Дональд Томас - Смерть на коне бледном Страница 3

— Докладывайте, сержант-майор. В чем дело?

Тиндал разговаривал тихим доверительным голосом, в котором, как и у многих его однополчан, явственно слышались низкие нотки валлийского акцента.

— Сэр, Оуэн Глиндур пропал из офицерской столовой.

— Чепуха. На кой дьявол кому-то понадобился Оуэн Глиндур?

К тому времени об Оуэне Глиндуре узнали даже натальские добровольцы. Мумифицированная голова абиссинского стрелка была настоящей полковой реликвией. Трофей захватили во время штурма Магдалы в 1867 году, военный хирург заспиртовал голову в стеклянном сосуде, и она превратилась в объект поклонения молодых офицеров, в непременный атрибут шумных празднеств.

— Нет, сэр, — выпалил Тиндал, — это правда, Оуэн исчез. А Дэй Морган говорит, что ночью кто-то шастал по лагерю. Собаки мистера Поупа лаяли. Быть может, сэр, к нам пробрался шпион-туземец с окрестных холмов.

Несколько мгновений Пуллейн молча вглядывался в лицо подчиненного.

— Сержант-майор, передайте рядовому Моргану, а также всем прочим, что главная цель этого похода — отбить нападение зулусов на Наталь. Я не потерплю, чтобы офицеры или солдаты валяли дурака в военное время. Если до меня еще раз дойдут подобные слухи или же я узнаю, что рядовой Морган опять без спросу прикладывался к полковому рому, вы с ним на собственной шкуре изведаете, что такое гнев Божий. Все ясно?

— Да, сэр, — благоразумно кивнул Тиндал.

— Прекрасно, сержант-майор. Вы свободны!

Звуки горна возвестили о построении. Сержанты вот-вот начнут перекличку. Полковник позвал одного из адъютантов:

— Мистер Спенсер!

Охотник, по-прежнему наблюдая за происходящим, сразу же узнал бледнокожего молодого офицера с рыжеватыми усами, который повсюду разгуливал со своим терьером. Спенсер подошел к командирской палатке и, чуть покраснев, неловко отдал честь.

— Мистер Спенсер, прошлой ночью вы были назначены дежурным. Потрудитесь разъяснить мне историю с исчезновением Оуэна Глиндура!

— Сэр, расследованием занимается сержант-майор Тиндал. Похоже, кто-то украл голову из сундука с полковыми трофеями сегодня после полуночи.

— Это я уже понял, мистер Спенсер, — процедил Пуллейн, щурясь от яркого африканского солнца, и положил руку на эфес сабли. — Будьте любезны, разыщите виновника, возьмите под арест и приведите ко мне завтра утром, когда будем разбираться с нарушениями дисциплины. Вам все ясно?

Спенсер задумчиво молчал. Этот робкий молодой человек не походил на других офицеров полка и, казалось, совершенно не был способен к обычной для профессиональных военных браваде.

— При всем моем уважении, сэр…

— Что такое? — Пуллейн поправил ножны.

— Наши люди подозревают, что прошлой ночью кто-то проник в лагерь возле палаток второй роты.

— Да неужели, мистер Спенсер! И почему же, черт возьми, никто ничего не предпринял?

— Морган доложил, что на незнакомце была шляпа с широкими полями. Больше ничего разглядеть не удалось, он стоял близко к повозкам и палаткам патрульных.

— Мистер Спенсер, — тихо отозвался Пуллейн, — широкополую шляпу и темный мундир носят почти все натальские добровольцы. Разумеется, один или несколько этих субъектов непременно должны были находиться на территории лагеря. Сэр, я ожидал от вас большего.

— Но люди мистера Поупа тоже что-то видели, — не сдавался молодой человек.

— Мистер Поуп сейчас в карауле. Можете опросить его, когда он сменится. А я не желаю больше слушать небылицы. Как пить дать это проделки кого-нибудь из полка. Найдите виновника и возьмите под арест. Уверен, выявить шутника не составит труда.

Спенсер отдал честь, подозвал терьера и отправился на построение.

Любопытство охотника было утолено. Он поклялся, что мир еще услышит об Оуэне Глиндуре. Горны смолкли, началась перекличка. По вогнутому зеркалу неба все выше поднималось палящее солнце, его отблески играли на далеких горах, окружавших равнину.

На западе, там, где река Буффало разделяла Натал и земли зулусского короля Кечвайо, показалось облачко пыли. По иссушенной равнине двигалась колонна верховых, за ней рота инфантерии и ракетная батарея — необычного вида устройства на колесных лафетах. Пехотинцы красовались в алых мундирах, офицеры-кавалеристы со щегольскими моноклями — в темно-синих. Впереди шагал полковой оркестр, наигрывающий валлийский марш «Люди Харлека». Солнце ярко сверкало на посеребренных инструментах, и от этого движение отряда подполковника Дернфорда смахивало на карнавальное шествие.

