Энн Грэнджер - Любопытство наказуемо Страница 25

К счастью, Чарлз Роуч оказался реалистом. Он немного поворчал, но понял, что ему придется смириться. Достал свои великолепные золотые часы и посмотрел на циферблат. Он был деловым человеком; время для него значило очень многое. В расследовании время также играет большую роль. Мне очень нужно было попасть в Гемпшир в тот же день.

Лефевр, который, несмотря на все мои мысли о нем, казался человеком разумным и понимал, что дело не терпит отлагательств, дружелюбно посмотрел на меня:

– Инспектор, если вы не против, давайте встретимся на вокзале Ватерлоо. Мы должны успеть на экспресс до Саутгемптона, который отходит в четыре часа. Буду ждать вас у входа на перрон.

Оба джентльмена встали и попрощались с Данном. После того как они ушли, суперинтендент повернулся ко мне:

– Ну, Росс, не мне вам объяснять, что там за положение. Если бы Бреннана убили в пьяной драке, найти виновного не составило бы труда. Если бы среди его безродных знакомых имелся явный подозреваемый, то же самое. Местный констебль уже нашел бы виновного, и тот ждал бы отправки в винчестерскую тюрьму. Но, к сожалению для нас, под рукой нет подходящего злодея, а крысолова прикончили возле дома, в котором живут почтенные люди, занимающие видное положение в тамошнем обществе. Рядом с трупом нашли чрезвычайно расстроенную молодую женщину из хорошей семьи, однако нездоровую душевно. У нее имеется богатый дядюшка, занимающий влиятельное положение в деловых столичных кругах. Вся округа взбудоражена; когда же весть об убийстве дойдет до Лондона, а она непременно дойдет, поскольку связана с семейством Роуч, в дело вступят силы, призванные следить за тем, чтобы во всех, даже самых отдаленных, уголках империи ее величества все шло гладко. Поэтому, Росс, следует всех утихомирить.

– К тому же необходимо загасить скандал, – негромко добавил я. – Не только Чарлзу Роучу хочется избавить свою племянницу от всех подозрений, тем более при теперешнем состоянии ее рассудка.

– А что касается ее рассудка… – проворчал Данн, – доктор он там или не доктор, а вам придется составить о племяннице собственное мнение. Мне бы не хотелось посылать туда именно вас, так как вы знакомы с девицей, живущей под крышей Роучей, а личные отношения способны замутить воду. Однако, если я оставлю вас здесь, вы будете злиться и волноваться, что мне совсем не нужно. И потом, я знаю, что мисс Мартин – не совсем обычная свидетельница. Вынужден признать, что она уже помогала нам раньше. Поэтому я посылаю именно вас и надеюсь, что вы в первую очередь будете думать там о работе.

– Разумеется! – с возмущением ответил я. – Если можно, я бы хотел взять с собой сержанта Морриса.

– Да берите, пожалуйста, – сказал Данн. – По-моему, миссис Моррис не станет возражать против его временного отсутствия. Хватит ли у вас времени, чтобы заехать домой и собрать вещи? Учитывая все обстоятельства, можете взять кеб за счет Скотленд-Ярда. Суперинтендент Хауард сообщает мне в своей… в своем послании, – Данн постучал короткими и толстыми пальцами по телеграфному бланку с таким видом, словно листок мог вскочить и откусить их, – что вам сняли номер в гостинице неподалеку от места преступления. Гостиница называется «Желудь». Возможно, там же поселят и Морриса. Росс, пожалуйста, усвойте вот что: пусть Хауард не считается с расходами, однако я не ожидаю, что вы тоже станете посылать мне депеши по телеграфу, если только речь не пойдет о поимке сбежавшего убийцы! Можете написать письмо… или вручить рапорт Моррису и отправить его ко мне поездом. Я же тем временем наведу справки о покойном, Бреннане. Судя по всему, когда он не бродил по сельской местности и не уничтожал грызунов… и сам не подвергался опасности, он жил в Лондоне. Да, Росс, кстати!

Я уже почти дошел до порога, но обернулся.

– Будьте осторожны, – посоветовал Данн. – В провинции живут странные люди. И приятельнице вашей передайте, чтобы тоже была осторожна. Она очень любопытна, и ей все время хочется понять, что происходит, а любопытство может быть чревато…

– Слушаюсь, сэр! – с чувством ответил я.

– Росс!

– Да, сэр?

– Помните, – многозначительно сказал Данн, – в ваших руках честь Скотленд-Ярда. Не желаю, чтобы деревенские констебли хихикали над нашей неудачей. Жду вас назад с победой!

