Андрей Баранов - Павел и Авель Страница 21

– О, у нас длинные руки и хорошие уши… А Магнус – это здешний дворцовый слуга, с которым я познакомилась вчера вечером в его любимой таверне. Он был очень мил со мной и мы подружились, – кратко пояснила ситуацию Лесистратова.

– Вы соблазнили этого несчастного? Боже мой, с кем мы связались, Вольдемар! Мы-то считали вас порядочной женщиной!

– Вот-вот, соблазняет всех, направо и налево, кроме нас с графом! – вознегодовал и Морозявкин.

– Соблазнять вас не имеет никакого смысла, господа! – ответила Лизонька несколько покривив душой. Она продолжала рыться в вещах. – А что касается моей порядочности, то решительно не вам о ней судить, кроме того несподручно служить отечеству в белых перчатках.

– В сущности, чем отличается порядочная женщина от непорядочной? Порядочная – это та что со всеми по порядку! – поддержал Лесистратову Морозявкин, который временами становился ужасным пошляком.

– Да… но нам нужно найти… что это? А, вот она! – с этими словами агентесса ловко выудила из-под какой-то перевернутой шкатулки, пылившейся в дальнем углу залы, неприметную бумажку, перетянутую ленточкой с толстой сургучной печатью. На печати были знаки, которые напоминали каббалистические узоры, во всяком случае так показалось приятелям в неверном свете свечи.

– Это подсказка? Что там написано?

– Это отдельное слово… Я нашла! И вы тоже должны найти по бумажке. Это бумажки Хранителей тайны. Если найдем три подсказки, поймем где находится тайная комната, где проводят все заседания и спрятана тетрадь… и дело в шляпе! – Лизонька была оптимистично настроена.

– Так что же мы стоим? За дело!

Граф и Морозявкин наконец-то сообразили, что от них требуется и взялись за дело с удвоенной энергией. Они, пытаясь найти тайник, рылись в зале как псы на помойке, и не прошло и получаса, как обнаружили свои бумажки, припрятанные странными хозяевами подземелий в самых неожиданных местах. Одна была привешена сзади медного подноса, другая нашла себе место в глазнице человеческого черепа, валявшегося в пыли. Раскрыв все три писульки, Лиза прочитала три слова, из которых надлежало составить решение. По-немецки там было написано «вера», «братство», «прямота». Лиза минуты две морщила лоб, а потом провозгласила:

– Господа, нам нужно искать здесь! Становитесь по углам!

– По каким углам? – Граф Г. не любил странных шуток, особенно когда ему казалось что смеются над ним.

– А вон по каким! – Лесистратова ткнула в один из углов, где как нарочно притаился на полу циркуль, и отправила туда Вольдемара. Графу достался угол с валявшимся там наугольником, а сама Лиза выбрала тот укромный уголок, где в стенной нише уже много лет пылилась заросшая паутиной Библия. Граф пошел на этот таинственный эксперимент с большой неохотой, не ожидая от него ничего интересного, даже обычно любопытный Морозявкин как-то нехотя побрел к циркулю и стал подле него на неприметную плитку в полу, глядя на инструмент как на змею в траве.

И только Лесистратова казалось была полна энтузиазма, заняв свое место последней. Граф Г. уже готовился было отпустить какую-то остроту, из числа придворных шуточек, что вечно вертелись у него на языке, как вдруг послышался жуткий скрип и мерзкий скрежет. Ему почудилось что пол зашевелился у него под ногами, и это было правдой – плита пошла вниз, так что он даже потерял на секунду свое графское равновесие, но тут же обрел его снова. Огромный провал открылся в четвертом, дальнем углу залы, и путешественники как по команде ринулись туда. Морозявкину даже почудилось, что заиграла музыка и посыпались монеты – у него было большое чутье на материальные ценности.

Лиза шурша юбкой мчалась вниз по открывшимся ступенькам. Граф и Морозявкин поспевали за ней так прытко, как только могли. Наконец они вбежали в тусклый подземный зал, который по-видимому служил сектантам для их темных, во всех отношениях, собраний. Лесистратова бегло огляделась и с ходу направилась к длинному столу, на котором по ее расчетам и должна была лежать та самая тетрадь конспектов пророка Авеля, что они вот уже много дней выслеживали. Ее руки уже потянулись к стоявшему в дальнем конце заветному ларцу, где она обязана была оказаться.

Но тут, как в плохом романе, из тех что писались в огромных количествах в просвещенных европах, вокруг запахло серой и воздух был распилен надвое странным грассирующим голосом:

– Велл, велл, велл! Кого мы здесь видим! Сам граф Г. со товарищи!

– Кто здесь? Граф Г. стал озираться по сторонам, крутя головой по углам залы. Но его обычно зоркие глаза не видели никого.

