Николай Свечин - Ночные всадники (сборник) Страница 29

– Обязательно. Погибли три человека. Мы не можем оставить такое дело нераскрытым. Если окажется, что Савич невиновен, значит, продолжим искать действительного убийцу. Ваши показания очень важны. Подумайте еще раз, прежде чем говорить.

– Я уже подумала. Конечно, это неприятно. О нас, актрисах, и без того распускают грязные сплетни. Никак нельзя избежать публичных показаний? Только у следователя, без суда.

– Если следователь согласится не выдвигать обвинения против Савича, такое возможно. А это будет, если вы обеспечите ему полное алиби.

Ангелина Юрьевна кивнула и продолжила:

– А! Все равно мы с мужем давно живем розно! И договорились не мешать друг другу. Он нашел там себе какую-то… А я… Я еще молодая женщина и не собираюсь никого стесняться!

– Итак…

– Итак, я подтверждаю и готова показать под присягой, что ночь с семнадцатого на восемнадцатое июля Савич провел со мной и никуда не отлучался.

– Где это было?

– Я живу в одном из датских домиков.

Датскими домиками назывались номера Хвалтковского – унылые дощатые бараки на Выставочном шоссе.

– Кто-нибудь может это дополнительно подтвердить? Например, прислуга.

– Мы с Ильей Никитичем старались не афишировать наших отношений. Разве моих слов недостаточно?

– Их более чем достаточно, чтобы спасти Савича от каторги. Вы ведь не родственники?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Свидетельство жены в пользу мужа или там сестры в пользу брата суд не примет.

– Нет, мы просто… не посторонние друг другу люди.

– Хорошо. В ночь на двадцать восьмое июля работник видел, как Илья Никитич вел какую-то женщину в сторону Шуваловской дачи. А потом там нашли тело убитой проститутки.

– Тоже ложь! Точнее, ошибка. Это была я.

– Вы?

– Да. Мы гуляли с Ильей Никитичем допоздна. Было душно, не сиделось в домике. В ресторанах шумная музыка. И мы пошли на прогулку.

– Совершенно уверены, что это было именно тогда, а не раньше и не позже?

– Да.

Версия Лыкова была разбита вдребезги. Полное инобытие по двум эпизодам! Сыщик записал показания Штромвасер и отвел ее к Савичу. Очень быстро те уехали, держась за руки, как влюбленные. А надворный советник остался думать.

Могла Штромвасер солгать? Запросто! Она же актриса, причем талантливая. Так изобразит, что все двенадцать присяжных поверят. Но если солгала, то почему? Любовь? Похоже. Зачем еще женщине вытаскивать мужчину из тюрьмы? Но, пока ложь не доказана, Савич вне подозрений. Что показания вольного мусорщика против слов знаменитой актрисы?

Лыков пошел на полицейский телеграф и отослал в Петербург депешу. В ней он поручал Валевачеву выяснить все о возможной связи Штромвасер с коллежским советником Савичем. Может быть, они были знакомы прежде? Или состоят в отдаленном родстве? Мало ли что таится в их прошлом. Юрий искал два дня и ничего не нашел.

Ангелина стала Штромвасер в 1887 году, когда вышла замуж за петербургского чиновника. До того она носила девичью фамилию Богомолова. Родилась в Москве, училась в Рязани, после фактического развода играла в провинции. Лишь три года назад перебралась опять в Первопрестольную и там стала театральной знаменитостью. С новгородским дворянином Савичем нигде не пересекалась. Видимо, они познакомились уже здесь, на выставке.

Дознание зашло в тупик. Все улики указывали на Савича. Но показания Ангелины Юрьевны делали их бесполезными. Полицмейстер Яковлев лично допросил актрису, и та подтвердила свои слова.

В Нижний Новгород доставили Крестьянкина, одного из сбежавших билетеров. Он подробно описал, как воровались деньги. И объяснил загадку с автоматическими счетчиками. Оказалось, Лугвенев за пять рублей вызнал у механика секрет, как эти счетчики можно подкручивать. Расхождения между количеством проданных билетов и числом прошедших через турникеты были с самого начала. Журналисты, учащиеся и обслуга попадают на выставку бесплатно. Но это десятки, много сотни. А воровались немалые деньги. И каждую ночь старший билетер обходил все три входа и самолично подправлял показания счетчиков.

