Кристиан Жак - Убитая пирамида Страница 17

– Почему она убеждена в его кончине?

– Печальное известие ей принесли солдаты; они же велели ей молчать, если она хочет получать пенсию.

Верховный страж медленно выпил бокал пива; он-то думал, что речь пойдет о Денесе, а тут обнаружилась неприятная загадка.

– Расследование проведено великолепно, судья Пазаир, недаром вы уже пользуетесь репутацией добросовестного человека.

– Я намерен продолжать.

– Каким образом?

– Мы должны найти тело и установить причину смерти.

– Что ж, вы правы.

– Мне необходима ваша помощь. Поскольку вы руководите городской, сельской, речной стражей и стражей пустыни, вы можете облегчить мне расследование.

– К сожалению, это невозможно.

– Отчего же?

– Ваши улики слишком неопределенны. Кроме того, во всей этой истории речь идет о ветеране и воинах. Иными словами, об армии.

– Я думал об этом, именно поэтому я и прошу вашей поддержки. Если объяснений потребуете вы, армейские чины будут вынуждены отвечать.

– Положение сложнее, чем вы себе представляете. Армия очень печется о своей независимости от стражи. Я не имею обыкновения затрагивать их территорию.

– Однако вы их хорошо знаете.

– Досужие сплетни. Боюсь, вы ступили на опасный путь.

– Не могу же я оставить смерть человека без установления причин.

– Одобряю.

– Что вы мне посоветуете?

Монтумес надолго задумался. Этот молодой судья не отступит; манипулировать им, судя по всему, будет нелегко. Придется глубоко покопать, чтобы выяснить его слабые стороны и суметь ими разумно воспользоваться.

– Обратитесь к человеку, который назначал ветеранов на почетные должности, – полководцу Ашеру.

12

Поглотитель теней[27] выходил на охоту ночью, как кошка. Бесшумно огибая преграды, он скользил вдоль стен и сливался с темнотой. Никто не мог похвастать, что видел его. Да и кто вообще мог бы его в чем-либо заподозрить?

Самый бедный квартал Мемфиса был погружен в сон. Здесь не было ни стражей, ни привратников, как у богатых усадеб. Мужчина скрыл лицо под деревянной маской шакала[28] с раскрывающейся пастью и проник в жилище супруги начальника стражи сфинкса.

Получая приказ, он его не обсуждал; уже давно в его сердце не осталось никаких чувств.

Человек-сокол[29], он возникал из мрака и в нем же черпал свою силу.

Старая женщина внезапно проснулась. Жуткое видение открылось ее взору, дыхание перехватило. Она издала душераздирающий крик и упала замертво. Убийце не пришлось применять оружие и заметать следы преступления. Больше она ничего никому не скажет.

Полководец Ашер ударил солдата кулаком в спину; тот рухнул в пыль казарменного двора.

– Вот слабак! Так тебе и надо.

Один лучник вышел из рядов:

– Он не совершил никакого проступка, полководец.

– А ты слишком много разговариваешь. Немедленно покинь строй! Две недели строгого ареста и заключение в какой-нибудь южной крепости научат тебя дисциплине.

Полководец приказал отряду час бегать с луками, колчанами, щитами и сумками с провизией. Когда они отправятся на войну, они столкнутся с более суровыми условиями. Если кто-то из солдат в изнеможении останавливался, он дергал его за волосы и заставлял бежать дальше. Дважды провинившийся был обречен гнить в карцере.

Многолетний боевой опыт приучил Ашера думать, что лишь безжалостная муштра ведет к победе. Каждый раз, когда воин преодолевал боль или сдерживал возникшее желание, он получал лишний шанс выжить. После славной военной карьеры на азиатских полях сражений Ашер, герой, совершивший множество громких подвигов, был назначен смотрителем конюшен, наставником новобранцев и начальником главной казармы Мемфиса. Он испытывал свирепую радость, в последний раз муштруя солдат, – накануне было утверждено новое назначение и больше ему не придется потеть на этой площадке. Став посланником фараона в иноземных государствах, он будет передавать царские приказы элитным пограничным гарнизонам, сможет служить колесничим его величества и исполнять роль знаменосца по правую руку от царя.

Ашер был мал ростом и невзрачен: редкие волосы, жесткая черная растительность на плечах, широкий торс, короткие мускулистые ноги. От плеча до пупка его грудь пересекал шрам – след от клинка, чуть было не лишившего его жизни. Сотрясаясь от неудержимого хохота, он тогда задушил нападавшего голыми руками. Его изборожденное морщинами лицо напоминало морду грызуна.

