Александр Овчаренко - Клуб избранных Страница 27

«Это что за «беспредел»[39]?» – удивился про себя Иннокентий, но додумать мысль не успел, так как в следующее мгновение по глазам резанула ослепительно яркая вспышка. Это была «Заря» – световая граната, которую Аскольд по доброте душевной щедро добавил к бутылкам с бензином.

Помещение было старое, сложенное ещё до исторического материализма из хорошо высушенных морозом брёвен, поэтому сгорело быстро, до приезда пожарного расчёта.

– Да, погорел Кеша, как есть погорел, в полном смысле этого слова! – каламбурил Аскольд, не спеша покуривая и глядя на пожар из окна своей машины.

Утром Аскольд вновь явился к директору нефтеперерабатывающего завода. По пути к директорскому кабинету Аскольд отметил, что охранники бродили понурые и исполняли свои обязанности без прежнего рвения.

– Я слышал, у Вас несчастье – Иннокентий умер. Сочувствую, – скорбным тоном начал Аскольд, хотя у самого в глазах сочувствия не было ни капли. – Вот она какая – жизнь! Вот так живёшь, живёшь, а потом бац…

– Вторая смена! – перебил его директор.

– Какая вторая смена? – не понял Аскольд.

– Никакая! Всё, проехали. Хочу предложить Вам должность заместителя по безопасности. Как Вы на это смотрите?

– Даже не знаю, мне надо подумать, – закочевряжился Аскольд. – Но думаю, что соглашусь, уж больно предложение заманчивое.

Директор был старый и опытный руководитель. В период дикого российского капитализма его завод сменил не одну «крышу», поэтому процесс передачи власти от одного бандита к другому был ему не в новинку.

– Да уж соглашайтесь! А то мы без Вас, как без рук! – горько пошутил директор и достал из сейфа бутылку коньяка. – Помянем Иннокентия, вечная ему память! – и они выпили, не чокаясь.

На следующий день Аскольд в новом кабинете сменил всю мебель, а потом решил не мелочиться и поменял всю охрану завода.

«Так спокойнее!» решил про себя Аскольд, разглядывая дорогие обои, сквозь сложный узор которых зримо проступали милые сердцу шесть нолей.

В ознаменование новой должности Аскольд приобрёл дорогое кашемировое пальто горчичного цвета, чтобы было в чём выйти перед людьми, и золотой «паркер».

– Ну не шариковой же ручкой документы подписывать. – пояснил он удивлённой братве. – И вообще, вы теперь не на «дело» ходите, а на службу! Так что «стволы» спрятать, кожанки поснимать, по территории завода ходить в форме.

Братва пожала плечами, но подчинилась. Некоторые из них впервые устроились на работу, и многое для них, включая аванс и получку, было в новинку. Новоиспечённым охранникам труднее всего было научиться носить костюм и изъясняться, не прибегая к «фене», поэтому в коридорах заводоуправления ещё долго витали выражения типа «гадом буду» и «век воли не видать».

Всё это Аскольд вспомнил мимоходом, глядя в окно лимузина. Казалось, это было вчера, но прошло два длинных и трудных года. Оказалось, что «взять» завод просто, гораздо сложнее удержать. За эти два года он превратился из лидера криминальной группировки в думающего и просчитывающего каждый ход бизнесмена. Пришлось на ходу осваивать премудрости маркетинга и коммерческой деятельности предприятия. Жизнь заставила – и Аскольд подчинился. Казалось бы, зачем ему, заместителю по безопасности и режиму, такие понятия, как рентабельность, прибыль, безвозвратные потери, и цена нефти за баррель на мировом рынке.

За эти два года он пережил попытку рейдерского захвата предприятия, диктат со стороны поставщиков сырья и ценовой «беспредел» со стороны московского министерства. Дважды завод пытались «подмять» под себя московские группировки. Всё это время Аскольд был рядом с директором: вникал во все вопросы, интересовался непонятными ему вещами, познавая в короткие сроки на практике то, что годами преподают студентам в Институте нефти и газа. Он учился, старательно учился, потому что это был его завод, его деньги, а деньги Аскольд из своих рук выпускать не привык.

Когда ОАО «Тарнефть» взвинтила цены на сырьё, а саму нефть стала сбывать по выгодным ей ценам «за бугор»[40], Аскольд, не понимая всей подоплёки проблемы и её «глубинных течений», интуитивно ощутил опасность. В этот же день, точнее, вечер, он пригласил в дорогой ресторан ведущего экономиста завода. Ведущий экономист была разведённой женщиной тридцати пяти лет, и обладала одним недостатком: для женщины она была чертовски умна, поэтому все попытки мужиков поиграть с ней «вхолостую», определяла мгновенно и пресекала на корню. К её несчастью, она была красивой женщиной, поэтому попыток было много, а она одна.