Наглость дельцов поразила полицейских. На глазах у начальства утекали сотни и тысячи рублей! Однако новых улик добыть не удалось. На вопрос, кто проломил голову главному махинатору, билетер лишь развел руками. Савич мог? Наверное, мог. Очень уж вспыльчивый. Но вот еще два злодейства, с ловким заметанием следов… Это уже не в духе Ильи Никитича. А почему сбежали все трое разом? Перепугались. На их глазах состоялся резкий разговор коллежского советника со старшим билетером. Выяснилось, с чего все началось. У Савича случились именины. И он решил отпраздновать их с приятелем. Пришли они вдвоем в лучший ресторан в гостиницу «Эрмитаж», а там официанты Лугвенева по имени-отчеству величают! И принимают, как душку-миллионщика! Откуда? На какие средства разгул? Лишь тогда Илья Никитич заподозрил неладное. Устроил однокашнику публичный допрос. А на следующий день тот исчез! Савич объявил, что Лугвенев сбежал. И, вместо того чтобы отстранить старых билетеров и начать ревизию, просто назначил им нового начальника. И велел «обеспечить статистику». Ребята подождали три дня, а потом узнали, что Витькина маруха тоже пропала. И задали лататы…

У Лыкова осталась последняя надежда. Он обратился за помощью к знакомому, который уже не раз его выручал. Друг Алексея Виктор Таубе привез с Сахалина особенного помощника. Его звали Платон Ануфриевич Арзамасцев. Этот незаметный человек мог пройти куда угодно и узнать любую тайну. Необычайные ловкость и такт делали его очень полезным военной разведке. По старой памяти отставной унтер-офицер иногда подсоблял Лыкову. И Алексей отбил телеграмму Арзамасцеву. В ней он просил выяснить, что может связывать актрису и карьерного бюрократа. Почему она ему помогает на самом деле?

Ловкий человек прислал ответ тоже через два дня. Но он отличался от сообщений Валевачева. Платон Ануфриевич настоятельно советовал Лыкову встретиться с неким Обернибесовым. Вот дал же бог фамилию! Но совет казался дельным. Обернибесов проживал в Петербурге и был очень стар. Но в молодости отслужил три срока тихвинским уездным предводителем дворянства. Того самого уезда, откуда был родом Савич! Ну-ка, ну-ка… Иные истории уходят корнями на такую глубину, что и представить невозможно. И только старики помнят, как все начиналось.

Алексей обратился к директору Департамента полиции за разрешением прибыть в столицу на один день в интересах дознания. Зволянский разрешил, но дописал в конце: «Когда же вы наконец закончите? Не узнаю вас! Приезжайте скорее, здесь полно дел!»

Вот халамидник! Сам отдал его на съедение Баранову и теперь торопит. Не узнает, видите ли! Попробовал бы лично найти убийцу!

Лыков так обиделся на начальство, что решил не заходить в департамент.

Бывший предводитель проживал в Большой Охте на Гусевой улице. Ветхий камердинер провел посетителя в кабинет. Обернибесов оказался еще старше слуги: весь желто-восковой, как покойник. Но глаза смотрели живо. Видать, отставнику скучно тут, вот он и радуется любому развлечению… Сыщик подумал, что зря приехал в столицу. Но уж коли явился, то следовало попытаться.

Начало беседы вышло неудачным. Старик решил, что принесли пенсию в августовскую треть, и обрадовался. Видать, не шикует, хотя всю жизнь провел на коронной службе… Гостю пришлось разочаровать хозяина:

– Феодосий Аркадьевич, я чиновник особых поручений Департамента полиции Лыков. Дознаю убийство в Нижнем Новгороде троих человек.

Предводитель недоуменно задрал голову.

– А в чем собственно дело? Зачем вы? Думал, пенсия, а тут…

– Под подозрение попал коллежский советник Савич…

– Это Никиты Ивановича сын? – оживился предводитель.

– Илья Никитич. Родился в селе Мореве.

– Он самый! И что? Илюша душегубом стал? Он всегда был нервный…

Ай да дед, подумал сыщик. Не совсем еще в маразме!

– Все улики указывают на него. Но у Савича открылось алиби. Инобытие.

– Я понял, продолжайте.

– Это алиби, – пояснил сыщик, – ему предоставила одна женщина. Актриса. По-моему, она лжет. Но я не могу понять почему. Замуж, что ли, хочет за него потом выйти? Но они оба официально состоят в браке. Актриса проживает отдельно от своего супруга, а семья Ильи Никитича здесь, в Петербурге. Вроде бы о разводе там речь не идет.

– И чем же я могу помочь?

– Мне нужно знать, нет ли между ними – актрисой и Савичем – какой-то давней связи? Бывшая любовь, которая сейчас обязывает женщину помочь попавшему в беду старому другу… Или что-то подобное. А вы наблюдали все семейство Савичей много лет. Вот я и подумал.

– Теперь понятно. Как фамилия актрисы?