Андрей Баранов - Война и Мир – 1802 Страница 21

– Народ совсем взбуровило, – пояснял ей старый управляющий, – пьют по-черному, уже вторую бочку привезли.

– Но я непременно хочу ехать, ночью или завтра рано утром.

– Лошадей нет, – отвечал староста, крепкий мужик без единого седого волоса, глядя на Лесистратову исподлобья.

– Отчего же это их нет?

– Да от божьего наказания. Какие были, так войска разобрали, а прочие сдохли все до единой. Вы сами поглядите, какой у нас год на дворе. Мы и сами уже три дня не емши, разорили нас вконец. Как бы самим не подохнуть с такими делами.

– Лучше запрягайте, а то хуже будет, – прикрикнула Лизонька.

– Власть ваша… – отвечали они печально, но не запрягали, и даже конь у них не валялся.

Напрасно Лесистратова говорила, что видит под ними, разбойниками, на три метра вглубь – упрямые крестьяне стояли на своем и не желали с него сходить. Тогда она приказала собрать всех у амбара и решила раздать им господских хлеб, надеясь так купить их расположение. Однако толпа угрюмо молчала.

– Да понимаете ли вы что есть приказ, и царский, и мой личный – весь народ отправить и с неприятелем не оставаться. А кто останется – тот царю изменник! Неужто хотите под англичанами жить, они же все нетрадиционные!

– Что ж нам, бросить все? Нет нашего согласия! Мы тебя конечно жалеем, но на это пойтить не могем. Давай уж сама, одна езжай! – раздавалось в толпе с разных сторон, и на всех крестьянских физиономиях нарисовалось выражение озлобленной решительности.

– Ну верно до вас не доходит никак – я ж вас буду кормить, поселю где-нибудь, а здесь англичанин разорит свежие могилы ваших отцов, сдерет с трупов все ценное! – сказала Лесистратова запальчиво.

– Нету на наших отцах ничего ценного, чай не князья, без орденов в гробы ложились! – закричали в толпе. – Не надо нам ни хлеба твоего, ни тебя самой! Вишь ловкая какая – дома значит разори, да за ней в кабалу ступай, за какой-то кус хлеба с барского броса, как собакам!

Лесистратова, видя что окружена сплошь изменниками и куркулями, проявлявшими странную толерантность к англичанам, уже и не знала что ей делать. На ее счастье недалеко оказался сам граф Г., который, сопровождаемый только что вернувшимся из плена Морозявкиным, и парой знакомых гусар, поехал разузнать нет ли в деревнях поблизости сена для лошадей и симпатичных девок для личного состава.

Имение Волосатые холмы находилось как раз между неприятельскими армиями, и туда мог въехать как русский арьергард, так и британский авангард. Ротмистр Андрей Севастьянович, которого граф по свойски звал Севастьянычем, как заботливый командир желал раздобыть там еще и провиант.

Граф Г. и Вольдемар в этот осенний погожий день пребывали в самом веселом расположении духа, несмотря на весь трагизм положения русской армии и империи в целом. Морозявкин все-таки протрепался о своей встрече с Веллингтоном, и теперь все его подкалывали, и спрашивали правда ли Нельсон одноглазый как Кутузов, и кто из английских генералов симпатичнее и мужественнее – сухопутный герой Веллингтон или же морской волк Горацио, несмотря на свои увечья. Иногда все пускались вперегонки, пробуя лошадей.

Морозявкин утверждал, что на своем английском жеребце, как он называл дохлую клячу, он всех бы мигом обогнал, да только не хотел их срамить. Граф Г. и знать не знал, чья это была деревня. Наконец они подъехали к амбару, где все еще стояла толпа. Некоторые мужики стали драть шапки, а другие и вовсе тупо глазели на приехавших господ, не собираясь ничего снимать. Пара мужиков, со сморщенными лицами, выползли из кабака что называется «на бровях» и пьяными голосами завели какую-ту развеселую песню, метя редкими бородами уличную грязь.

– Вот молодцы, однако! – промолвил граф Г. – А что, отцы, сено в деревне есть?

– Сено-то? На закуску что ли? Да вы сами из каких будете? – дерзко спросил мужик, отделившийся от толпы и подошедший к графу ближе, чем это предусматривал придворный этикет.

– Мы британцы! Вон и сам одноглазый и однорукий… то есть совсем безрукий Нельсон! – ответил ему граф, все еще весело, указывая на Морозявкина, который обиженно заметил что наоборот это у графьев руки растут не откуда надо.

– Да вы кажись русские? А кресты на вас есть? А много у вас тут силы-то? – спросил мужик, как видно что-то прикидывая.

– Эскадрон гусар летучих, ясно? А вы вообще чего это тут скучились? Праздник что ль? – вопросил граф грозно, так как болтун мужик уже начал ему надоедать.

