Андрей Баранов - Павел и Авель Страница 18

Дом, который углядела глазастая и оттого еще более наблюдательная Лесистратова был, как вскоре выяснилось, не простым особняком, а собственностью шведского купца Седерхольма. Он резко выделялся своей каменистостью на фоне обычных древесных построек.

Отловив какого-то местного жителя, к счастью неплохо говорившего по-русски, так как его двоюродная прабабка по материнской линии имела неосторожность смешать свою благородную чухонскую кровь с полутатарской русской, путники и тут не остались без целой кучи полезнейших сведений. Он говорил так долго и путано, что вышедший из себя граф Г. уже хотел было отвесить ему хорошего пинка, но добросердечная Лиза его во-время остановила.

– О, граф, не будьте так жестоки к бедняге, он хочет как лучше, а получается как всегда! – сказала она, на пару веков предвосхитив виртуозное высказывание будущего российского премьер-министра.

– Да, но сколько же можно пичкать нас этими достопримечательностями, будь они трижды неладны! – возопил граф негодуя.

– Да уж, – неожиданно поддержал его и Морозявкин. – Я соскучился по дуэлям, интригам и заговорам! Я жажду приключений!

– Какого рода приключений? Гастрономических или эротических? – поинтересовался граф иронически и прищурил глаз.

– Вот только не надо этого сарказма, дорогой друг, не надо! Я желаю послужить отечеству. И я ему послужу, вот увидишь.

– Ну разве что в виде чучела, – промолвил граф Г. с сомнением в голосе, – Да и то достаточно худосочного.

На это Морозявкин отколол такую штуку. Он неожиданно встал на колени и пополз ко входу в купеческую обитель. Коренастый привратник, стоявший у дверей, посмотрел на него со смесью недоумения, растерянности и презрения, моментально промелькнувшей на его одутловатом мясистом лице. Тем не менее Вольдемар продолжал свою эскападу, стоя на камнях мостовой, надо правда отметить – очень чистой и аккуратной.

– Боже всемогущий, слышишь ли ты меня? Пошли нам приключение, ну хоть какое-нибудь… и поскорее! Мы так устали просто пить и скакать без всякого дела, даже я устал! Нам надоело осматривать церкви и корчмы!

Граф Г. уже протянул было руку, чтобы его остановить, а привратник уже занес было ногу, чтобы дать Морозявкину хорошего тычка, как вдруг дверь купеческого дома со скрипом распахнулась. На пороге появилась внушительная процессия – сам Иоганн Седерхольм, его приказчик и слуги, как раз направлявшиеся прогуляться по городу. Бизнес у купца процветал, торговля шла бойко, так что купеческая контора, располагавшаяся на первом этаже, а также и склады в каменных подвалах великолепного особняка, построенного по проекту немца Самюэля Бернера, никогда не пустовали.

Увидев графа Г., Лизавету и Вольдемара, продолжавшего живописно стоять на коленях купец неожиданно прервал свой торжественный выход и подошел к ним. Наша экспедиция насторожилась.

– Он что – русский? – поинтересовался герр Седерхольм, тыкая пухлым пальцем по направлению к Морозявкину, причем, что поразило путешественников, он тоже откуда-то знал русский язык, хоть и с явным шведским акцентом. Первой нашлась Лизонька.

– Да, ваше… ваше сиятельство… русский. Точно так.

– Я так и подумал почему-то… Это многое объясняет! Другой бы не стал стоять на коленях в уличной пыли, на снегу перед домом незнакомого ему человека… Хотя перед моим домом можно встать на колени! Это самый зажиточный особняк в Хельсинки! – горделиво заявил купец.

– Яволь, ваше купеческое величество! Любой готов встать перед таким дворцом на колени! – Лесистратова решила подыграть разошедшемуся не в меру торгашу. Увидев такое почтение, герр Иоганн несколько смягчился.

– Да к тому же он и каменный – это есть последний слофо техники! Не то что эти гнилой деревянний коробка… А кстати, может быть вам угодно что-либо у меня купить? Или продать? Я торгую всем на свете… Ну правда я не люблю русских… мы, шведы, с ними все время воюем! Я бы вешал их всех, да и они бы нас не пожалели, если бы только добрались сюда… К счастью крепость Свеаборг неприступна!

– Несомненно, мой господин… – потупившись, дабы сокрыть взыгравший праведный гнев, согласилась Лиза.

– По вашему – первой гильдии… О, я разбираюсь и в этом тоже. Пройдемте в контору.

