Валерия Вербинина - Заблудившаяся муза Страница 28

Как Амалия ни уговаривала композитора, он молчал и косился в сторону выхода, и единственное, что удалось у него выманить – это обещание прийти на благотворительный вечер, который послезавтра устраивала баронесса Корф.

– Тогда, может быть, что-то уже прояснится, – добавила Амалия и обратилась к Леденцову: – Гиацинт Христофорович, мне ужасно неловко, но кому-то придется проводить его до дома… Я дам карету, так что вы быстро доедете и вернетесь обратно к ужину. Мы вас подождем.

По правде говоря, Леденцов вовсе не рассчитывал на ужин и вообще на то, что его пригласят к столу, но Амалия не пожелала слушать никаких возражений.

– Вы нашли его? – не удержался от вопроса Чигринский, когда он и сыщик сели в карету.

Леденцов честно ответил, что нет, и в ответ спросил, не помнит ли Дмитрий Иванович, чтобы вчера за ним кто-нибудь следил.

– Понимаете, тот, кто звонил, должен был знать, что вы сделали с телом и куда поехали… А это значит, что он не упускал вас из виду.

– Полагаете, я сам прежде до этого не додумался? – фыркнул Чигринский. – Но единственное, что я вспомнил, так это молодчика, которого видел на Гороховой. По-моему, он шел за мной от дома, но после Фонарного я его не видел.

– Как он выглядел, этот ваш преследователь? – быстро спросил Леденцов.

– Как, как, да обыкновенно он выглядел, – проворчал Чигринский. – Просто я не сразу вспомнил, кто это. «Тебя», «меня…» Студент Агапов… или Иратов его зовут. Имя-отчество я запамятовал, можете у Прохора уточнить. Вчера как раз студент этот ко мне приходил, ну и…

Гиацинт затаил дыхание.

– Скажите, Дмитрий Иванович, а вы могли чем-то возбудить недовольство… или вражду господина Агапова?

– Еще как, – хмыкнул композитор. – Я ему дал понять, что его стихи никуда не годятся. А литераторы – они нынче о-го-го какие обидчивые… Помнится, мы с Нерединым как-то на дуэли чуть не подрались, когда я ему по дружбе сказал, что одна его элегия получилась ни к черту… Чуть до стрельбы дело не дошло. И главное – Алешка сам же потом признал, что стихотворение не получилось…

У Леденцова мелькнула мысль, что с такими друзьями, как Дмитрий Иванович, и никаких врагов не потребуется, но молодой сыщик благоразумно удержал ее при себе и, достав записную книжку, занес в нее только что полученные ценные сведения. Затем он передал композитору украшения, найденные в квартире, и попросил тщательно осмотреть их и сообщить, если что-то пропало. Однако Чигринский снова подтвердил, что все они на месте. Вновь выходило, что Ольгу Верейскую убили вовсе не по причинам материальным, хотя истинная причина ее смерти по-прежнему была окутана мраком. И Гиацинт впервые задумался над тем, что будет, если действия его и Амалии не дадут никакого результата. Молодой сыщик прекрасно знал, что пословица о том, что «все тайное становится явным», придумана в утешение и далеко не всегда соответствует действительности. Тем не менее он дал себе слово, что приложит все усилия, чтобы раскрыть эту тайну – любой ценой.

Глава 19

Гонец удачи

– Дядюшка, – сказала Амалия, входя в комнату к Казимиру, – я думаю, вам не следует ужинать с нами.

Дядюшка, воевавший с запонкой, которая почему-то никак не хотела застегиваться, почуял, что его хотят ущемить в правах, и приготовился возмущаться.

– Амалия, я же помню тебя с детства! Да что там с детства – с колыбели… Может, вообще прикажешь мне отселиться? – обидчиво добавил он. – В какую-нибудь богадельню? Благодарю покорно!

– Речь вовсе не об этом…

– А о чем? И учти: пел вовсе не я! Это господин Чигринский распевал так, что было слышно на всей набережной…

– Что, и гимн тоже?

– Конечно, – заявил дядюшка, глазом не моргнув. – Знаешь, как он назвал зеленый рояль моей любимой сестры? Крокодилом, вот как! И говорит мне: а давай-ка я сейчас сыграю на крокодиле…

Амалия не выдержала и расхохоталась.

– Мне кажется, дядюшка, – таинственно сказала она, отсмеявшись, – что сегодня вам не повредит пойти в ресторан.

Казимирчик понял, что ветер дул вовсе не туда, куда он полагал вначале, и насторожился.

– Я не люблю ресторанов, – томно молвил он, косясь на племянницу.

– Неужели?

– Конечно. Что я там забыл?

– А мне кажется, – заметила Амалия, – что именно сегодня вы очень хотите пойти в ресторан «Армида».

– Не хочу.

– Но в глубине души вы чувствуете такое желание.