– Да мы тут так, по мирскому делу, – уклончиво сказал мужик и растворился в толпе.

В это время к маленькому отряду графа подошел посланный Лизой управляющий, и попытался разъяснить истинное положение дел во взбунтовавшейся деревне.

– Осмелюсь обеспокоить ваше высокоблагородие, – начал управляющий издали, чтобы молодому с его точки зрения офицеру было понятнее, – моя госпожа, баронесса, статс-дама государя, находится в затруднении по случаю невежества этих скотов, и просит вас пожаловать на переговоры.

– Да в чем затруднение-то? Что за проблема? – вопросил все еще не въехавший, как говорится, в суть вопроса граф, и усмехнулся, глядя на то как пьянчуги ползли по дороге уже и вовсе падая ниц.

– Да в том проблема, что местный грубый народец не выпускает мою госпожу из имения и еще грозится отпрячь ее господских лошадей. С утра все уже уложено, а выехать не можем. Или может это вас утешает?

– Тут утешения мало, вообще такого не может быть! – ответил граф Михайло грозно, и стал выспрашивать у управляющего подробности этого неслыханного воровства. Действительно вконец обнаглевшие мужики уверяли что даже есть приказ не выпускать госпожу, а вот если она останется, то они станут по-старому ей служить и повиноваться.

Госпожа Лесистратова сидела в зале господского дома, когда к ней ввели графа Г. Он предполагал увидеть беззащитную и убитую горем девушку, однако Лиза метала громы и молнии и вовсе на таковую не походила. Кротость и благородство в ее чертах и выражении напрочь отсутствовали.

– Так это вы… вы! – воскликнул граф Г., узнав свою старую знакомую. – Какими судьбами?

– Извольте не задавать идиотских вопросов, граф Михайло. Да, это опять я. А это снова вы. Я теперь баронесса и статс-дама и обращаться ко мне следует «Ваше высокопревосходительство». Это мое имение, жалованное мне государем за те же заслуги, за которые наградили и вас. И как человек моего круга, вы просто обязаны забыть наши мелкие размолвки и немедля мне помочь, – ответила Лиза против воли дрожащим голосом.

– Значит мы теперь одного круга, сударыня? Да, вот ведь черт возьми как получилось…

– Меньше слов – больше дела. Вы мне помогаете или я пишу царю, что его хваленый граф Г., кавалер всех орденов – размазня и тряпка?

– Не надо, не надо! Не могу вам выразить, как я счастлив, случайно заехав сюда! – Граф Г. решил стать настоящим дипломатом. – Скоро уже буду в состоянии показать вам свою готовность, извольте ехать, я отвечаю вам своей честию что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность!

– Я позволяю вам, граф, конвоировать меня, – милостиво ответила Лиза, поняв и оценив его тон и дав ему свою руку для поцелуя.

Граф Г. низко поклонился ей, как кланяются особам царской крови, и вышел из комнаты. У порога господского дома его встретил Морозявкин и гусары.

– Ну что, хороша барыня? Наша будет! – спросил его Вольдемар, так и не разглядевший с кем беседовал в комнатах приятель.

– Эта барыня – Лиза Лесистратова, ясно? – пояснил граф размечтавшемуся другу.

– Вот черт… Значит наоборот – мы ее будем, – философски ответил тот, а гусары весело заржали вместе со своими кобылами.

– Гусары, молчать! За мной! – прикрикнул на развеселившихся не в меру спутников граф Г. и быстрым шагом направился к деревне.

– Какое решение изволили принять, ваше благородие? – вопросил графа догнавший его рысью управляющий.

– Чегоооо? Решение? Ты чего, старый хрыч, совсем уже умишком тронулся? Мужичье бунтует, а ты куда смотришь? Изменники! Сам не умеешь справиться, так я шкуру со всех вас спущу!

– Стойте, ваше графское, у нас же и воинской команды нету, а мужики в закоснелости! – завопил управляющий, уже скача за графом галопом.

– Я вам дам воинскую команду, разбойники, я вам попротиводействую! – граф задыхался от животной злобы, и твердой походкой и с нахмуренным лицом наступал на взбунтовавшуюся деревню практически в одиночку.

Как только граф Г., сопровождаемый Морозявкиным и гусарами, подошел к толпе, самый наглый мужик по имени Поликарп, кричавший ранее на сходке что мироеды кубышки выроют и уедут, а у него тут дом, выдвинулся вперед и даже стал дерзко улыбаться.

– Кто тут у вас староста? А? – вопросил граф Г., подойдя к толпе.

– Старосту вам? А с какой целью интересуетесь? – вопросил Поликарп, и тут же потерял шапку от крепкого графского удара в зубы.