Сегодня в любимой казарме ожидался пир в честь Ашера. Полководец предавался мыслям о нем, направляясь к душевым комнатам, когда к нему по всей форме обратился посыльный офицер.

– Извините за беспокойство, полководец, с вами хочет поговорить судья.

– Кто такой?

– Никогда не видел.

– Выпроводите его.

– Он утверждает, что дело срочное и важное.

– Что случилось?

– Это тайное дело. Касается только вас.

– Приведите его сюда.

Пазаира привели на середину двора, где, скрестив руки за спиной, стоял полководец. Слева от него новобранцы накачивали мускулы, справа – упражнялись в стрельбе из лука.

– Ваше имя?

– Пазаир.

– Терпеть не могу судей.

– Чем они вам не угодили?

– Суют свой нос куда не надо.

– Я расследую исчезновение человека.

– Исключено в войсках, вверенных моему попечению.

– И даже в почетной страже сфинкса?

– Армия есть армия, даже когда речь идет о ветеранах. Стража сфинкса исполняет свои обязанности безукоризненно.

– По словам супруги, бывший начальник стражи мертв; однако мое начальство требует, чтобы я утвердил его перевод по службе.

– Так утверждайте! Приказы начальства не обсуждаются.

– В данном случае это не так.

Полководец взревел:

– Вы молоды и неопытны. Убирайтесь.

– Я не подчиняюсь вашим приказам, полководец, и хочу знать правду о начальнике стражи. Ведь это вы назначили его на этот пост?

– Поберегись, судьишка, с полководцем Лидером шутки плохи!

– Вы не выше Закона.

– Вы не знаете, кто я. Еще один неверный шаг – и я раздавлю вас, как козявку.

Ашер ушел, оставив Пазаира посреди двора. Его реакция удивила судью; почему он так вспылил, если ни в чем не виноват?

У выхода из казармы Пазаира окликнул лучник, получивший взыскание:

– Судья Пазаир…

– Что вам угодно?

– Может быть, я смогу вам помочь. Что вы ищете?

– Сведения о бывшем начальнике стражи сфинкса.

– Его дело хранится в архивах казармы. Следуйте за мной.

– Почему вы предлагаете мне помощь?

– Если вы обнаружите улики против Ашера, вы привлечете его к суду?

– Без колебаний.

– Тогда пойдемте. Архивариус – мой друг и он тоже ненавидит полководца.

Лучник и архивариус быстро шепнули что-то друг другу.

– Чтобы ознакомиться с архивами казармы, – сказал архивариус, – вам понадобилось бы получить разрешение визиря. Я отлучусь на пятнадцать минут, схожу за едой. Если я найду вас здесь по возвращении, то вынужден буду поднять тревогу.

Пять минут, чтобы разобраться в том, как расставлены дела, еще три, чтобы найти нужный свиток, остальное – чтобы прочесть документ, запомнить его, положить на место и скрыться.

Карьера начальника стражи была образцовой, ни малейшего нарекания в деле. В конце папируса содержались интересные сведения: под началом ветерана был отряд из четырех человек, двое старших стояли по бокам от сфинкса, двое помладше – с внешней стороны стены, ведущей к пирамиде Хеопса. Возможно, теперь, когда известны их имена, удастся получить ключ к разгадке.

В контору вошел взволнованный Кем.

– Она мертва.

– Вы о ком?

– О вдове стражника. Я обходил сегодня утром квартал. Убийца почуял неладное: дверь дома была приоткрыта. Я обнаружил там тело.

– Следы насилия?

– Ни малейших. Ее свели в могилу старость и горе.

Пазаир велел своему секретарю удостовериться, что армейское начальство позаботится о похоронах, в противном случае судья возьмет все расходы на себя. Он, конечно, не виноват в кончине бедной женщины, но разве не он нарушил покой последних часов ее жизни?

– Ваше расследование продвинулось? – спросил Кем.

– Надеюсь, довольно существенно, хотя полководец Ашер мне нисколько не помог. Вот имена четырех ветеранов, служивших под началом нашего стражника; раздобудьте их адреса.

Секретарь Ярти появился, когда нубиец уже уходил.

– Жена изводит меня, – признался Ярти, на котором лица не было. – Вчера она отказалась готовить ужин! Если так пойдет дальше, она перестанет пускать меня в свою постель. К счастью, дочь танцует все лучше и лучше.

Дуясь и ворча, он нехотя принялся расставлять таблички.

– Да, чуть не забыл… я занимался ремесленниками, желающими работать в арсенале. Один меня заинтересовал.