Александр Арсаньев - Тайны архива графини А. Страница 18

На этот раз я доверила «Гробнице Наполеона» судьбу своего расследования, загадав, что если пасьянс сойдется — то я распутаю этот клубок тайн и загадок, то есть узнаю, почему и как был убит мой муж, и чьими руками осуществлено возмездие.

Можете себе представить, с каким вниманием я открывала каждую карту, боясь упустить хоть одну возможность. Тем более что на этот раз пасьянс по началу совершенно не желал сходиться, и сошелся лишь тогда, когда я уже потеряла всякую надежду — неожиданно легко и быстро.

Кому-то это может показаться смешным, но это настолько улучшило мое настроение, что я даже стала напевать какую-то мелодию, чего не делала уже давно. А когда услышала за дверью шаркающие шаги своей старой нянюшки, то подбежала к ней и расцеловала в щеки.

— Бог с тобой, Катенька, — прослезилась она, — что это ты вздумала, шалунья? То слова за весь день со мной не сказала, а теперь целуешь…

Только теперь я поняла, как сильно обидела и напугала ее сегодня утром своей холодностью и, чтобы искупить свою вину, попросилась к ней в каморку, чего не делала с детских лет. Там она напоила меня чаем с изумительным земляничным вареньем, скоро оттаяла и даже развеселилась, хотя и поворчала для видимости, и еще раз всплакнула, но уже от радости.

И снова наступил вечер. И то ли по причине сошедшегося пасьянса, то ли еще почему, но на меня снизошло удивительное спокойствие. И эта внутренняя гармония потребовала выплеска, и я впервые за долгое время села за фортепьяно и не вставала из-за него до тех пор, пока не переиграла все любимые вещи.

И дарованное мне спокойствие души оказалось продуктивным. Пока я музицировала, мне в голову пришло несколько мыслей, благодаря которым я сдвинулась с мертвой точки. Во всяком случае, у меня появилась надежда. А это уже немало.

Я вернулась в свою комнату и сделала запись в дневнике, которую по причине ее важности привожу полностью…

Как видите, и сама Екатерина Алексеевна использовала в качестве подручного материала свои дневники и записки. Именно поэтому я и позволяю себе иногда кое-где «разбавлять» или дополнять ими основной текст повествования, не нарушая тетушкиного стиля и замысла.

Кто-то может упрекнуть меня в навязчивости. В том смысле, что без этого моего последнего комментария вполне можно было бы обойтись. Вполне вероятно. И даже наверняка. Просто мне захотелось напомнить читателю о своем существовании.

А кому не нравится — может не читать. Я не обижусь…

Но вернемся к дневнику…

«И снова я обращаюсь к страницам своего дневника. Последнее время эта тетрадь стала мне необходима, как никогда прежде. Потому что, кроме нее, мне не с кем поделиться своими сегодняшними мыслями.

После смерти мужа я впервые почувствовала себя настолько одинокой, несмотря на большое количество знакомых и родственников — посоветоваться мне теперь не с кем.

Еще несколько дней назад я надеялась на помощь Павла Семеновича. И то, что он оказался убийцей моего мужа, стало для меня страшным ударом.

Но что поделаешь? Нужно продолжать жить и постараться не впадать в грех уныния. Ибо это воистину смертный грех, лишающий человека воли, сил, а порой и самого желания жить.

Чем больше подробностей я узнаю о жизни Синицына, тем лучше понимаю, насколько мало я знала его при жизни.

Вот и сегодняшний рассказ Дениса Владимировича. При всей недоговоренности и умолчаниях рассказчика у меня нет никакого сомнения, что в этой истории Синицын выглядит честным и благородным человеком. Рискуя жизнью, он собирался наказать негодяя. И наверняка был бы убит на дуэли, не окажись его противник малодушным трусом.

Как сочетать это со всем тем, что я узнала на постоялом дворе? Воистину человек — самая большая загадка на земле.

Если бы я услышала эту историю еще неделю назад, у меня не возникло бы никаких сомнений. Тот милый человек, которым я знала Павла Семеновича, был безусловно способен на великодушные поступки.

Но тот человек не был способен на мерзкое преступление, на убийство собственного друга. А по всему выходит, что именно он и совершил его, как мне ни трудно было в это поверить.

Сейчас в мыслях моих по-прежнему сумбур. Слишком много загадок свалилось на эту женскую головку. И я уже не знаю, что и подумать.