Самого Дернфорда легко можно было узнать среди всадников по пустому левому рукаву, приколотому к поле мундирного сюртука. Отряд добрался до лагеря, подполковник соскочил с коня и отправился с докладом к Пуллейну. Наш наблюдатель терпеливо ждал. Спустя двадцать минут, позавтракав говядиной и выпив темного пива, Дернфорд вышел из командирской палатки. Его всадники построились возле лагеря. Им предстояло прочесать долину с запада на восток и уничтожить противника, если таковой обнаружится.

Пуллейн чувствовал себя вполне уверенно, и на то имелись веские причины. Зулусы были вооружены лишь легкими деревянными щитами, обтянутыми звериными шкурами, и ассегаями — метательными копьями с железными наконечниками. А в лагере полковника стояли многочисленные повозки, в которых лежало с полмиллиона патронов и около двух тысяч скорострельных винтовок Мартини — Генри последней модели. Также наличествовали полевые ракетные станки, батарея семифунтовых нарезных орудий королевской артиллерии, батарея пулеметов Гатлинга на колесных лафетах.

Чтобы остановить нападающих, достаточно было просто открыть залповый огонь из винтовок. Даже на дистанции пятьсот-шестьсот ярдов прицельная скоординированная стрельба обученных пехотинцев, вооруженных винтовками Мартини — Генри, сокрушила бы любого врага.

Отряд Дернфорда неторопливо приближался к подножию восточных холмов. К лагерю же подъехал предводитель натальских добровольцев Босс Стрикланд. Широко ухмыляясь, он протолкался вперед сквозь гикающую толпу своих людей. Их неопрятная одежда разительно отличалась от безупречных алых мундиров британских военных. Зато самоуверенности этим молодчикам было не занимать.

Охотник чуть отступил и сделал вид, будто обхаживает свою кобылу у коновязи, но ему по-прежнему было слышно каждое слово, произнесенное в командирской палатке. Стрикланд громко спорил с полковником. Пуллейн и его люди явились сюда ради защиты Наталя, а Стрикланд со своей бандой — ради наживы. Наемникам не терпелось вырваться на свободу и наброситься на африканские деревни. Предводитель добровольцев растягивал слова и презрительно усмехался. Пуллейн задыхался от возмущения.

— Мистер Стрикланд, запомните раз и навсегда: вы должны охранять этот лагерь до тех пор, пока не вернется лорд Челмсфорд! Только тогда вы сможете с его разрешения отправиться по своим делам. Таков приказ, который был дан мне, равно как и вам.

— А если его светлость не явится до темноты?

— Явится.

— А вдруг нет?

Пуллейн ничего не ответил.

— Ладно. — Массивная спина Стрикланда почти полностью загородила вход в палатку. — Тогда я просто велю своим парням уехать. Вы что, будете стрелять нам в спину?

Полковник стремительно развернулся:

— Нет, мистер Стрикланд, я поступлю иначе. Я отдам вас под трибунал!

Стрикланд расхохотался, будто услышал презабавнейшую шутку.

— Нет, Пуллейн, к стенке вы меня не поставите, я вам не денщик. Трибунал? Попробуйте-ка, дружище, но тогда вам не вернуться за реку Буффало живым. Найдется с полсотни человек, которые вас охотно укокошат.

Стрикланд демонстрировал свои обычные манеры, что всегда давало ему преимущество на рынках Дурбана и в горняцких поселках Трансвааля.

— Давайте так, полковник, — и вашим и нашим. Сейчас мы будем патрулировать северное плато. Но дальше не пойдем. Оттуда видны отроги Конического холма, и там мы дождемся возвращения его светлости. И только потом двинемся дальше.

Пуллейн задумчиво молчал, но Стрикланд не дал ему времени на размышления.

— Полковник, с моими ребятами нужно по-честному, иначе я за них не ручаюсь. Готов поспорить, кража вашего чучела на совести одного из них. Прямо вам об этом заявляю. Дайте им чуток свободы, позвольте одну быструю вылазку за добычей, и потом целый месяц или даже два они будут как шелковые.

Пуллейн не торопился с ответом. За долгие годы службы он привык, что подчиненные выказывают почтительность и ведут себя достойно. Людей вроде Стрикланда он совершенно не мог понять. Послушается ли этот сброд своего вожака?

— Хорошо, мистер Стрикланд, вы доедете до северного плато, но дальше не двинетесь. И возьмите с собой гелиограф. Будете отвечать на любые сигналы, поступающие из лагеря. Если здесь протрубят сбор, вы немедленно вернетесь.