Казимирчик задумался, словно и в самом деле прислушиваясь к тому, что творилось в глубине его души.

– Зачем мне какая-то «Армида»? Это же про нее говорят, что поблизости собаки даже лаять боятся?

– По-моему, эту шутку конкуренты в свое время пустили про московский «Яр», – отозвалась Амалия. – С уточнением насчет мясных пирожков или чего-то в этом роде.

– Все равно, плохой признак, – горько покачал головой шляхтич. – Нет, не хочу я ни в какую «Армиду».

– Но почему?

– Меня там отравят, – вздохнул Казимирчик.

– Зачем кому-то вас травить? У них французский повар…

– Из Варшавы или Казани?

– Уверяют, что из Парижа.

– А оркестр есть?

– Есть, и даже два.

– Опять ты меня втягиваешь во что-то непонятное, – закручинился дядюшка. – Сколько?

– Мгм… Сто рублей.

Казимирчик царственным жестом воздел руки.

– На эту сумму, – сообщил он, – я даже приличного зеркала разбить не смогу.

– Пан Казимир, – заворчала Амалия, теряя терпение, – ну зачем вам разбивать зеркало?

– А зачем мне тогда ходить в ресторан? – сделал ангельское лицо Казимирчик. – Ты гонишь меня на улицу в такую погоду…

– Снаружи прекрасная погода. Ни снега, ни дождя, и даже ветер стих.

– Даже ветер? Гм… Скажи-ка, а мы еще в Петербурге?

– Дядюшка!

– У них хотя бы есть что выпить? – поинтересовался Казимирчик. – Да или нет?

Тут Амалия, признаться, на несколько мгновений потеряла дар речи.

– После того, как вы – хорошо, на пару с господином Чигринским – выпили чуть ли не половину погреба…

– Так оно там стояло, только место зря занимало, – пожал плечами бессовестный дядюшка. – Триста.

– О!

– Может, мне придется подкупать народ, чтобы узнать то, что тебе нужно… Кстати, зачем ты вообще меня туда посылаешь?

– Вчера после десяти вечера некто звонил из ресторана в полицию и сообщил, что Дмитрий Иванович Чигринский убил свою любовницу, а я помогла ему спрятать тело. Сегодня чиновник сыскной полиции попытался разузнать приметы звонившего, но все говорили, что ничего не запомнили, а я им не верю. Вы, дядюшка, – наша последняя надежда.

– Это опасное задание, – задумчиво молвил Казимирчик. – Очень опасное.

– Вознаграждение в зависимости от результата, – быстро сказала Амалия.

– То есть?

– Если вы узнаете только приметы, двести рублей в придачу к тому, что я дам вам на ресторан. Если приметы и хотя бы имя – триста. А если и приметы, и имя, и где он живет – тогда пятьсот.

– А если ничего?

– Тогда только то, что на ресторан.

– Пятьсот. На ресторан.

И дядюшка Казимир сделал широкий жест, а Амалия вторично потеряла дар речи.

– Сто пятьдесят, – объявила она, переводя дыхание.

– Четыреста.

– Ну уж нет!

– Ну хорошо, двести, – пошел на попятный Казимирчик. – Как, интересно, меня сочтут там за своего, если я даже зеркало разбить не могу? Так что учти, если моя миссия провалится, виновата в этом будешь исключительно ты!

– О!

– И кстати уж насчет кареты. Я терпеть не могу наемные экипажи!

– Не волнуйтесь, дядюшка, – пообещала Амалия. – Экипаж привезет вас, будет дожидаться и отвезет обратно.

– Ну так-то лучше, – смилостивился Казимир и одним махом закрепил запонку именно так, как было нужно.

– А он не наплетет каких-нибудь небылиц, чтобы оправдать свой гонорар? – поинтересовался Александр, когда позже Амалия рассказала ему о задании, порученном дядюшке.

– Он знает, что со мной это бесполезно, – твердо ответила Амалия. – Но если ему ничего не удастся выяснить, значит, дело и впрямь глухо.

Получив аванс на ресторанное времяпрепровождение, Казимир приободрился, глотнул какой-то чудодейственной настойки, чтобы вернуть себе ясность мысли, закусил все большим куском хлеба с маслом (чтобы окончательно не опьянеть в дальнейшем, так как масло частично нейтрализует воздействие алкоголя), сбрызнул себя одеколоном и отправился на поиски приключений. Следует особо отметить, что на палец благородный шляхтич надел перстень со стекляшкой, который, однако же, смотрелся чрезвычайно выигрышно. Казимир не доверял новым местам, а потому в первый раз в незнакомое заведение предпочитал надевать фальшивые драгоценности.

У него не было ни то что плана, а даже намека на план, но он верил в свою счастливую звезду и, прибыв в ресторан «Армида», сел за столик и приготовился ждать. Стоит особо отметить, что место Казимир выбрал с таким расчетом, чтобы оттуда был виден висящий на стене телефон.