Предложению Аскольда пойти в ресторан она не удивилась, так как догадывалась, что этот широкоплечий красавец с криминальным прошлым и взглядом опытного самца вряд ли пройдёт мимо неё.

– Аскольд Арсеньевич, если Вы таким образом, пытаетесь затащить меня в койку, то зря стараетесь! – прервав телефонный разговор и прикрыв ладонью трубку, произнесла она, не повышая тона. – Советую зайти в бухгалтерию, там девочки поглупей и моложе.

– Благодарю Вас! Когда мне понадобится девушка на одну ночь, я непременно воспользуюсь вашим советом. Кстати, почему только в бухгалтерию? В плановом отделе тоже есть неплохие образчики женской привлекательности.

Она не ожидала такого обстоятельного ответа, поэтому взглянула на него с интересом.

«Однако! Не удивлюсь, если он ещё и книжки читает, – промелькнула мысль в её красивой головке. – Надо бы познакомиться с ним поближе. Хотя стоит ли? Говорят, он из группировки. Господи, что за времена пошли, не разберёшь кто чёрт, а кто ангел!»

– Ровно в восемь, – неожиданно для себя произнесла она и уже по-деловому добавила: – Заедете за мной на квартиру. Надеюсь, адрес говорить не надо?

Ровно в восемь часов вечера Аскольд зашёл в подъезд её девятиэтажного дома и, игнорируя лифт, пешком поднялся на пятый этаж. Соловьиная трель дверного звонка продолжалась даже после того, как она открыла ему дверь. Остолбенев от увиденного, он продолжал давить на кнопку звонка. Она всё поняла, и, усмехнувшись, осторожно убрала его руку.

– Будете говорить комплименты сейчас или дождётесь понятых? – пошутила она, намекая на потревоженных соседей.

– Я не знал, что женщина может быть так красива! – срывающимся голосом произнёс Аскольд, и от переполнявших его чувств поцеловал ей руку.

– А Вы считаете, что хорошо знаете женщин?

– Каюсь, до сегодняшнего дня именно так и считал.

Она была действительно красива: длинное вечернее платье тёмно-вишнёвого цвета с разрезом до самого бедра не только подчёркивало стройность её фигуры, но и убедительно доказывало, что его владелица является обладательницей пары красивых и стройных ног. Искусный вырез спереди умеренно открывал для жарких мужских взглядов покрытую ровным заморским загаром налитую грудь, а изящное золотое колье с рубинами нежно охватывало её длинную шею и, спускаясь на греховную ложбинку, удивительно тонко гармонировало с платьем. Комплект дополняли два небольших рубина, которые были оправлены в белое золото, и как две капельки алой крови свисали на длинной золотой нити с мочек аккуратных розовых ушек. Густые тёмно-каштановые волосы, уложенные рукой опытного мастера, придавали их владелице особый светский шик, навевая смутные ассоциации с блоковской Незнакомкой.

В лимузине они не сказали друг другу ни слова. Он осторожно держал её за руку и уже за одно был ей благодарен. Она, прикрыв глаза, покусывала нижнюю губу и молила бога, чтобы он ни о чём её не спрашивал. Потому что на вопрос надо будет что-то отвечать, а начавшийся разговор разрушит то зыбкое, почти призрачное ощущение счастья, которое испытывает каждая женщина, находясь рядом с ещё не родным, но почти любимым мужчиной.

«Господи, ну до чего же мы, бабы, дуры! Куда мы в этой жизни бежим? Кому и что мы хотим доказать? Замуж надо! Раз создал нас бог такими, то надо рожать детей, по ночам ласкать мужа, а днём варить борщи и стирать пелёнки. Наверное, это и есть наше бабье счастье», – думал ведущий экономист завода, украдкой поглядывая на сидящего рядом Аскольда.

В ресторане они что-то пили, чем-то закусывали и о чём-то говорили. Она не запомнила ни вкуса еды, ни темы разговора. Она ждала окончания вечера. Ждала, потому что знала: этим вечером она его не отпустит, этим вечером он будет с ней!

«А завтра? Что будет завтра?» – спросила она себя. Она представила, как утром он выкурит сигарету, молча поцелует её в щёку и исчезнет из её жизни. Он исчезнет, а она останется.… Останется, чтобы холодными пустыми вечерами бродить по огромной квартире, пить в одиночку коньяк и выть от одиночества.

«Да, наверное, завтра всё будет именно так, – сказала она сама себе. – Но это будет завтра, а сегодня я хочу быть женщиной, женщиной, которую любят! Пускай не всю жизнь, пускай только до утра, но любят!»