Граф Г. и Морозявкин переглянулись, не понимая зачем им это делать, однако мамзель Лесистратова уже упорхнула внутрь, а за ней в двери особняка втянулся и весь рой сопровождающих лиц. Приятелям ничего не оставалось, как последовать за ними в дом. Аккуратность шведского быта произвела большое впечатление на вошедших, недаром спустя много веков из особняка сделали музей. Через несколько минут все уже сидели в конторе купца и смотрели на толстую кипу торговых книг и образцы товаров. Имелся даже гигантский глобус, на котором герр Седерхольм отмечал торговые маршруты, не говоря о многочисленных картах

– Итак, господа… вы откуда?

– Из Санкт-Петербурга… – Лесистратова потупилась и на всякий случай покраснела.

– О, это есть российский столица. Я знаю, я биль там и не разь… и не дьва… Конечно в нашем скромном городе Хельсингфорс пока нет таких каменных дворцов как у вас… только у меня! Но когда-нибудь и мы их построим. А ваши спутники? – торговец всем на свете подозрительно нахмурился, вглядываясь в гостей.

– Разрешите представиться – я граф Г., а это мой приятель… добрый друг – Вольдемар Морозявкин! Прошу любить и жаловать.

– Граф? Что вы говорите? Я сразу догадался… вижу – непростая птица! Вы не похожи на других русских… Я мигом вижу аристократа, старину Иоганна не проведешь! Итак, вы – молодые господа, путешествуете по собственной надобности, отдохнуть и развеяться? Или… чем-нибудь торгуете? – Герр Иоганн небрежно взбил завитой парик.

Граф Г. уже хотел было гордо сказать что дворяне ничем торговать не желают, и не графское это дело, но Лесистратова его опередила.

– О, торговать всегда было моим любимым занятием, я с детства умею найти самый выгодный и симпатичный товар по дешевой цене!

– Это есть основа любой сдельки купи-продай! – шведский акцент в речи Сердерхольма становился особенно силен когда тот начинал волноваться. – Этому есть надо учиться от млядих ногтей! Вот что, господа. Я предлягаю вам… я имею честь сделать вам предложение. Будьте моими коммивояжерами! Вы станете путешествовать по всей Европе… о, что-то мне подсказывает, что путешествовать вам придется долго… И всюду станете представлять мою контору! За каждую заключенную сделку я заплачу вам целих два процента от ее стоимости!

– Пять процентов. Иначе сделка сорвется, ничего не выйдет – Лизонька умела быть настойчивой когда речь шла об экономии.

– Три! Я сегодня сказочно щедр… Три, и не просите, я не могу разориться. Ви не останетесь в накладе – мою контору знают и уважают повсюду, и в Швеции, и в Пруссии, я есть очень богат и известен! – говоря о торговых вопросах купец не мог не волноваться.

– Хорошо, три с половиной и по рукам!

– Отлично! Сейчас составим контракт и подпишем сделку… Эй, перо и бумагу! Но что это? Чернила кончились? Вот незадача! Фрекен, нам придется подняться наверх, на второй этаж… Там у меня жилые комнаты и где-то осталась склянка с чернилами… К счастью сегодня у нас никого нет, ни гостей, ни семейства…

Граф Г. и Морозявкин переглянулись еще раз, уже во второй раз на протяжении получаса, но и тут ничего не успели ни сказать ни сделать, как Лизонька уже упорхнула наверх с герром Сердерхольмом. Граф даже было привстал из глубокого конторского кресла, но приказчик все так же продолжал перегораживать проход, намекая всем своим видом, что дом – это частная собственность и передвигаться здесь можно только с дозволения хозяина. Граф Михайло утомленно упал в кресло и прикрыл глаза. Солнце зашло, было уже поздно, искать новый ночлег на постоялом дворе не хотелось. Он решил покориться обстоятельствам.

– Да, дорогой друг, нас опять обошли – вот уже второй раз подряд! – Морозявкин был бестактен как всегда, – А ты как вижу смирился?

– Ну а что делать? Иногда обстоятельства сильнее людей… и спать охота… – граф под вечер обыкновенно бывал настроен философически.

– Опять одному? А где же тот решительный характер, где же тот мой дружок, который был так настырен… ну то есть настойчив и в бою и в любви и добивался всего, чего только успевал пожелать?

– Ах, Вольдемар, оставь, нам уже не двадцать лет, в самом деле. А ты опять как студиоз…

– Ну ничего, мы еще свое возьмем – дай только мне помолодеть окончательно. Кстати интересно, где же этот черный негодяй? Скорее бы у него выцарапать назад и секретную тетрадку, и мою молодость… – Морозявкин огляделся, пытаясь поудобнее устроиться на коротеньком диванчике, куда никак не влезали ноги, но тут вошедший приказчик на шведском попросил их следовать в комнаты, устраиваться на ночлег. По русски он добавил лишь «айда за мной!»