Алан Гордон - Тринадцатая ночь Страница 2

Бросаемые дубинки перемещались справа налево и наоборот, и я с трудом успевал возвращать их.

— Теперь добавим седьмую…

— Подожди! — завопил я, но его помощник уже подкинул ему очередную дубинку, которая сразу же по идеальной дуге полетела в мою сторону.

— Главное — поймать ритм, — хладнокровно продолжал Тимоти. — Научиться чувствовать все семь дубинок разом, не деля их на пары и тройки. Тогда дело пойдет гладко. Ты не согласен, Теофил?

Недавно выпитое свежее пиво начало увлажнять мой лоб.

— Я привык воспринимать семь как восемь без одной, — пропыхтел я, слегка сбиваясь с ритма.

Тимоти неодобрительно покачал головой.

— Вы заметили его ошибку? Он потерял ритм, и ему приходится частить, чтобы постоянно удерживать дубинки в воздухе. Но раз уж он предпочитает жонглировать восемью…

— Я так не говорил… — начал я, но восьмая дубинка уже летела ко мне.

Я двигался со всей возможной быстротой, однако каждый раз, ловя дубинку, был на волосок от неудачи. Чтобы сбить Тимоти, я делал броски под разными углами, но Тимоти уверенно ловил дубинки и все быстрее швырял мне обратно.

— Теперь вступает девятая, — сказал он, скидывая сандалию и ловко подбрасывая дубинку ногой.

— Я не смогу работать с девятью! — взмолился я, но было уже поздно.

В отчаянии я подбросил две дубинки вверх над собой, одну отправил обратно к Тимоти, одну перебросил из левой руки в правую и поймал одну освободившейся левой рукой. Это означало, что шестая дубинка, брошенная особенно сильно, попала мне прямо в челюсть. Я споткнулся и упал назад, и остальные дубинки, к моему смущению, посыпались на пол.

— Да, ты прав, девять тебе не по зубам, — заметил Тимоти под смех учеников.

С превеликим достоинством я поднялся на ноги, шагнул вперед и тут же вернулся в лежачее положение, словно опять поскользнувшись на дубинке. Когда смех стал еще громче, я использовал инерцию падения и ловко сделал несколько кувырков, завершив их стойкой на руках. Все зааплодировали мне, уразумев, что второе падение было намеренным.

— На будущей неделе Теофил устроит нам блестящую демонстрацию дурацких падений, — объявил Тимоти, когда я встал на ноги. — А если кто-то угостит его выпивкой, то увидит их в любое угодное ему время.

— Сердечно благодарю любезную публику, — напыщенно произнес я и взмахнул шарфом. — А теперь я оставляю вас в умелых и ловких руках брата Тимоти.

Неприметная деревянная дверь привела меня в кладовую. Я зажег свечу и, отодвинув в сторону стенную панель, спустился по лестнице, уходившей в толщу горы, к которой пристроился Дом гильдии. Грубо вырубленный сводчатый туннель протянулся в скальной породе метров на сто пятьдесят, заканчиваясь в монастыре на восточном склоне. Я пошел по нему, время от времени пригибаясь, поскольку его сооружали люди явно ниже меня ростом. В конце туннеля я открыл дверь и, пройдя по коридору, добрался до обители отца Геральда.

— Заходи, — отозвался он на мой тихий стук.

Отец Геральд при свете свечи тщательно изучал ворох пожелтевших документов. Множество других бумаг заполняло полки, протянувшиеся вдоль стен. Все документы были разложены по системе, ведомой лишь одному отцу Геральду. Никто не знал его истинного возраста, хотя все признавали его старшинство. Судя по теперешнему виду, он мог быть современником тех старателей, что вырубили подземный ход, по которому я прошел.

— Теофил, ты-то мне и нужен, — сказал он и махнул узловатой рукой в сторону скамьи. — Спасибо, что избавил меня от необходимости посылать за тобой. Садись, сынок, садись. Ты пришел сообщить мне о смерти герцога Орсино.

— Вы держите в трактире своих шпионов? — спросил я, усаживаясь.

— Да, но они здесь ни при чем. Просто так случилось, что этот посланец сначала забрел с новостями в Дом гильдии. В поисках Фесте. Представляешь себе?

— Представляю.

Отец Геральд пристально взглянул на меня и спросил:

— Ну и каковы твои предположения насчет того, зачем ты мог кому-то понадобиться?

— Затем, что убили герцога Орсино.

— Допустим, хотя посланец этого не говорил. Но допустим. Ты подозреваешь того самого Мальволио?

— Естественно. Кого же еще?

Отец Геральд сверкнул на меня глазами.

— Кого еще? Неужели ты думаешь, что ни у кого больше не было иных причин для убийства Орсино?

Он жестом пригласил меня к столу и вытащил географическую карту. Не жди ничего хорошего, если ирландский священник берется за карту.

— Орсино, Орсино, — пробормотал он.