А что, если Синицын стал жертвой чудовищного обмана? Он был так доверчив. В его глазах могли оклеветать Александра…

Но в этом случае он вызвал бы того на дуэль, а не воспользовался ядом.

Может быть, его заставили сделать это, а потом убрали, как опасного свидетеля? Хотя скорее не свидетеля, а исполнителя преступления…

Голова идет кругом. Милый мой дневник, помоги!!! Мне больше не к кому обратиться за советом и помощью».

Эти строки абсолютно точно передают мое состояние в тот вечер. Именно с этими мыслями я и легла спать, но через час с небольшим снова встала с постели и записала пришедшую в голову мысль:

«Снова и снова перебирая в голове все сказанное при мне о Синицыне, я пришла к выводу, что все не так просто… Не могу найти нужных слов, и пишу не о том…

Идея еще не сформировалась в слова, именно поэтому я и поднялась среди ночи чтобы не потерять ее до утра и зафиксировать на бумаге.

Денис Владимирович сказал (я это точно помню), что Синицын приехал к нему из ЛИСИЦЫНА. Точнее было бы написать ЛиСИЦына, потому что именно эти три буквы подняли меня с постели. Я бы не обратила на них внимания, но предсмертная записка Александра по-прежнему не выходит у меня из головы. Я только что посмотрела ее и теперь могу сказать почти наверняка: слово во второй строчке записки — ЛИСИЦЫНО. А вся строчка целиком должна означать „Съездить в Лисицыно“. Вот что означает это таинственное „СИЦ“. А я предполагала, что это часть чьей-то фамилии.

А если это так, то Александр собирался после ночного разговора с Синицыным поехать в поместье к его родственникам. Во всяком случае, Ксения Георгиевна утверждает, что именно там провела детство его незаконная дочь, а Денис Владимирович в своем рассказе поселил туда самого Синицына.

Как бы то ни было, но именно к Синицыну собирался Александр после ночного разговора с ним. Значит тот сообщил ему что-то важное о том, что происходит или присутствует в его поместье и именно для этого приехал к нему на постоялый двор.

Но в таком случае… Мысль, пришедшая ко мне сейчас, настолько неожиданная, что я не сразу решилась ее записать.

…В таком случае — ему незачем было убивать моего мужа. Не могу пока сформулировать точнее, но интуиция говорит мне, что я поторопилась обвинить Павла Семеновича в убийстве Александра. Хотя прекрасно знала, что профессиональный сыщик просто обязан до последнего сомневаться в той или иной версии, особенно когда дело касается такого серьезного обвинения, как убийство. Человек, собирающийся убить своего друга, НЕ МОЖЕТ пригласить его к себе в гости!! На этом я пока и поставлю точку, вернее, три жирных восклицательных знака.

И не буду делать очередного скоропалительного вывода. Но одно могу написать совершенно точно. На душе у меня полегчало. Мнимая метаморфоза Павла Семеновича убивала меня и могла окончательно лишить веры в людей. А без веры в людей жить невозможно. Это — настоящая нравственная смерть.

Что бы ни происходило, свидетельницей каких бы событий мне не пришлось стать в жизни, даю священный обет — хотя бы попытаться сохранить веру в человека».

Позволю себе снова на несколько мгновений прервать повествование, дабы подтвердить, что тетушка выполнила свой обет. Это говорит вам человек, прочитавший все, написанное ею за долгие годы, и узнавший ее благодаря этому так, словно прожил с нею бок о бок всю жизнь.

Извините…

«…И теперь у меня нет никаких сомнений, завтра же, вернее, уже сегодня мне необходимо отправиться в это самое Лисицыно, и попытаться отыскать там следы двух преступлений. Двух убийств. Убийства моего мужа и его друга.

Одному Богу известно, с какой радостью я написала эту последнюю фразу. И какой камень свалился с моей души.

А теперь спать, потому что завтра я должна быть сильной».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Конечно же, я заснула не сразу, снова и снова вспоминая постоялый двор и рассказы моих старых и новых знакомых.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как я покинула свой городской дом, а жизнь моя изменилась самым коренным образом. Утро застало меня собирающейся в дорогу. Еще затемно я вышла из дома и послала за Степаном.

Его нашли на конюшне. Удивительный человек, у меня такое ощущение, что он никогда не спит. Может быть, поэтому и лошади у него всегда ухожены и выглядят соседям на зависть.

Однажды я случайно увидела, как он разговаривает с лошадьми, и мне показалось, что они не только понимают его, но и отвечают на своем лошадином языке.