– Я везде – и нигде! Я в воздухе, в воде, вокруг вас! – продолжал издеваться голос, говоря с явным акцентом.

– Я догадался – это ловушка! Покажись, негодяй! – граф стал страшен в гневе. На всякий случай он выхватил шпагу, прорезавшую пространство подобно молнии. Однако рубить и колоть было все еще некого.

– Даже и не ищите… отмахали сюда сотни верст из самого Петербурга… подкуп, соблазнение, шпионаж… наградой вам за это, мои голубки, будет скорая смерть! Уже сейчас…

Морозявкин в неистовстве заметался по зале, ловя руками воздух. Но Лиза вдруг выхватила из глубин платья какую-то табакерку и начала сыпать вокруг себя то ли перец, то ли какую-то волшебную пыль. Тучи пыли летали по воздуху и неожиданно наши путешественники услышали чихание и сдавленную ругань. Только тут они заметили ряд отдушин под потолком, из которых доносился голос, а также задувал легкий ветерок. Морозявкину даже показалось, что оттуда начал валить удушливый газ, и завоняло падалью.

Необыкновенно легко граф подбежал к стене. Ловко как кошка он взобрался повыше, правда не без помощи подставившего плечи Морозявкина, и ткнул шпагой в одну из щелей. Раздался чудовищный вопль, от которого кровь заледенела в жилах, за стеной что-то шмякнулось, и удушающий газ неожиданно прекратил сочиться.

– Бежим! Скорее! – Лиза замахала руками, утягивая путников за собой. Герои организованно отступили тем же путем что и пришли, не обращая внимания на стоны, доносившиеся издалека, в которых можно было разобрать что-то вроде «Доннерветтер» и «Мой любимый глаз!» Усиленный марш вверх по длиннющей винтовой лестнице, быстрый бег по мрачным коридорам – и вот они уже оказались около стены того самого дворца, где и начиналась их тайная экспедиция.

Они долго стояли так, не в силах опомниться. Морозявкин цеплялся за стену, Лиза опустилась на колени, графа Г. шатало от усталости. Наконец граф заговорил:

– Подстава! Нас подставили… ваш Магнус – это просто ловушка!

– Да, происки Черного барона! – поддержал Вольдемар приятеля.

– Негодяй! Так чего стоит ваша агентура, мадемуазель? Мы чуть было не остались там, в этом склепе навсегда, отравленные его испарениями! – и горе-искатели направились прочь от места своего позора.

Лесистратова выглядела крайне смущенной и разочарованной. Она даже шаталась на ходу, и графу пришлось ее подхватить, причем она буквально повисла на нем, обвившись вокруг его статного тела подобно гибкой лиане.

– Ах, мне дурно… я сейчас упаду!

– Нам надо возвращаться в гостиницу! Там наши вещи, там мы отдохнем… Да и перекусить не помешает… – заботливо предложил Морозявкин.

– А это не опасно? – граф Михайло забеспокоился. – Как бы не нарваться там на засаду – небось нас уже ждут.

– Нет, нет, господа… Барон не станет нападать на нас в обычных местах, он предпочитает дворцы или святилища. Ему нужно торжественное, ритуальное убийство… убивать в кабаке – фи, это не для него, – Лесистратова была немало наслышана о привычках их коварного неприятеля.

– Ну что ж… поверим вам и на этот раз! – усмехнулся сумрачно граф Г., и троица, изрядно потрепанная, потащилась на исходные позиции.

Глава 10, походно-любовная

В гостинице приятели переоделись, омыли свои члены от городской пыли, которой кстати сказать было весьма немного, благодаря до блеска начищенным улицам, гордости магистрата. Количество блюд традиционной шведской кухни, которое они в себя впихнули, могло бы удивить даже Гаргантюа с Пантагрюэлем, хотя Морозявкину все же показалось что соленой сельди с перцем и винным уксусом был явный перебор. Откушав запеченного лосося и мясных тефтелей, Вольдемар принялся философствовать:

– Ну в самом деле, дался нам этот чер… ну тот, кого нам и назвать-то нельзя, прости господи. Он же нас чуть не уморил, язви его душу, бес проклятый! Уместно ли мне, старому ветерану, гоняться за ним как мальчишке?

– Так вы что же, месье Вольдемар, хотите чтобы мы все бросили и забыли свой долг пред Отечеством? – гневно вопрошала Лиза, но ее никто не слушал. Морозявкин увлеченно продолжал свои пораженческие речи:

– С другой стороны рассудите здраво – нас здесь сытно кормят и сладко поят… Я вовсе не предлагаю собирать пожитки и в Питер ворочаться… Но давайте более не будем пытаться приблизиться к этому черному мерзавцу на близкую дистанцию!