его первым схватил дежурный сторож. Обнаружили, что заднее окно таверны открыто, а подоконник закапан кровью. Снаружи тянулся высокий глинистый вал, где нашли следы. Глина была мокрой, а тому, кто спасался этим путем, пришлось прыгать с высоты восьми футов, а затем карабкаться по скользкому склону. Он явно испачкал глиной штаны и частично куртку, а глину очень трудно отмыть. Судя по всему, преступник ушел по пустоши, принадлежавшей компании лондонского дока. Кто-то вспомнил, что так же было, когда убили семейство Марров. Другой, с задатками судмедэксперта – уж не мясник ли? – заключил, что, судя по характеру ран, преступник был левшой.

Еще не пробило полночь, а в помещении приходского совета собрались напуганные мужчины. Церковные старосты, доверенные и попечители, несмотря на громкие звания, были обыкновенными людьми. Местными торговцами, мастеровыми, лавочниками, мясниками, пекарями, трактирщиками, которые много лет знали Уильямсонов. Они судачили с ними в пивной таверны «Королевский герб» о том, какое несчастье постигло семейство Марров. Сначала в ужасе, не веря, что такое возможно, а затем, пытаясь подбодриться, обменивались фривольными шутками. Но теперь, борясь с дурнотой при виде трех растерзанных трупов, должны были приспособиться к новой пугающей реальности. Они оказались в центре событий настолько устрашающе жутких, что если кому-то рассказать, люди только недоверчиво пожали бы плечами. Но собравшиеся в помещении приходского совета были облечены властью и не имели права вести себя как простые обыватели. Поставленные над другими, они, как бы ни были ошеломлены и подавлены чудовищными событиями, обязаны были им противодействовать. Поэтому они собрались со своим клерком Томасом Барнсом в знакомой ризнице, где ежедневный список дел ограничивался венчаниями, церковной десятиной, крещениями и налогом в пользу бедных. Им предстояло посовещаться, так сказать, на уровне приходского кабинета правительства. Была поспешно принята и внесена в журнал заседаний резолюция, были уволены все ночные сторожа, а Барнс немедленно был отправлен к печатнику с Рэтклифф-хайуэй Скирвену. Менее чем через час после убийств на улицах появилось еще одно объявление:

«НАГРАДА

100 гиней

УБИЙСТВО!

ВСЕМ, ВСЕМ

В четверг вечером 19 декабря 1811 года между одиннадцатью и двенадцатью часами были жестоко убиты в своем доме под вывеской:

“КОРОЛЕВСКИЙ ГЕРБ”

НЬЮ-ГРЕЙВЕЛ-ЛЕЙН

ПРИХОД СВЯТОГО ПАВЛА, ШЭДУЭЛЛ

мистер Уильямсон, его жена и служанка.

Совет прихода Святого Павла назначает награду в сто гиней тому или тем, кто обнаружит и задержит преступника или преступников, совершивших упомянутое жестокое убийство. Награду выдадут, если эти лица будут признаны виновными.