К счастью, мне удалось сразу же разыскать Морриса; я послал его за вещами и сам отправился собираться в свои меблированные комнаты. Времени, чтобы добраться до вокзала, едва хватило, но все же мы успели, с трудом найдя нужную платформу. Представляю, сколько писем с жалобами получает железнодорожная компания от раздосадованных пассажиров!

Доктор Лефевр уже ждал нас, окруженный дымом и паром, шумом и гамом. Несмотря ни на что, он выглядел по-прежнему так, словно только что сошел со страниц журнала для джентльменов. Свой дорогой цилиндр он заботливо укутал белоснежным шелковым платком.

Моррис, не видевший доктора в Скотленд-Ярде, буркнул:

– Провалиться мне на месте, сэр, неужели это тот самый доктор? Он прямо франт!

Времени на ответ у меня не осталось, хотя мысленно я был полностью согласен с сержантом. Я подошел к Лефевру, понимая, что раскраснелся и что волосы мои растрепались, и извинился за то, что мы едва не опоздали.

– Ничего страшного, – ответил доктор. – У вас есть билеты?

Настал неприятный момент. Нас снабдили дорожными предписаниями, но, так как Скотленд-Ярд стремится всячески экономить средства, билеты нам купили в третий класс. Доктор Лефевр, естественно, путешествовал первым классом.

– Ничего страшного, – повторил он. – Приходите ко мне в купе первого класса, и я оплачу разницу, когда придет кондуктор.

Я не хотел терять возможности долгой беседы с важным свидетелем событий в «Прибрежном», но и становиться его должником не хотелось; это было бы неловко не только с личной, но и с профессиональной точки зрения.

Я разрубил гордиев узел словами:

– Сержант Моррис поедет третьим классом. Я же присоединюсь к вам, доктор, в первом классе. Разницу я оплачу сам; не сомневайтесь, Скотленд-Ярд возместит мне расходы.

В последнем я совсем не был уверен. Начальство ни на минуту не забывает о налогоплательщиках, которые считают, будто сотрудники полиции могут вести почти любое расследование, не обременяя граждан расходами. Но, учитывая обстоятельства, я решил, что Данн встанет на мою сторону.

Итак, слегка разочарованный Моррис пошел искать себе место в третьем классе. Ему предстояло в пути отгонять дым и иногда искры, которые залетают в незастекленные окна. Я же присоединился к Лефевру в непривычном для меня купе первого класса.

Нам повезло. Кроме нас, в купе находилась всего одна персона – пожилая дама в черном. Она везла с собой большую плетеную корзину, в которой сидел крупный кот, очевидно, персидской породы. Кот смотрел на нас сквозь переплетения прутьев, похожие на решетку тюремной камеры, с таким видом, словно считал нас виновными в своем пленении. Мне даже показалось, что кот очень похож на одного домушника, которого я арестовал на прошлой неделе.

– Ну, Перси, веди себя хорошо! – ворковала хозяйка кота. – Когда приедем, получишь к обеду кусочек курочки. Ты ведь любишь курочку, да, Перси?

Интересно, подумал я, не придется ли нам всю дорогу выслушивать монолог нашей попутчицы, обращенный к Перси. К счастью, пожилая дама заснула, как только поезд тронулся. Перси свернулся клубком в своей переносной тюрьме и тоже задремал.

Мы с доктором Лефевром начали беседовать, приглушая голоса; наша беседа проходила под тихое похрапывание, доносящееся из плетеной корзинки, и чуть более громкий храп пожилой леди.

Доктор снял с цилиндра шелковый платок, аккуратно сложил его и убрал в карман. Из другого кармана он достал маленький, довольно помятый лист бумаги, который протянул мне. Я осторожно и озадаченно развернул его и увидел, что передо мной счет от сапожника.

– Больше ничего под рукой не оказалось. – Доктор развел руками, словно извиняясь. – Повезло, что нашелся хотя бы счет… Они наверняка перенесли бы труп, не дожидаясь, пока я добуду бумагу получше.

Перевернув счет, я увидел на обороте наспех сделанный рисунок. На нем были изображены очертания человеческой фигуры, а также круги, помеченные как кусты рододендронов, и стрелки, указывающие в сторону дома, берега и тропинки, по которой, как считал доктор Лефевр, миссис Крейвен вышла из-за дома и направилась в парк.

– Вы настоящий детектив, сэр, – сказал я ему, нисколько не иронизируя. Его схема произвела на меня сильное впечатление.

– Нет, – ответил доктор, качая головой. – Я профессионал, привыкший все замечать и записывать; это бывает необходимо для того, чтобы поставить точный диагноз.

Затем он рассказал, как ждал у парадных ворот конюха, который седлал для него лошадь, как в парк вошли миссис Крейвен и Лиззи, которые возвращались с прогулки. Миссис Крейвен испугалась, увидев его, и бросилась в направлении, помеченном стрелками.