— Побережье Далмации, южнее Зары, севернее Спалато[1], — услужливо подсказал я.

— Ну конечно, — сказал он, постучав пальцем по карте. — Помнится, меня раздражало, что в донесениях ты называл те края Иллирией. Только ты мог использовать это устаревшее название. Уже сотни лет никто не вспоминает о существовании Иллирии.

— А мне больше нравится это название, — сказал я, пожав плечами.

— Начнем хоть с того, что Орсино подчиняется королю Венгрии. Но Венгрия далеко, а Венеция близко. Раз уж речь идет об Адриатике, то любые интриги с наибольшей вероятностью сплетаются во дворце дожа. Либо же в Пизе или Генуе, если там считают, что Венеция покровительствует Орсино. Но возможно — в Риме или Венгрии, если там полагают, что ему покровительствует Константинополь.

— Их также могут плести сарацины, по всем вышеупомянутым причинам либо просто чтобы затеять смуту. А возможно, католики решили, что он связался с еретической сектой катаров, или же катары решили поквитаться с католиками. Либо гвельфы сочли его гибеллином, либо гибеллины — гвельфом, — продолжал я, не обращая внимания на мрачнеющий взгляд старца. — А может быть, ему решил отомстить чей-то ревнивый муж. Или ревнивая жена, или любовница. Кроме того, у одного из его наследников могла преждевременно появиться жажда власти. Возможно, он умер случайно, из-за несчастного случая. К примеру, разбился по пьянке. А возможно, боги, глянув вниз, сбросили его со скал, чтобы самим поразвлечься да нас помучить. Только ничего этого не было.

— Почему ты так уверен, шут? — резко спросил отец Геральд.

— Потому что за мной послали. Он задумчиво кивнул.

— Да, с этим не поспоришь. А прежде тебе приходили какие-то сообщения?

— С тех пор, как я ушел оттуда, прошло четырнадцать лет. В Дом гильдии доставили несколько писем, но последние десять лет ничего не было.

Откинувшись назад, отец Геральд взял стопку бумаг.

— Я перечитал твои донесения по этому заданию, но предпочел бы услышать их непосредственно из твоих сладкоречивых уст.

Я помедлил, собираясь с мыслями.

— Этот городок расположен вблизи речного устья. Доходы ему приносят прибывающие с верховьев реки барки да заходящие в порт корабли. Торговлей в основном заправляют два знатных рода, главой одного из них был Орсино, а другого — молодая дама, звавшаяся Оливией. В те времена, когда гильдия послала меня туда, покойный герцог сгорал от любви к этой графине. Но она отвергла его любовь, поскольку оплакивала смерть своего брата. Он так погрузился в мрачную меланхолию, а она — в свое горе, что оба совершенно перестали заботиться о городских делах. Гильдия, обеспокоившись, что этот стратегически выгодный порт станет уязвимым для грабежей сарацин или даже для их вторжения, послала туда меня.

— С целью устройства союза этих двух родов, — вспомнил отец Геральд.

— Да, но графиня отказала герцогу, и это было только к лучшему. Даже при самых благоприятных обстоятельствах они вряд ли смогли бы ужиться друг с другом. Однако такое положение ослабляло их силы. Хозяйством графини заправлял известный вам Мальволио, который, как мне удалось выяснить, имел на нее свои виды. Сначала я подумал, что он жаждет завладеть ее богатством, но, внимательно понаблюдав за ним, начал подозревать, что он чей-то шпион.

— Тебе удалось узнать чей?

— Нет. Он вел себя крайне скрытно. Мне кажется, что он злоупотреблял доверием графини, усугубляя ее отчаяние. Возможно, он даже незаметно подпаивал ее какими-то снадобьями, ослабляющими волю. Я решил, что необходимо встряхнуть город вливанием свежей крови. Мне удалось найти подходящую пару близнецов, молодых брата и сестру из приличного семейства. Гильдия по моей просьбе устроила для них кораблекрушение, и наши помощники направили их к этому городку, надеясь, что прибытие новых действующих лиц встряхнет как герцога, так и графиню.

— Одна из твоих излюбленных безрассудных затей.

— Благодарю, святой отец. Однако произошло кое-что непредвиденное. Сестра, Виола, оказалась необычайно изобретательной. Опасаясь за свою безопасность, она переоделась мужчиной и устроилась к Орсино в услужение. Он отправил ее с поручением к графине, которая влюбилась в нее, вернее, в него с первого взгляда. А Виола соответственно влюбилась в герцога, но не смела открыться ему. Ситуация осложнилась, но, к счастью, на сцене вовремя появился ее братец, Себастьян. Я сумел перехватить его и направил к графине. Приняв Себастьяна за его сестру, она быстренько с ним обвенчалась. Орсино, когда пелена спала с его глаз, воспылал любовью к Виоле. Счастливое завершение к радости всех заинтересованных лиц.